Святослав (Железная заря) - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Генералов cтр.№ 34

Это было правдой — Никифор питал слабость к монахам-аскетам, щедро при случае их одаривая. Он презирал роскошь, считая, что мужчина должен быть прежде всего суровым воином, а роскошь должна быть уделом нежных женщин и евнухов.

Они расстались почти друзьями, каждый сделал вид, что поверил другому. После Вринги Никифор отправился к патриарху Полиевкту.

— Ты отдал власть шлюхе, богомолец, — прямо и строго глядя в глаза грозного патриарха, начал он. — За её спиной так же будут плодиться нахлебники, как и при Романе, а честные ромеи будут проливать кровь в агарянских пустынях, в то время как бездельники будут набивать свои животы! Как тот же паракимонен Иосиф, что давеча звал меня во дворец, чтобы схватить и ослепить!

— Власть дана Богом по рождению и не тебе судить! — грозно сверкнув очами, возразил Полиевкт. — Кроме того, есть синклит, который не допустит несправедливости!

Никифор скривился:

— Да уж, я наблюдал четыре года за пьяным разгулом вельмож!

Полиевкт разглядывал смуглое, а сейчас тёмное от загара, как у эфиопа, поросшее чёрной бородой лицо полководца. Да, ошиблись в Никифоре и он, и Вринга, и Феофано. За монашеской простотой оказался честолюбец, требующий власти и за ним была сила, теперь нельзя его просто и тихо убрать — не дадут ни войско, ни чернь. Куда как проще было бы с Иосифом, тот, по крайней мере, умнее и осторожнее. Но Никифор и те, кто стоит за ним, будет добиваться власти и добьётся путём смут и кровопролитий. Дни потерявшего навсегда авторитет Вринги были сочтены, и Полиевкт здесь нисколько себя не обманывал. Если сейчас он откажет Фоке, как долго ему потом быть патриархом, когда тот придёт к власти? И сколько прольётся невинной крови, прежде чем это произойдёт? Какой-то выход был, дабы удоволить Никифора и не испортить отношения с Врингой. Полиевкт думал, поглаживая на груди золотое с каменьями распятие. Никифор шумно дышал, ожидая ответа.

— Я помогу тебе, — сказал патриарх, отметя облегчение на лице полководца. — Ты ведь почитаешь монашеский образ жизни, носишь под одеждой власяницу для усмирения плоти, а стало быть, Бога боишься и почитаешь, и потому ты мне нравишься больше других. Перед синклитом тебе надлежит дать клятву не отвергать власть детей Романа — Василия и Константина — и не замышлять ничего против их власти, править вместе с синклитом, не принимая решения без совета с ним, не покушаться на церковные земли.

Борода Никифора заходила из стороны в сторону, означая напряжение мысли её владельца. Стол базилевса был близок, старая лиса в патриаршем облачении обещает его, а ему можно верить. Фока уже обдумывал, куда пристроить многочисленных родственников, что поддерживали его сейчас и на которых можно будет опереться в будущем. Да, но слишком много власти у синклита, снова полезут различные вринги, совсем ему неугодные.

— Синклит даёт добрые советы, но не всегда назначает верных людей. Пусть эти люди идут за моим согласием.

Патриарх выдержал паузу, усмехнувшись про себя — многое и легко уступил Никифор — и согласно склонил голову.

Синклит собрали через несколько дней не откладывая, к тому времени в городе Константина уже гулял упорный слух, что Никифор станет базилевсом. Последним, почти одновременно с патриархом на собрание пришёл пока ещё паракимонен Иосиф Вринга. Горько и презрительно осклабившись, оглядел сборище цвета Византии: патрикиев, протоспафариев, магистров, в глазах зарябило от синих, белых и пурпуровых хламид. Голос патриарха прокатился под сводами палаты:

— Несправедливо поносить и подвергать позору тех, кто не щадил себя для счастья ромейской Державы, претерпевал опасности и труды, проявил честность и непритязательность по отношению к соотечественникам; таких людей надлежит скорее прославлять и награждать. Если вы верите, что я посоветую вам наилучшее, я сейчас же выскажу свое мнение. Мы — ромеи, и нами управляют божественные законы, поэтому мы должны в честь праотцев наших беречь детей самодержца Романа, которых мы вместе со всем народом провозгласили самодержцами; мы обязаны воздавать им такие же почести, как их предкам. И так как варварские племена не перестают разорять ромейскую землю, я советую вам этого мужа, — Полиевкт указал на Никифора, скромно склонившего голову перед синклитом, — отличающегося проницательным умом, доблестного в битвах, одержавшего множество побед, — вы ведь и сами это признаете, почитая его среди прочих людей как бы богоподобным, — назначить автократором-стратигом и вручить ему командование войском Азии, чтобы он предотвращал и сдерживал натиск иноплеменников. При этом следует взять с него клятву, что он не станет злоумышлять против властей и синклита. Самодержец Роман еще при жизни воздал достойному мужу такую честь и определил в завещании, чтобы его как человека благомысленного не отстраняли от этого командования.

«Кучка мимов, прыгающих на театральных подмостках, где всё расписано заранее бездарным поэтом», — думал Иосиф, смотря, как синклит соглашается с Полиевктом. Но за Фокой стояли ещё и тысячи обнажённых мечей, и Вринга согласился тоже. Среди синклита лишь двое понимали, что Никифор так просто не откажется от всей полноты власти, это были патриарх и паракимонен, а Никифор в то же время понимал, что без устранения всемогущего Вринги сильного влияния в Большом дворце у него не будет. Иосиф чувствовал себя как возница, лошадь которого понесла и остаётся только прыгать с воза, рискуя свернуть себе шею или брать в руки вожжи и стараться остановить её. Смуты было не миновать, и Полиевкт благоразумно ушёл в сторону дабы дать волкам перегрызть друг другу глотки.

Феофано не теряла времени, решив восстановить отношения с полководцем, которому передали часть императорской власти. Никифор дождался от неё третьего посланца, убедившись в твёрдости её намерений, и послал сначала к базилиссе своего верного слугу Михаила и лишь потом пришёл сам. Феофано встретила его горячими объятьями, и у полководца снова от безумной любви и страсти пьяным дуром закружилась голова. Нежась в постели, Феофано водила рукой по голове грозного полководца, пропуская меж пальцев жёсткие чёрные кудри:

— Пока я императрица, не Полиевкту решать, кто на мне будет женится, и потому незачем тебе держать клятву. Возьми то, что тебе принадлежит. Но сначала мы должны покончить с Врингой. Нам поможет Василий Ноф, он уже перетягивает сторонников Иосифа на нашу сторону.

В середине весны 963 года Никифор Фока отбыл в свою вотчину в Каппадокию, где начал собирать войско якобы для войны с агарянами. Иосиф тем временем активно искал сторонников. Выбор пал на патрикия Мариана, что возглавлял италийские войска, посулив последнему диадему базилевса. Мариан, несмотря на свою горячность и храбрость, проявил осторожность, не ответив ни «да», ни «нет», и не рискуя бороться с авторитетом Никифора, посоветовав «более достойного», которого послушают войска — Иоанна Цимисхия, стратига фемы Анатоликов и двоюродного брата полководца Никифора. Иосиф не обольщался насчёт Цимисхия, зная его как хитрого и искушённого в интригах человека. Но выбора не было и Вринга написал Иоанну письмо с предложением поковать Никифора Фоку в железо взамен на тот же императорский стол, включив между прочим в письмо строки: «тебя мне посоветовал доблестный муж Мариан, который принял мою сторону». Такое же письмо было отправлено полководцу Роману Куркуасу.