Святослав (Железная заря) - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Генералов cтр.№ 114

Дабы удоволить собственное войско и сподвижных князей, им была обещана Фракия с богатым городом Филиппополем, где сильны были византийские настроения, и куда тоже направлялся Давид, выждавший разумное время и вставший на сторону победителя.

Стоять долго с войском в Преславе и ждать, пока подсохнут раскисшие от весенних дождей дороги, не было ни смысла, ни возможностей. Через три с половиной седмицы после взятия болгарской столицы Святослав осадил Филиппополь, древнейший город, хранивший в себе останки эллинской культуры. Северские, печенежские и угорские рати отрезали все дороги, ведущие к городу, растекаясь по окрестностям, грабили сёла, набирали полон, стадами угоняли скот. Русы переняли все переправы на разлившейся весенним паводком реке Гебр, болгарами именуемой Марицей. Привезённые Давидом пороки били стены.

В течение трёх дней осады пороки, стремясь вынести ворота, разворотили надвратную башню и часть соседнего заборола. Пешая рать, насыпав за эти дни примёт, пошла на приступ, к воротам тащили стенолом. Прясла закурились чёрным дымом кипятившейся смолы. Русские, не решаясь пока подходить, дабы не попасть под горячую смолу и камни, поднятые на стены, обильно поливали заборола стрелами.

Раскрылись створы ворот и большой комонной силой выкатились фракийцы, врезавшись в русский неплотный строй. Когда с полком киевских конников подоспел Всеслав, защитники уже разогнали стоявших на пути пешцов и подожгли стенолом. После ненастойчивой сшибки они убрались обратно в ворота. Русские тоже отошли от стен.

Святослав слышал, что в Царьграде полностью прекратилась замятня и ромеи могут выслать осаждённым помощь, потому твёрдо собрался взять Филиппополь на щит. Ещё четыре дня русские подходили к стенам, обстреливая их, заходя также на дощаниках со стороны Марицы. Фракийцы огрызались вылазкали, причиняя более урона себе, нежели чем находникам. После седмицы осады Святослав решился на большой приступ сразу с четырёх сторон города, благо сил хватало. Кмети снова осыпали прясла оперённым дождём, связывая защитников, чтобы они не могли усилить самое уязвимое место — ворота.

В этот раз вместе с конницей из главных ворот вышла пешая рать, и завертелся в пляске хоровод секущихся друг с другом людей. На иной стороне города осаждённые вывели ещё полки, сшибки начались и там. Фракийцы сопротивлялись отчаянно, подпитываемые из города свежими силами, но их было всё равно мало, и они, сломленные, начали отступать.

Конница Давида вместе с уграми решительно и с трудом ворвались на плечах отступающих в малые ворота. У главных ворот ещё кипела отчаянная схватка. Русские кмети, приставя лестницы к стенам, лезли к заборолам, встречая всё меньше сопротивления. Святослав сам не раз водивший дружину на сшибки, в разорванном алом коце ^[83], первым со стороны основных сил въехал в город. Яростно дрались какие-то окольчуженные ратные, встав спиной к спине, их воевода, рослый, плечистый, в чешуйчатых доспехах, размахивал булавой, отбиваясь от наседавших русских кметей. Но то уже было отчаянные проблески затухающего пламени: защитники бежали со стен, чая спрятаться внутри города, больше не мысля о сопротивлении.

Захватчики заняли торг, принявшись грабить ряды. По рукам заходили отрезы сукон, рухлядь, иноземное стекло и фарфор, многоразличная лопоть. Ратные пихали найденное в торбы и перемётные сумы. Колот со своим десятком и ещё пятью чужими приблудившимися ратными миновал торг, где шёл уже шапошный разбор и въехал в узкие улицы, построенные за два столетия до того, как его предки пришли под Киев из Моравии.

Внутри улиц стоял бабий вой, ор и мат на разных языках. На перекрестье гурьбою пробежали мимо раскосмаченные люди, за ними рысили печенеги с арканами в руках. Завернув на одну из улиц, на которой едва могли разъехаться два встречных воза, их обстреляли с крыш ближних в два яруса домов из пращей. Колот припустил коня, уводя ратных из-под обстрела, обретя помощь, вернулся уже пешим, оставив с конями троих кметей (и то боялся, что свои же соратники, печенеги или угры, убьют воинов да сведут коней — кто разбираться будет в эдакой суматохе?), но пращников уже не нашёл.

У больших дворов вельмож города шли бои. Выламывали ворота крепких стен, бились с челядью, заходили в дома, не щадя никого. Пешо и конно разбредясь по улицам, ратные древками копий выгоняли горожан и посадских, сбивали в кучи плачущих и ругающихся полоняников. Худощавый угор с длинными чёрными усами считал живую добычу, поднимая и опуская указательный палец, будто рубя:

— Эдь, Кэтё, Харом, Ныдь...

Кого-то, избитого в кровь, волоком тащили на аркане. Плачущая баба в шапке длинных всклоченных волос дуром бросилась под ноги печенежским коням. Но ей повезло не быть растоптанной: угры принялись отгонять печенегов, своих давнишних врагов, нечаянно набредших на чужую добычу. Обе стороны орались до хрипоты, едва понимая друг друга, некоторые стали хвататься за оружие. Подъехавший вовремя Всеслав, после долгих уговоров сподвижных воевод, развел в стороны и тех, и других. В городе было тесно от обилия озверевших от битв и грабежа ратных, выволоченного добра и стоявших криков. Помятых и избитых честных бояр, кто был жив, тащили к Святославу на суд. Грабёж города продолжался до самой ночи, и лишь спустившаяся тьма угомонила завоевателей.

В отличие от Никифора, Иоанн Цимисхий знал, что мало окружить себя плотным кольцом охраны и верными людьми среди вельмож. Страну третий год терзал голод. Дороги были забиты тысячами нищих, что, озверев, в жестоких драках над падалью убивали друг друга. Не будет сытого, довольного жизнью стратиота, не будет и войска, способного защитить императора, а значит не будет и страны. Где за счёт казны, а когда и собственным коштом Цимисхий нанимал корабли закупать и везти в прибрежные города продовольствие, чем здорово посбивал цены на рынках. Нахлынувшая на Фракию война, слухи о грядущем вторжении агарян выплеснули на границы империи толпы беженцев, которых также надо было накормить и посадить на землю.

Разрозненных и не раз битых арабов базилевс не боялся. Он отправил к Антиохии евнуха Николая с войском, ничем пока в ратном деле не отличившегося, но преданного лично императору. Отобьют или не отобьют воины агарян — но поднимать мятеж против Иоанна они не будут. Война же с русами грозила стать серьёзной. Как стратегу Цимисхию было ясно, что нужно время, чтобы собрать как можно больше войска. Святослав уже занял Филиппополь и вот-вот двинется на Константинополь. К русам были посланы люди, дабы втянуть их в долгие переговоры. Но даже этого будет недостаточно. Обращаясь к стратилатам, Иоанн просил набрать каких возможно людей, чтобы сдержать русов хотя бы до зимы. Спешно снимались из городов гарнизоны, за обещанную добычу вооружали полуголодных ромеев, готовых за краюху хлеба с сыром идти куда угодно и за кем угодно и, тем более, готовых убивать.

В пригороде Константинополя Лиге, славным своим красовитым храмом в честь Богородицы, чудотворным источником и недавним побоищем между армянами и моряками, смиренно ожидал Георгий Сурсувул решения императора на счёт себя, изредка направляя Иоанну прошения. Стремящегося укрепить престол Цимисхия эти напоминания о себе болгарского боярина выводили из себя: