Наполеонов обоз. Книга 1. Рябиновый клин - читать онлайн книгу. Автор: Дина Рубина cтр.№ 67

– Не понимаю, зачем ты всё это сейчас…

– …затем, – парировала Вера Самойловна, – чтобы мой ученик никогда не бросался словами, вроде «цивилизация». Высокоразвитая цивилизация германского духа, с пантеоном великих умов во всех областях человеческой деятельности, совсем недавно, буквально на днях варила из людей мыло и мастерила из кожи профессоров и музыкантов кошельки и абажуры…

– Боже! Боже! – Суламифь-мур-мур-мур вскакивала, бегала по комнате, вскидывала тонкие, всегда озябшие руки подростка, терзала свои бледные виски…

Сташек внимательно следил за обеими: это было куда интересней, чем спектакль какого-нибудь заезжего ТЮЗа, на который водили их целыми классами. Хотя, как и актёры на сцене, обе старухи перебрасывались словами, какими в жизни нормальные люди, и вообще, все известные ему люди не говорят:

– Боже! В тебе нет ничего святого.

– Во мне до хрена святого: например, мой геморрой. Его прошу не касаться: «aut bene, aut nihil ^[1]»… Аристарх! – она всем телом грузно поворачивалась к Сташеку, доливала из заварочного чайника бурду в его чашку. – Я рассказываю это лично тебе, для того, чтобы ты почувствовал, какими дикими были те времена, впрочем, как и все остальные. «Культура»?! «Развитая цивилизация»?! – выкрикнула она в воздух. – Не смешите меня. А трости: из камыша как вырезали их в пещерные времена, так и сейчас вырезают. Кстати, у нас там есть кооператив «Камыш», который, вообще-то, изготовляет сборные беседки для садов, но попутно промышляет и рожковыми тростями, подумаешь. Что касается скрипичных струн, вспомни-ка, Сула: ты сама начинала своё обучение на струнах из натуральных скотских жил. Мясомолочный комбинат – вот истинное святилище музыки! Прекрасная вещь: и Бах, и Вивальди, и даже Паганини отлично на них играли. Наяривали, отжигали за милую их, виртуозную душу! Правда, эти жилы никогда не строят и рвутся от попадания на них любой жидкости, включая вдохновенный пот исполнителя. – Вновь поворот к Сташеку: – Напомни, Аристарх, я тебе в поезде расскажу известный анекдот, как Паганини якобы играл на последней оставшейся струне. Думаю, полная чушь, но знать полагается.

* * *

Всё можно было пережить, только не Наполеона. Того проклятого Наполеона, кто был темой и отравленным роком судьбы (и диссертации) Веры Самойловны, кто втемяшился всеми своими войсками, регалиями, победами и поражениями в ее научную башку и почему-то будоражил до сих пор её «историческое чутьё». Без Наполеона не обходился ни один урок музыки. Если одну стену комнаты занимал плечистый оркестрион (услада замёрзших извозчиков и пьяных артистов), исполнявший «Пожар московский» два раза в году, то на другой стене висела огромная блёклая карта под названием «Планъ похода Наполеона въ Россiю въ 1812 году», вся утыканная булавками с цветными шариками. Вера Самойловна уверяла, что и сам Наполеон так отмечал передвижения своих войск.

Это было похоже на карту железных дорог, что висела у бати на блокпосту, но означало совсем другое.

Нельзя было угадать, невозможно предчувствовать поворотный момент, фразу или движение, которые вдруг встряхивали старуху и приводили в боевое настроение. Это могли быть слова зав-хоза Еремеева о том, что «на Клязьме с вечера лёд пошёл». Встрепенувшись, Вера Самойловна хватала указку, которая на всякий случай всегда лежала поперёк стола, и говорила:

– Кстати! Покажу тебе передвижения войск после судьбоносного перехода через Неман…

И Сташек внутренне вздыхал и обречённо опускался на стул, даже если уже, одетым, стоял в дверях, собираясь уйти.

– Я тебе уже объясняла, что армия императора Наполеона, которую ещё называли армией двунадесяти языков, была разделена на три «великих массы». Каждая включала несколько армейских корпусов и имела своего главнокомандующего. Первой массой командовал сам Наполеон, в неё входили: императорская гвардия, первый и второй корпуса кавалерийского резерва…

Слова чеканились в почти уже беззубом рту, указка свободно летала в руках. Бывало, Вера Самойловна подбрасывала её, ловила, вертела, как вертит шест церемониймейстер оркестра или дрессировщица собачек на арене цирка. (Когда впоследствии Сташек вспоминал эти манипуляции с указкой в руках старой и больной женщины, он понимал – почему она выжила во всех этих грёбаных лагерях; да не то что понимал – просто чувствовал мотор её неубиваемого характера).

– Второй армейской группой командовал Евгений Богарне, вице-король Италии. Это: четвёртый и шестой армейские корпуса и третий корпус кавалерийского резерва… Третьей армейской массой командовал Жером Бонапарт, король Вестфалии: соответственно, пятый, седьмой и восьмой корпуса и четвёртый корпус кавалерийского резерва… Итак, внимание на карту (указка совершает пропеллерный круг и утыкается в переплетение дорог, рек, озёр и населённых пунктов): перед нами – Неман!

Он слушал, а куда денешься. И память, цепкая мальчишеская память, хочешь не хочешь поглощала и осмысливала все цифры и направления. Больше всего Сташека раздражало вот это самое: великая армия! Нет, давайте разберёмся, Вера Самойловна, уважаемый Баобаб: мы ведь победили её. Выходит, не такая уж она была и великая? Но мы же не бахвалимся. Бородино и всё такое: нас возили, клёвая панорама…

– С чего ты взял, что мы победили при Бородино? – спрашивала она вкрадчиво. – Да мы половину армии потеряли, – более пятидесяти тысяч. А если победили, – почему бежали? Почему сдали Москву без боя?

– Да просто!.. Просто наш гениальный полководец Кутузов мудро решил… это план такой – оставить Москву, заманить врага и…

– …и? так торопились, что оставили на разграбление все сокровища Кремля? Ни черта не успели эвакуировать? ведь всё погибло – арсенал, библиотеки, государственный архив. Не говоря о том, что исчез бесследно самый богатый, нагруженный драгоценностями обоз, потому даже названный Золотым. Чушь! – восклицала она. – Никакого плана не существовало. Кутузов – проходимец и казнокрад. И абсолютный бездарь!

Он пыхтел, злился, огрызался, не в состоянии возразить: она ведь была, блин, учёная! Сыпала какими-то цифрами, численностью войск и лошадей, манёврами, направлениями, донесениями, пушками… И откуда только всё это знала?! И почему эти её цифры и теории отличаются от тех, что в учебниках? Господи, да они уже проходили в школе всю эту грёбаную муть с грёбаным Наполеоном, им всё уже объяснили честь по чести, они уже сдали этот параграф! Имена Кутузова, Багратиона и Барклая де Толли были заучены и втемяшены. И хватит! Какого ж хрена ему могли понадобиться в жизни ещё и все эти Евгении Богарне, короли Вестфалии, Италии, маршалы и полководцы, и ещё куча разных имён, и стран, и островов, и столиц (башку мусором забивать!)?! – когда и так ясно, какая страна САМАЯ главная в мире: конечно же, Советский Союз, ну, то есть Русь – почитайте учебники: шестая часть земли с названьем кратким. Всё!

– Смоленск, вот трагедия! – мелко потряхивая головой, восклицала Вера Самойловна, будто лишь сегодня утром услыхала дурные вести. – Вот город-мученик! Атака на Смоленск была одной из самых кровавых. Потери русских – гигантские, всё сожжено, мёртвых не счесть, улицы усеяны трупами! Стратегия выжженной земли – это идея Барклая, тот всё на своём пути разрушал: склады пороха и провианта, мосты, дороги… Но император будто не слышал, не понимал, не желал осознать реальное положение вещей. Он не желал слышать предостережений. Бонапарт стремился к Москве как безумный! Он пёр на Москву – в своей жажде победы! Ему необходима была победа. И, главное: он просто не в состоянии был поверить, что русские покинут священную столицу своего отечества без боя!