Одиссей. Владычица Зари - читать онлайн книгу. Автор: Генри Райдер Хаггард cтр.№ 11

Жрец умолк и, судя по его лицу, задумался о чем-то печальном.

– Я учил ее с детства, – наконец продолжал он, – и если бы только я был единственным ее наставником… После своего божественного отца и матери она больше всех любила меня. А любила она мало кого. Но из всех, кого она не любила, ей был особенно ненавистен ее царственный брат. Он косноязычен, а она остра на язык. Она бесстрашна, а он боится войны. Она его с детства презирала, издевалась над ним, язвила своими беспощадными насмешками. Даже в состязаниях на колесницах обгоняла – поэтому его отец фараон поручил ему командовать всего лишь пехотой, – быстрее его отгадывала загадки, которые у нас в Египте так все любят, и радовалась, побеждая его. А победить его было нетрудно, ведь божественный наследник – тяжелодум, а ум Мериамун остр и быстр, и она не уставала глумиться над ним. Еще маленькой девочкой она завидовала ему, потому что он будет носить двойную корону Египта и держать в руках хеку, нехех и уас ^[5], а она будет жить в праздности и тщетно жаждать власти.

– Тогда почему из всех сестер он выбрал себе в жены именно ее? Очень странно, – сказал Скиталец.

– И в самом деле странно, и вообще вся эта история очень странная. Отец царевича, божественный Рамзес, пожелал женить сына на Мериамун. Этот брак был ему так же ненавистен, как и Мериамун, но воля отца – воля богов. В одном только божественный царевич превосходил ее – он очень хорошо играл в шатрандж ^[6], это старинная египетская игра. Женщины в нее не играют, не их ума это дело, но Мериамун даже в этой игре решила превзойти своего брата. Велела мне вырезать фигурки в виде кошачьих голов из древесины кипариса. Я вырезал их собственными руками, и она каждый вечер играла со мной, а я, должен признаться, один из лучших игроков у нас в Кемете.

И вот однажды на закате ее брат вернулся с охоты на львов. Охотился он в Ливийских горах, ни одного льва они не выследили, и он был настроен чрезвычайно злобно, приказал бить охотников по спине палками, а себе велел принести вина и стал пить прямо у ворот дворца, и чем больше он пил, тем больше мрачнел.

Потом пошел в свои покои, раздавая удары плеткой своим собакам, и вдруг случайно оглянулся и увидел Мериамун. Она сидела под сенью трех раскидистых пальм и играла со мной в шатрандж, радуясь вечерней прохладе. В белом одеянии с пурпурной каймой, с золотым уреем в черных волосах, она была прекрасна, как богиня любви Хатор или даже сама Исида, играющая в шатрандж с великим фараоном древности в Аменти. Я старый человек, и я имею право сказать, что нет на свете женщины прекраснее Мериамун, разве что только та, которую люди называют Чужестранкой Хатор, хотя никто не знает, женщина она или богиня.

Скиталец вспомнил, что рассказывал ему проводник, однако промолчал.

– Царевич увидел ее, – продолжал Реи, – и ему захотелось сорвать свою злобу на ком-нибудь еще. Он подошел к нам, я встал и низко ему поклонился, а Мериамун небрежно откинулась на спинку своего кресла резной слоновой кости, легким движением своей маленькой ручки смешала на доске фигуры и велела своей прислужнице Хатаске собрать всё и унести. Но Хатаска украдкой наблюдала за царевичем.

– Приветствую тебя, наша царственная сестра, – сказал он. – Что это ты тут делаешь? – И он указал концом кнута на деревянные головки кошек. – Это не женская игра, а фигурки – не слабые сердца мужчин, готовые подчиниться любой твоей прихоти. Эта игра требует глубокого ума! Занимайся своим вышиванием, как вам, женщинам, и положено.

– Приветствую тебя, наш царственный брат, – ответила Мериамун. – Ну ты меня и насмешил – говоришь об игре, которая требует глубокого ума. У тебя была неудачная охота, так иди и предайся своей любимой игре – пируй до утра, тут, я слышала, тебе нет равных.

– Что верно, то верно, – засмеялся царевич, бросаясь в кресло, с которого я встал. – Зато в игре в шатрандж я уступлю тебе храм, жреца и пятерых лучников – так называются фигуры в этой игре, Скиталец, – и всё равно выиграю.

– Принимаю вызов! – воскликнула Мериамун, ибо она добилась от него именно того, чего желала. – Но я не хочу рисковать. Я сыграю с тобой три партии и ставлю на кон свою священную золотую диадему против твоего царственного урея, кто выиграет, тому достанутся оба венца.

– Нет, нет, моя госпожа, – осмелился возразить я, – это слишком высокая ставка.

– Высокая ставка или низкая, я принимаю вызов, – сказал царевич. – Слишком долго моя сестрица глумилась надо мной. Она убедится, что не ее куцему женскому умишку состязаться с моим в этой мужской игре и что сын моего царственного отца, правитель провинции Куш и будущий фараон, стократно превосходит женщину. Да, Мериамун, я согласен!

– Договорились! – воскликнула она. – После захода солнца приходи в мой малый покой. И приведи писца, чтобы записывал ходы. Реи будет судья, он же вручит победителю награды. Но бойся золотого кубка Пахт! Не пей сегодня вина, а то я выиграю все три партии, и вовсе не потому что ты влюблен и готов потакать моим капризам и прихотям!

Взбешенный царевич ушел, а Мериамун только рассмеялась ему вслед, но я чувствовал, что она готовит ему какую-то ловушку. Слишком высоки были ставки, слишком странную она затеяла игру, но Мериамун не желала меня слушать, ее своенравие не знало пределов.

Два часа спустя после захода солнца принц Менепта, царственный правитель провинции Куш, пришел вместе со своим писцом в малый покой Мериамун. Она уже ждала его с доской и фигурами.

Он молча сел, потом спросил, кому начинать игру.

– Подожди, – возразила она, – сначала положим на кон наши заклады. – Сняла с головы золотую змею, распустив свои роскошные волосы, и отдала венец мне. – Если я проиграю, – сказала она, – никогда не носить мне золотого урея.

– Тебе и так его никогда не носить, пока я жив, – отрезал царевич и тоже снял с головы свой символ царской власти и протянул мне. Венцы были разные: на лбу диадемы Мериамун была одна голова кобры, а на короне божественного царевича – две.

– Как знать, Менепта, – пропела она, – быть может, Осирис, бог Смерти, уже ожидает тебя, ведь он любит самых великих и самых достойных и забирает их к себе. Твой ход первый, начнем же игру.

Он нахмурился, услышав ее зловещее пророчество, однако сделал первый ход – он и в самом деле хорошо играл.

Она в ответ передвинула какую-то фигуру, почти не глядя, и потом всю партию играла бездумно и небрежно, переставляя фигуры как попало, так что он быстро выиграл первую партию и, крикнув: «Фараон убит!», смахнул фигуры с доски.

– Вот как надо играть! – с торжеством засмеялся он. – А ты все время только нападаешь и не защищаешься, как все женщины.

– Не спеши хвастаться, Менепта, – ответила Мериамун. – У нас с тобой еще две партии. Фигуры расставлены, сейчас начинаю я.