Ирод Великий - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Андреева cтр.№ 28

Сам же учитель Люций отправился проветриться в город. Выпить молодого вина в кабаке у цирка. Ну, словом, надоело ему все. Учитель как раз приговаривал четвертый кратер, когда к его столику подсела миловидная жеманница с родинкой на щеке и большими миндалевидными глазами. Рыжие почти красные кудри чертовки светились закатным солнышком, а зеленоватое платье имело такой глубокий вырез, что то одно, то другое плечико юной чаровницы то и дело выскальзывало из ее шаловливого одеяния.

Люций Грасса предложил девке выпить, и та охотно согласилась, обещав спеть за это песенку. Наконец, договорившись об оплате и как это водится, немного поторговавшись и сойдясь на сумме, которую учитель мог уплатить, не жалуясь Юстиции ^[50] и Фортуне ^[51], они направились прямиком к нам в школу, где, уже совершенно пьяный Люций сорвал, наконец, зеленое платье и повалил на кровать, постоянно хихикающую и называющую его буйволом, красотку.

Потом, Старый Лис утверждал, будто бы снимая с подставной шлюхи платье, он уже знал, что перед ним юноша, и даже опознал пройдоху Аппия, но решил не отступать от намеченного, и наказать наглого паренька на свой лад. Сам Аппий Цыпочка фыркая от смеха показывал в лицах, как ничего не соображающий от вина, жары и похоти учитель падает на него и не замечая крошечного члена новоявленной шлюшки, проникает в единственное возможное в отверстие пониже спины!

На следующий день, поняв, что его провели как школяра, но, желая сохранить лицо, учитель Люций Грасса Вулпес поведал перед всей школой о вчерашней договоренности с учителем Асконием Феста Паво и учеником Аппием Плавтом Пуллисом, и о том, как те вышли из положения, подстроив ситуацию, в которой он и сам соблазнился прелестями талантливого ученика. Означенный эпизод был предъявлен как явное доказательство непревзойденного мастерства выпускника школы Аппия Плавта Пуллиса. После чего тот досрочно покинул нас, видимо устроившись у давно ожидавшего его хозяина. Учитель же Асконий Феста Паво, пробыв в школе не более месяца после случившегося, заболел, и был вынужден выйти в отставку. Поговаривали, что из мести его отравил Старый Лис.

С тех пор мы не виделись, и вот же…

– Привет Кунтус! – Назвал он меня школьным именем. – А я все думал, как бы тебя отвлечь от тяжких дум, уж решил, не судьба приказ выполнить. А потом, когда ты меня по заднице погладил, я вздохнул с облегчением. – Погладил, значит, никуда уже не уйдешь. Примета.

Я подавленно кивнул.

– Мне велели передать, что твой отец ждет тебя в доме за форумом. Я провожу тебя, но только поторапливайся.

– Куда спешить? Что тебе известно о моем отце? – Набычился я. Не люблю, когда годами запутанная ситуация вдруг разрешается с одного удара. Да и не бывает такого. А тут, столько лет ничего не слышать об отце и вдруг какой-то разодетый в бабье придурок взял меня за руку и как маленького отвел к нему. Что-то не то.

– Потому что мое время оплачено. И я не собираюсь сидеть тут с тобой! – Упер руки в бока Аппий.

– Кем оплачено?

– Вот недоверчивый, учителем Люцием, конечно. А то, откуда я знал бы про твоего старика, про «пауков»… о таком городской читчик новостей, поди, не горланит. Кстати, Старый Лис сказал, что ваших – «пауков» вроде как, почти совсем не осталось. В Риме во всяком случае. Только ты и твой папаша, да и тот уже…

– Что значит?.. – я осекся. Вот ведь мерзкий Цыпочка, чуть не вынудил меня на признание. – Что значит уже? Мой отец уже?

– Твой отец при смерти. И если ты не поторопишься, он уйдет к Прозерпине, и потом тебе останется только поливать вином его могилку. Так что, решайся!

– А те внизу? Ну, солдаты?

– Наша охрана. Я же говорю – всех «пауков» поубивали, в городе небезопасно.

– Не знаю я никаких «пауков»? За кого ты меня держишь? – Я вспомнил побелевшее под косметикой лицо мамы, которая смотрела на окровавленную тунику супруга и твердым голосом отвечала младшему офицеру, что никогда прежде не видела этой одежды.

Даже ради спасения жизни отца я не имел права выдавать его секретов. А смазливый шпион мог ничего и не знать о «пауках», а как раз наоборот, пытался выудить информацию. Об этом тоже не стоило забывать. И вообще, можно согласиться пойти, а потом ударить его в живот и драпать что есть силы. Нет, так просто не убежишь. Да и отец… Хорошо, если он жив и хочет меня видеть. Понадобится, найдет. А если Аппий прав, и он сейчас на смертном одре, готовится к свиданию с Плутоном и Прозерпиной? Я закусил губу.

– Идешь или нет? – Мой проводник терял терпение. И было от чего, человек сначала срывается со службы и приезжает в Рим, а потом, отказывается сделать несколько последних шагов необходимых для достижения поставленной цели. А еще пятерка по логике была!

– Иду. – Наконец выдавил я, – только мордоворотов здесь оставь, больно надо идти по городу словно под конвоем. Мне, если не знаешь, еще к моему господину возвращаться, к чему такая слава.

– Хорошо, только ты и я. – Он помедлил и снова напялил парик.

– Ага, точно влюбленная парочка, – я хмыкнул и обнял фальшивую служанку за талию таким образом, чтобы Цыпочка почувствовал бедром, что я вооружен не одним только мечом. Ничего, в следующий раз поумнее будет.

Мы спустились в атриум, и вразвалочку дошли до входной двери, я отметил, что Цыпочка сделал еле заметный знак, скрестив пальцы правой руки, но что это был за знак, сказать мудрено. Впрочем, переодетая солдатня не последовала за нами, что уже давало некоторое преимущество.

Мы прошли мимо здания Сената, минуя торговые лавки, пересекли Священную Дорогу мимо Палатина и вышли на улицу, откуда виден холм Квиринал, где мой проводник остановился перед неприметным бедняцким домом. Не постучались. Первая комната, в которую мы вошли, склонившись, так как потолок здесь оказался излишне низким, по началу показалась мне нежилой. В левом самом темном углу размещалась узкая кровать, одну из ножек которой замещала пара кирпичей, полусгнивший с торчащей из него соломой матрас, должно быть, кишел насекомыми, так что к нему было страшно приблизиться. Слева на невысоком бочонке располагалась убогая столешница – то ли мраморная, то ли… впрочем, из-за грязи я не сумел разобрать этого на глаз, а трогать уже не тянуло. Кружка с отбитой ручкой, кувшин для вина из которого точно мачта с флагом торчал рыбий позвоночник с остатками хвоста. Вокруг этих выразительных остатков трапезы кружились досужие мухи. Жаровня, в которой по всей видимости давно уже не держали углей, ныне служила помойным ведром, а почти что посреди коморки торчал совершенно неподобающий здесь ночной горшок.

Я вопросительно покосился на Аппия, но тот и сам, по всей видимости, не ожидал ничего подобного. Хотелось развернуться и уйти. Да что там. Бежать, куда глаза глядят. Нет, в гостиницу, под прикрытие собственной охраны. И отчего я не позвал их с собой, и почему я не заметил никого из них, когда согласился последовать за этой, этим… возможно именно потому, что никого из славных воинов Ирода пришедших вместе со мной в Рим уже нет в живых?