Ирод Великий - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Андреева cтр.№ 14

Шел 5698 год по еврейскому календарю, и 691 по римскому, ибо они сильно разнятся ^[24]. В тот год воюющая сама с собой, а заодно и с царем арабов Аретом III Иудея вдруг накликала на себя напасть, откуда ее давно уже следовало ждать. Твердой поступью пришел на священную для всех иудеев землю Рим, пришел своими непобедимыми легионами, да легкокрылой конницей. И едва иудеи успели омыть залитые кровью улицы и парадные залы дворцов, как захватчики начали выдвигать свои порядки, уча малых сих, как им теперь следует жить, за кого богов молить, на кого равняться.

Да, с Римом не поспоришь, к тому же Рим серьезно с Иудеей и не собирался воевать. А так, явился в лице римского военачальника Помпея ^[25] для усмирение беспрестанно бесчинствующих в Сирии потомков соратника Александра Великого Селевка, а заодно и придавил своей пятой не в меру развоевавшуюся Иудею, осадив Аристобула и уничтожив всех, кто имел неосторожность быть в этот момент близ узурпатора и не прикинулся мертвым. Таким образом, Сирия и Иудея сделались римскими провинциями, после чего арабский царь был вынужден отозвать свои войска, а оба несостоявшихся царя иудейских Гиркан с извечным своим министром Антипатром и Аристобул с сыновьями Александром II и Антигоном II ^[26], да еще и золотым виноградным деревом стоимостью в пятьсот талантов, приобретенным специально на подарок благородному Помпею, чтобы судил как надо, смиренно отправились пред светлые очи законного представителя великого Рима, ставка которого на тот момент времени располагалась в Дамаске. С тем, чтобы тот рассудил их и решил, кому носить царскую диадему, миниатюрный свиток Торы на правой руке, и Тфилин изготовляются из кожи кошерных животных у запястья, а кому покинуть родные земли, а может быть и белый свет на вечные времена.

Грозным взором смерил Помпей обоих братьев, вызвав ужас в их сердцах, а как узрел золотое дерево и вовсе точно ума лишился. Недвусмысленно дорогим оказался подарочек Аристобулов, примешь такой – потом отдаривать устанешь. Впрочем не за золотом и драгоценными камнями, не за прелестными наложницами и веселыми праздниками явился наглый проситель, но желая иметь все, и с высоты трона плевать презренно на соблазнившегося блеском злата старого и прославленного воина. Так рассудил Помпей, после чего осерчал на Аристобула, и как бы приятен не был он ему, решил, ни по чем мерзавца к власти не допущать.

Но прежде чем решить вопрос между братьями, окинул божественным взором Помпей пределы благословенной Иудеи, отметив, что благодаря Александру Яннаю та не в меру расширилась во все стороны, всосав в себя соседние греческие города. После чего отсек одним росчерком стилоса все поселения греческого типа, оставив Иудею без портов необходимых ей настолько, насколько крабу желательно иметь все свои ноги и загребущие клешни. После чего, рассмотрев, что у него получилось, признал Помпей, что де негоже теперь, после того, как Иудея сделалась римской, называть правителя ее царем. И от щедрот своих пожаловал не ожидающему уже милости Гиркану титул этнарха, с правом передачи его от отца к сыну издревле правящем Хасмонеям доверие оказал. Брата же его вместе с сыновьями, дабы не мутили больше воды, забрал с собой в Рим, назначив им там развлекать своими рассказами, да забавным видом благородных патрициев, магистратов, сенаторов и всех тех, кто поглазеть на этаких чудо-юд возжелал, да охочего до забав Цезаря вестимое дело, потешить.

Дни мои при Ироде проходили в относительном покое, так как не смотря на то, что господин Идумеи вел весьма активную жизнь то сражаясь с ураганившими на их с братом земле разбойниками, то подменяя Фасаила на посту законного правителя, встречаясь со старейшинами городов и деревень, принимая послов, или отправляясь лично урегулировать очередной конфликт между идумеями и заезжими купцами.

Я ленился писать отчеты, не желая посылать пустые письма, а, предпочитая больше слушать и наблюдать. Так что однажды, в очередной раз, не дождавшиеся моего письма гонцы, вызвали меня, прислав условный знак – небольшой расписанный мелким арабским узором сосуд, который я якобы заказал. Благодаря плебейскому чувству юмора связного Криспина Марция, сосуд этот был исключительно ночного предназначения, что могло обозначать как то, что меня ждут в вечернее или ночное время, так и то, что у не менее меня обленившегося гонца, не нашлось под рукой другого кувшина или горшка.

Приняв от посыльного посуду, я не стал дожидаться вечера, а отправившись прогуляться по городу, завернул в лавочку, в которой меня ждали.

Да… когда я предположил, что фальшивый купец обленился, ожидая моего письма к Марциалию Нунне, я и представить себе не мог, насколько я далек от истины. Все помещение лавки представляло собой комнатку весьма талантливого гончара с полочками на стенах, столами и ящиками в которых битком были набиты разнообразные миски, кувшины, сосуды, амфоры, здоровенные горшки для запеканья мяса, округлые посудины для заваривания теста, крошечные вазочки для благовоний, и масса предметов, о назначении которых я мог лишь догадываться.

– Наш римский господин, – начал с придыханием гонец, давно уже ждет твоего отчета, в то время как ты, похоже, забыл о своих обязанностях.

Из соображений секретности он прикрыл за мною дверь, но и теперь не спешил назвать имя нашего хозяина. Это было мудро, я оглянулся, приметив заднюю, скорее всего ведущую в мастерскую дверь.

– Я отпишу ему, как только сумею что-нибудь раздобыть.

– Господин просил передать, что божий человек в Сирии поведал о встрече с богом. Надо ли говорить, о чем происходила беседа, если нам приказано разузнать, в чем сила Ирода?

По всей видимости, юродивый в очередной раз повторил пророчество на счет Иродова царствования. Я прикусил губу. Отправляя меня, учитель Люций Грасса, четко дал понять, что самое удивительное в семейке Антипатра – это как раз отношения между ее членами. И действительно, папаша уже устроил на руководящий пост старшего брата Ирода, и, судя по всему, нынешнее управление Идумеей, всего лишь ступенька для второго сынка, который… Мысль зашевелилась неожиданно споро. Отличная семья – ни малейших внутренних конфликтов, только поддержка и помощь. Главой всему разумеется отец, но он не единственное активное звено. Все, так или иначе, при деле. Мать Ирода Кипра – арабская царевна, обеспечивающая через свои родственные связи дружбу Антипатра с правящим домом. Не случайно же Арет III выступил на стороне Гиркана, да еще и детей его у себя до времени приютил. И старший брат Ирода назван арабским именем Фасаил, не исключено, что в чью-то честь.