Повседневная жизнь Москвы в Сталинскую эпоху. 1930-1940 года - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Андреевский cтр.№ 61

Напоминало башню и фигурное мыло с названием «Кремль», а мыло «Кремлевские звезды» имело форму звезды. Продавалось такое мыло в коробках, по три куска в каждой, и стоило 8-10 рублей. В продажу поступили наборы мыла с названием «30 лет Октября», «Триумф Октября». Набор «Московские зори» продавался в коробках с портретом А. С. Пушкина. В аптеках покупали зубной порошок, носивший на своих круглых коробках такие названия: «Юбилей Октября», «Детский», «Виктория», «Садко», «Метро». Зубной пасты тогда еще в аптеках не продавалось.

А в табачных магазинах и киосках можно было купить сигареты «Аврора», «Метро», «Тайга», «Дукат», «Радио». Табачные магазины (один такой был в доме 14 по Столешникову переулку) расписывались под хохлому – золотым, черным и красным цветом. В них и мебель была какая-то хохломская.

Фотоаппараты и радиоприемники в сороковые годы были редкостью. В марте 1946 года руководство страны приняло решение «выделить» тридцать тысяч приемников для секретарей райкомов партии, комсомола и председателей исполкомов из расчета пять приемников на каждый район. Простые же люди купить в магазине приемник не могли. Для этого нужно было иметь доступ в специальный магазин «Особторга», да и приобретать там товар по «значительно повышенной цене», как отмечалось в одной из докладных записок ЦК ВКП(б). Наконец в 1948 году москвичи получили возможность покупать на автоаккумуляторном заводе в Верхних Лихоборах за 70 рублей детекторный приемник «ДР-1 с комплектом одного двуухого телефона-наушника». Потом появился радиоприемник «Москвич». Стоил он 250 рублей. Купить его можно было только в образцово фирменном магазине «Главэлектросвязьсбыта» на Большой Колхозной (Сухаревской) площади. Тогда же в этом магазине, впервые в нашей стране, появились и «телевизионные приемники» марки «Т-1 Москвич». Стоили они 1500 рублей. В объявлении, опубликованном по такому случаю в «Вечерней Москве», говорилось: «Магазин производит доставку, установку, а также инструктирование и обучение потребителей настройке и пользованию телевизором бесплатно».

Первый телевизор имел двадцать ламп и экран размером десять на тринадцать сантиметров. Экран размером десять на четырнадцать сантиметров был у появившегося в 1949 году телевизора «КВН-49». (КВН – это первые буквы фамилий его изобретателей: В. К. Кенигсона, Н. М. Варшавского и И. А. Николаевского.) Вскоре появились линзы, наполненные дистиллированной водой. Эти линзы увеличивали изображение на экране в два раза. Потом выпустили телевизор «Т-2» с экраном тринадцать на восемнадцать сантиметров, проигрывателем и радиоприемником.

У голубых экранов «телевизионных приемников» два-три раза в неделю, по вечерам, собирались их владельцы, соседи владельцев, их близкие и дальние родственники, соседи этих родственников и родственники соседей. Смотрели телевизор, как и кино, в полной темноте, не отрываясь. Если про кинотеатр спрашивали, что в нем идет, то про телевизор – что по нему показывают. А показывали спектакли из Большого, Малого, Художественного театров, из театра Ермоловой. Показывали и детские спектакли «Снежная королева», «Двенадцать месяцев», концерты, кинофильмы. О предстоящих передачах сообщали дикторы Нина Кондратова, Валя Леонтьева. Их сразу полюбили. В газетах программы телевидения еще не печатались, да и вообще телевизор был в то время большой редкостью. Только после смерти Сталина, в середине пятидесятых годов, он получил распространение и стал обычной вещью.

Музыкальной заставкой передач стал припев к песне А. Титова на слова поэта Сергея Васильева «Советская Москва». В нем были такие слова:

Текст песни был опубликован 30 апреля 1949 года в газете «Вечерняя Москва».

Поначалу телевидение москвичам казалось чудом. Люди ничего не знали о том, что еще до войны в Москве проводились его пробные передачи. Мало кто знал и о видеотелефоне, о котором в марте 1945 года сообщала газета «Московский большевик». Если верить газете, то разговаривающие по видеотелефону граждане могли видеть на экране изображение своего собеседника «в половину натуральной величины бюста сидящего за рабочим столом». Но видеотелефоны у нас как-то не привились. Дорогим и сложным было это удовольствие. А вот к радио советские люди успели привыкнуть. Способствовали этому «Телефункены», «Бляопункты» и прочие трофейные марки.

С радиоприемниками в первые послевоенные годы были свои сложности. Распространению их мешала цензура. Дело в том, что 24 марта 1946 года Англия начала вести радиопередачи на русском языке. Запретить передачи Би-би-си наше правительство не могло, однако и не желало, чтобы их у нас слушали. Возможно, поэтому государство не спешило возвращать своим гражданам приемники, изъятые у них во время войны, а вновь приобретенные и трофейные приемники требовало регистрировать. Летом 1948 года в газете можно было прочитать такое объявление:

«Вниманию владельцев радиоприемников!

… Регистрация приемников производится в почтовых отделениях по месту жительства владельцев в трехдневный срок со дня приобретения… В тех случаях, когда радиоприемник пришел полностью в негодное состояние или передан в пользование другому лицу, необходимо подать в почтовое отделение по месту регистрации радиоприемника заявление в двух экземплярах о снятии с учета. Абонементная плата за радиоприемник принимается почтовым отделением по месту регистрации за любой срок, но не менее чем на один квартал… За каждый день просрочки платежа штраф один рубль. За нерегистрацию радиоприемника взимается штраф в размере 50 рублей».

Вот чего у москвичей совсем не было, так это магнитофонов. Их тогда не производили не только у нас, но и в Америке. Имелись они только в Германии. Помимо стационарных были у немцев еще и полевые магнитофоны. Использовались они при допросах военнопленных, для радиоперехватов и других целей. После войны наш радиокомитет вывез из Германии магнитофоны и магнитофонную пленку. До этого в СССР запись звука производилась только на пластинки и кинопленку. Проявка кинопленки занимала пятнадцать часов, изготовление пластинки – пять суток, а тут – момент и готово. Хочешь – сотри и запиши снова, а хочешь – вырежи кусок и склей пленку. И никаких проблем.

Правда, мы сами, еще до войны, пытались изобрести звукозаписывающую аппаратуру, но распространения она не получила. В начале 1941 года в ЦУМе на Петровке (или «Мосторге», как этот магазин обычно называли москвичи) появились в продаже аппараты для воспроизведения звука с фонограмм. Один аппарат воспроизводил звук с целлофана, а другой – с бумаги. Он так и назывался «Говорящая бумага». Бумага и целлофан в этих аппаратах с помощью лентопротяжного механизма пропускались через звукосниматель, а звук шел из радиоприемника, к которому эти аппараты подключались. Продавали их за 500–600 рублей. Бумажная фонограмма стоила 8 рублей 55 копеек, а целлофановая – 18 рублей 20 копеек. При всей своей необычности они не смогли заменить даже патефон. После войны, в 1947 году, в Камергерском переулке, или проезде Художественного театра, как его тогда называли, открылась студия звукозаписи. Можно было прийти в эту студию, заплатить деньги и записать свой голос «сапфировой иглой на целокартовую (проще говоря, гнущуюся) пластинку».