За пять минут до - читать онлайн книгу. Автор: Николай Бахрошин cтр.№ 24

Вот и все тогда. Казалось бы, не о чем говорить. Мало ли о чем думают маленькие дети, пока мы считаем, что они еще ничего не думают. Но запомнилось, потому что мысль была какая-то непривычная – по-взрослому острая и язвительная.

С тех пор… Может, не сразу, но, по крайней мере, после того случая мое сознание словно бы раздвоилось. Конечно, я оставался ребенком со всеми детскими играми и шалостями, но при этом в глубине мозга словно бы засел кто-то большой и опытный, снисходительно наблюдая, а порой – комментируя. Не скажу, что такая раздвоенность сильно мучила меня. Я принял ее как данность и даже не задумывался, бывает ли по-другому. Но многие, все эти полузнакомые дяди-тети, с удовольствием сюсюкающие с малышами, начали находить меня странным. Слишком взрослым для своих лет.

Нет, в смысле интеллекта все было в порядке – ничего выдающегося. Вполне средние показатели и в учебе, и в играх. Как я теперь понимаю, окружающих настораживало отсутствие у меня той бездумной, неэкономной живости, которой отличаются дети. И взгляд, конечно. Слишком внимательный и не по-ребячьи оценивающий. Что-то не так с этим мальчиком наверняка…

К счастью, родители думали по-другому. Они вдоволь нахлебались собственной исключительности и скорее согласны были закрыть глаза на кое-какие странности, чем признать в своем ребенке отклонение от нормы. Спасибо родителям! Их несгибаемость наверняка избавила меня от какого-нибудь детского психиатра, который взялся бы за мое неокрепшее сознание с упорством воинствующего инквизитора.

Теперь о том, с чего начал, – о страхе смерти. Он пришел ко мне уже в школе, точно не скажу, где-то первый или второй класс. В один день, внезапно, я вдруг осознал, что умру. Не только какие-то друзья-родственники (что легко допустить), не только мои папа и мама (во что поверить гораздо сложнее), я сам. Когда-нибудь. Через время, которого на любую жизнь отпущено не так уж много. И взрослый человек в моей голове подтвердил – конечно, умрешь. В чем-в чем, а в этом можно не сомневаться. Никто в мире не живет вечно, хотя многие ведут себя именно так.

Большое потрясение! Отчетливо помню – ночь, темнота, подушка, ставшая вдруг до крайности жесткой и угловатой, и я, маленький, беззащитный даже под одеялом, плачу о том, что когда-то умру. Меня не будет! Совсем! Ни этих рук, ни этих ног, ничего… Закопают в землю и уйдут по своим делам.

Напомню, времена тогда были советские, материалистические – мы строим светлое будущее и мостим костями дорогу следующим поколениям. Спасительного для психики царствия небесного не предлагалось, максимум бессмертия – имя на гранитной стеле и вечная память в веках.

Впрочем, материализм тоже приоткрывал лазейку в вечность. Между делом я сообразил, что наука развивается «семимильными шагами», как пишут в газетах. У нас в стране – не капитализм, у нас – все для блага каждого. И, значит, пока я вырасту и повзрослею (когда это еще будет!), ученые наверняка откроют средство для продления жизни. Сначала будут продлевать раз за разом, а там, глядишь, и бессмертие не за горами. Впереди такая долгая жизнь, что есть все шансы дождаться.

Ребенку, пожалуй, хватило бы такого утешения, но моя вторая, взрослая ипостась скептически усмехалась. Я убеждал себя, но не мог сам себе поверить.

Как-то незаметно я все-таки уснул, и ничего страшного мне не снилось. По-моему, вообще ничего не снилось, глухое, спасительное небытие. А утром я проснулся другим человеком. Потрясение психики сделало свое дело, наверное, открыло какие-то невидимые клапаны в глубинах мозга. Ночной страх теперь казался мне просто глупым, глупее его – только надежда на лекарство от смерти. Я проснулся с твердым убеждением, что мир устроен совсем не так, как я его представлял. Я знаю это, твердо знаю, потому что уже жил когда-то. Был ребенком, юношей, зрелым человеком и стариком, переживал смерть и рождался снова. Я – вечен. Но совсем не так, как мог бы себе представить лишь день назад.

Откуда взялось это знание, думаю, ясно. Не было никакого взрослого человека в моей голове, как не было раздвоения сознания. Просто мой прежний опыт подспудно дожидался своего часа, проявляясь в незначительных мелочах. Большой опыт долгих жизней и маленькие вспышки коротких. Сейчас, в моем нынешнем существовании, все это должно соединиться, как множество ручьев сливается в большую полноводную реку. И, значит, мне все-таки дана возможность понять, как на самом деле устроен мир и что есть жизнь и смерть человеческая. Редкая возможность, которая дается немногим! Избранным, видимо. Хотя и странно вдруг ощутить себя избранным, особенно при моем воспитании.

Конечно, сформулировать так четко я тогда не мог, мысли ребенка были куда более путаны и хао-тичны. В сущности, я тогда не знал и самого термина «реинкарнация», не знал еще очень многого. Но главное я увидел и понял твердо – дорогу, по которой мне предстоит идти. Понял не умом, не переливами логических построений, чем-то большим, наверное, тем знанием, которое приходит к человеку извне. Из макрокосма Вселенной, не иначе.

Нет, и это было еще не Прозрение, лишь его преддверие…

* * *

Н. Н. Скворцов «Проблемы реинкарнации». Из главы «Прозрение»

«Сейчас я позволю себе отвлечься от собственной скромной персоны и задать вопрос гипотетическому читателю. На чем основаны все религии? Спрашиваю не о постулатах и догмах, не о том, какое событие послужило толчком к созданию того или иного верования, я имею в виду – почему людям вообще присуща религиозность? Откуда такая всеобщая готовность поверить в неосязаемое?

Вопрос не так прост, как кажется. Однажды я задал его своим ученикам. Не оболтусам, которым вдалбливал в школе события и даты, а тем, кого считаю своими настоящими учениками. Ребятам из нашей Школы эзотерических знаний, с высоты моего теперешнего возраста они все для меня ребята.

Помню, многие сначала удивились простоте вопроса. Принялись сыпать версиями и предположениями. От самого элементарного – вот поднял человекообразный голову к небу и подумал, что мир устроен слишком уж правильно, что ночь неизменно сменяет день, тепло – холод, дождь – засуху, и, значит, этим должен руководить кто-то Высший, до изощренности теологических доказательств бытия Божьего и нравственного закона Гегеля. Отвечали азартно, наперебой и достаточно предсказуемо. Пока до них самих начало доходить, что никто по-настоящему на вопрос не ответил. И цитаты из классиков в данном случае нисколько не помогают, лишь уводят в лабиринты остроумной игры словами.

Задумались, наконец. Озадачились по-настоящему. Простые вопросы часто бывают труднее сложных, этому я их тоже учил. Евгения – умная девочка! – сообразила быстрее остальных и напомнила мне мое же высказывание. Словом, они сдаются и ждут от меня разъяснений…

Честно сказать, мне часто бывает жалко Еву. Хотя вроде бы уж кого-кого, но не ее следует жалеть. Жизнь исключительно в превосходной степени: очень красива, очень богата, очень образованна, очень умна (тоже не преувеличение!). Может жить, сообразуясь лишь с собственными желаниями, что доступно немногим. Могла бы… С ее острым, резким умом, органично сочетающим мужскую широту мысли и женскую пристальность, из нее получился бы великолепный ученый, блестящий администратор, политик, бизнес-леди, законодательница светской моды, кто угодно, в конце концов. Взять хотя бы нашу «шизу», как с легкой руки смешливого Багоркина звучит сокращение Школы эзотерических знаний. Это сборище странных личностей сосуществует вместе во многом благодаря ее энергии и способности направлять и сглаживать. Но вот у самой Евы нет даже намека на экстрасенсорные способности. И даже отчаянное желание научиться здесь не помощник. Я сам долго пытался помочь ей овладеть хотя бы простеньким ведовством – заговорить кровь, текущую из царапины, или, например, найти воду рамками. Не получилось. Не дано от природы, просто не дано. Редко встречаются люди, настолько не способные к экстрасенсорике. К примеру, отставной бандит Жора Багоркин, с его предвиденьем будущего, и замкнутый солдат Толик, которому на поле боя вдруг открылись древние языки (интересный вариант частичной реинкарнационной памяти), в этом плане гораздо способнее умной, тонкой, образованной Евы… Бедная девочка! Бедная богатая девочка, которая хочет единственного, чего не может. Жалко ее…