– Как?! – поразился Павлуша. – Вы что, не в курсе, товарищ майор?!
Мишаков едва удержался, чтобы не смазать его по макушке смачным подзатыльником. Когда старшие по званию спрашивают, отвечать нужно четко, ясно, без запинки!
Демидова дошла до лавочки, уселась и, кажется, с облегчением вытянула ноги. На ногах у нее было нечто невообразимое – вроде кроссовки, но на какой-то дикой подошве, на вид по пуду весом каждая.
Майор и лейтенант уселись по разные стороны от нее.
– Автограф дадите? – не выдержал Павлуша, а Мишаков вытаращил глаза.
– Дам, – пообещала Демидова. – Значит, смотрите, офицеры. Вчера днем я была в той квартире с Николаем Михайловичем Галицким. Ну, в той самой, откуда вы его забрали!
– Да ерш твою дивизию! – взревел майор и вскочил. – Никаких терок за Галицкого, это ясно?! Надоели мне всяческие адвокаты!
– Во-первых, я свидетель, во‐вторых, у меня улики, – и Демидова потрясла мужскими ботинками, которые до сих пор держала в руке.
– Класть я хотел на ваши улики! – проорал майор ей в лицо так близко, что ей пришлось слегка отвернуть голову. – И свидетели меня достали! Они только и делают, что врут, эти самые свидетели!
Лейтенант Павлуша отчего-то переменился в лице и стал дергать начальника за китель. Майор отмахнулся и продолжал еще громче:
– Насрать мне на улики, Галицкого я обещал закрыть, и закрою! Еще не хватает! Моль какая-то прилетела, и у ней, смотри ты, тоже улики!
– Не горячитесь, офицер, – проговорила Демидова отвратительным голосом. – Вы же меня не знаете, правильно я понимаю?
– И знать не хочу!.. Все, я домой поехал!.. Проводи девушку, товарищ лейтенант!.. И ботиночки, ботиночки свои не забудьте!
– Сергей Петрович, – заговорил Павлуша взволнованно. – Вы… того… погодите, правда. Не горячитесь.
Мишаков сорвал фуражку, стукнул ею о колено и выплюнул в воздух длинную заковыристую фиоритуру.
Павлуша закрыл глаза и закачался из стороны в сторону.
– У нее скорее всего есть диктофон, – простонал он.
– У меня скорее всего диктофон, – подтвердила Демидова. Полезла в сумчонку и вынула устройство. – Он пишет весь наш разговор.
– Да мне-то что за дело!..
– Товарищ майор! Не горячитесь, говорю же!.. – зашелся Павлуша.
– Она чего, этим диктофоном меня шантажировать решила, что ли?!
– Ну да, – согласилась Демидова. – Для чего он, собственно, мне и нужен, диктофон. Для шантажа.
Мишаков от такой наглости словно враз обессилел. Сейчас будет ей шантаж и угрозы, тле малолетней! А также разъяснения некоторых статей УК с развернутыми майорскими комментариями!
– Товарищ майор, Сергей Петрович, Демидова интервью берет, – зачастил Павлуша. – Самая модная тема на ютубе!..
– И чего?! – совсем уж зашелся Мишаков.
– Она у всех берет, – продолжал лейтенант так быстро, что на губе у него вскочил пузырь. – И все дают!.. Ну вот все, кого ни возьми, товарищ майор! И артисты, и политики, и бизнесмены! На той неделе вице-премьер был по этим, как их… по экономическим вопросам, что ли, а на этой наш министр будет…
– Какой, в узду, ваш министр?!
– Да наш, наш, – Павлуша тоже словно потерялся, тон у него сделался умоляющим, – министр МВД. На всех сайтах реклама, смотрите, мол, как Демидова главного мента страны под орех разделает!..
Мишаков открыл было рот, чтобы кричать и материться дальше, но вдруг сообразил, что Павлуша вряд ли придумывает. Про убойные интервью какой-то макаки из интернета майор слышал, конечно, но смотреть никогда не смотрел, не до того ему было. В своих делах бы разобраться, куда там еще в интернет лезть!..
– И Бубенцов обещался быть, – продолжал Павлуша словно из омута, – ну, наш тоже.
Генерал Бубенцов был начальником ГУВД Москвы.
Мишаков постоял возле лавочки – чучело из интернета смотрело в сторону и признаков жизни не подавало, – опять содрал фуражку, вытер мокрый лоб и плюхнулся рядом.
– Тебе чего надо? – спросил он у чучела.
– Товарищ майор! Диктофон!.. – взревел Павлуша.
– А, мать вашу!.. Что вы от меня хотите, Юлия… как вас… Пална?
– Диктофон я на всякий случай выключать не буду, – протявкала Демидова. – Вот положу на лавочку, пусть себе лежит, пишет. А информация у меня следующая. Вчера вечером после восемнадцати тридцати я побывала в квартире тетки Николая и Александра Галицких. Приехала с Ником, то есть с Николаем Михайловичем Галицким, и застала следующую картину – его тетя была привязана к стулу и живописно лежала на полу. Рот у нее был завязан, руки-ноги тоже. Мы вдвоем тетю отвязали и посадили на диван. Вскоре прибыл ее сын. Кстати сказать, он тоже отчего-то решил, что на тетю напали именно мы, хотя это странно и неправдоподобно – у них в семье прекрасные отношения. Я знаю точно, потому что вхожа в их дом.
Мишаков вздохнул во всю грудь и изо всех сил почесал в затылке. Павлуша сделал умоляющее движение рукой.
– Тетя утверждала, что в ожидании племянника перебирала какие-то старые письма, когда позвонили в дверь, она открыла не глядя, больше ничего не помнит.
– Это я в курсе дела, – проревел Мишаков. – Только вас я почему-то в той квартире не видал!
– Как только вы появились, я ушла в ванную. Вы не обратили на меня внимания.
– Лейтенант, твою мать!
– Ванную я не проверял, – повинился Павлуша.
– Уволю к свиньям из органов, твою мать!..
– Диктофон, – напомнила Демидова.
Мишаков взялся за голову.
– Собственно, улик у меня всего две, – продолжала Демидова. – Первая и лучшая – башмаки.
И она аккуратно поставила их Мишакову на колени. Он спихнул. Башмаки полетели на гравий. Павлуша кинулся и подобрал.
– Они абсолютно сухие, – продолжала Демидова. – Аб-со-лют-но!
– И чего?!
– В подъезде лужа. Обойти ее никак нельзя. Попасть на лестницу можно только через лужу вброд.
Майор вдруг перестал раскачиваться и уставился в вечереющее небо.
– Лужа, – сказал он нормальным человеческим голосом. – Там, мать твою туда и сюда, правда была лужа. Мы все ноги промочили.
– И я, – поддакнул лейтенант.
– И я, – согласилась Демидова. – И Галицкий. Выходит, лужу миновал только Слава, тетин сын.
– Какой вывод? – спросил майор.
– Он не выходил на улицу, – моментально ответила Демидова. – Все время был в подъезде.
– Зачем ему это?
Демидова снова полезла в сумчонку.
– На это есть вторая улика. – И она достала два обрезка бельевой веревки.