Бумерит - читать онлайн книгу. Автор: Кен Уилбер cтр.№ 53

– Оооой, как интересно, – сказала Хлоя, протянув руку к своему латте. Из рукава выглянуло запястье со шрамами, напомнившее мне о том, чего не могут сделать компьютеры, о том, сколько в мире боли, и о том, как язвительность помогала Хлое защититься от жестокости человеческого интеллекта и справиться с ужасом существования.

– Народ, время обеда кончилось. Классная рубашка, Джордж.

Прошлой ночью мы снова ходили на Стюарта Дэвиса. Скотт был со своей подружкой Ванессой, которая, клянусь богом, всегда казалась мне какой-то суперженщиной. Она была очень умна – лучшая ученица на своём втором курсе в университете Дьюка. У неё было тело модели «Playboy». К тому же, она входила в число самых милых людей, которых я когда-либо знал, а ведь я даже не был с ней близко знаком. Она была классическим юным миллениалом. Ещё до рождения Ванессы, для того чтобы улучшить её умственные способности, мама ставила ей Баха (а в момент зачатия она, наверно, напевала какую-нибудь мелодию Моцарта). В третьем триместре родители Ванессы начали работу над её словарным запасом: отец громко читал «Волшебника из страны Оз» перед раздувшимся животом матери. После рождения Ванессу сначала отдали в пре-подготовительную к садику школу, потом в подготовительную к садику школу, а в садик она пошла, когда ей не было и четырёх лет. Ванесса играла в футбольной команде, участвовала в политическом кружке и начала готовиться к поступлению в колледж в возрасте одиннадцати лет. Она прошла по конкурсу во все колледжи, в которые подала заявления. Скотт говорит, что такой же подход она применяет и к сексу, хотя никто толком не понимает, что означают эти слова. Ванесса была весёлой, ориентированной на результат, на сто процентов уверенной в себе, счастливой и всеми любимой девушкой.

Хлоя как-то сказала: «Никогда не заглядывайте в холодильник Ванессы – я почти уверена, что там расчленённые трупы. Говорю вам, она в любой момент может слететь с катушек».

«Клуб Пассим» находится в доме 47 на Палмер Стрит, в дальнем конце одной из булыжных улочек, идущих от Гарвард Сквер. В этом домашнем, пыльном и уютном месте помещается максимум сто человек. Несколько раз в неделю тут играет живой фолк-рок; кроме того, здесь проводятся ночи поэзии, на которые собираются совершенно, как мне кажется, неуместные в этом клубе бумеры-битники. (Я так и не смог продраться через Керуака, хотя честно пытался. Его стихи казались мне скрипом мела по классной доске. «Он не пишет – он печатает». – «Мам, так почему он тебе нравится?» – «Всё дело в свободе, милый».)

– В «Пассиме» играли абсолютно все авторы-исполнители, которых вы вообще можете знать, – рассказывает нам Стюарт. – Этот клуб уже 25 лет является эпицентром фолк-сцены Бостона и Кембриджа, тут никогда не смолкает голос зелёного мема.

– Но иногда у них тут происходит по-настоящему крутая шняга. Это как настоящий маленький концертный зал, люди во время выступлений сидят очень тихо. Можно выпить пиво, кофе или что-нибудь ещё, например, яблочный сидр. Здесь тусят все авторы песен, поэты и псевдофилософы. Хотя, может, и настоящие тоже бывают. Тут работает официанткой одна симпатичная балерина, которая может сделать из мужчины оригами с помощью одних своих ног.

– Черт, я должна это увидеть, – сказала Хлоя.

Это действительно был настоящий концертный зал. И, сидя в нём, мы слушали откровенную песню, доносившуюся из динамиков:

В песне Стюарта была тревога, красота, боль. Стюарт был таким… настоящим. Слушая эту песню, мы все смеялись, хотя над другими его песнями можно было заплакать. Некоторые песни Стюарта нежные, тонкие и духовные, другие – грубые, почти демонические. Он поёт о самых низких и самых высоких человеческих переживаниях, и, видимо, за это его любит публика. Кто ещё может в одной песне спеть о мастурбации, раке груди, ковровых бомбардировках Дрездена и внутренних поисках Бога?

– Вы представить себе не можете, что со мной произошло, – рассказывал нам Стюарт во время первого перерыва в выступлении, – в смысле, вы мне даже не поверите. Это произошло в зале для боулинга. В зале для боулинга, представляете?! Чёрт, вы просто не поверите!

– Ладно, Кен, давай сыграем. За первой дверью находится одна голая Хлоя. За второй дверью – две голые Хлои. За третьей – три голые Хлои. Какую дверь ты хочешь открыть, Кен?

– Это что, вопрос с подвохом?

– Да нет же, Кен, вовсе нет.

– Тогда я хочу открыть третью дверь.

– Многие важные открытия раннего постформального мышления и плюралистического релятивизма… о-хо-хо… святая макрель! Что-то слишком заумно для начала дня. Скажем так, многие важные открытия зелёного мема были сделаны учёными-бумерами, и я уверен, что значение этих открытий для понимания человечеством самого себя никогда не будет забыто. С другой стороны, эти открытия начали использоваться в атмосфере сильной подозрительности по отношению ко всем предыдущим мемам, крайнего недоверия к любым общепринятым истинам и непрестанных призывов «никогда не верить властям». Так что слегка обезумевшие, полные напора и решимости бумеры начали агрессивно, беспощадно и злобно деконструировать как вредные, так и полезные традиционные истины. Что это вообще значит – «полный напора»? Разве это может быть хорошо? «Доктор, помогите, он сегодня пришёл домой, полный напора. Посмотрите, да его грёбаная голова раздулась, как индейка на День благодарения». В общем, в первую очередь бумеры были заняты сами собой. И произошло вот что: доконвенциональные и постконвенциональные мотивы заключили дьявольское соглашение уничтожить всё конвенциональное, и с того самого момента бумеры в погоне за свободой непременно оставляли за собой кровавый след.