Бумерит - читать онлайн книгу. Автор: Кен Уилбер cтр.№ 103

– Это было частью проекта, который я назвал «Наблюдение за состояниями». После него я собирался на год принять целибат.

– А целибат тебе был нужен, потому что…

– Потому что секс сводит людей с ума, а если ты артист, так вообще спишь с кем-нибудь после каждого выступления. Все твои партнёрши говорят: «Да нет, всё нормально. Я понимаю, что это на одну ночь. Я на это согласна». А потом оказывается, что не согласна. Что бы ни говорили женщины, они просто не приспособлены к анонимному траху без обязательств. Так что в итоге мои партнёрши всегда страдали, а я чувствовал себя как последний сукин сын. И мне это надоело.

– Значит, этих пятерых ты решил отодрать на прощание? – улыбаясь, спросил Джонатан.

– Теперь я с Дарлой, так что это не важно. С ней моя жизнь поднимается на новый уровень.

– Уверена, что не только жизнь, – вставила Хлоя.

– С ней я как будто просыпаюсь! И уже точно не знаю, нужно ли мне воздерживаться от секса. Чувствую себя так, как будто попал в театральное представление на Пасху.

– То есть, если я всё правильно рассчитал, твой целибат продолжался целых 8 часов? – усмехнулся Джонатан.

– В прошлом году я держал целибат одиннадцать месяцев. Было очень интересно, но сейчас я постигаю атомную мистику романа с Дарлой.

После этих слов мы все надолго замолчали.

– Ну ладно, а до этого? Расскажи про секс с пятью девушками? Как оно вообще? – внезапно проснулся Скотт.

– Всё смешать, разрушить, деконструировать. – Могучий мозг Лесы Пауэлл заработал над заданной темой, от чего воздух в комнате нагрелся.

– Как структурализм, так и постструктурализм, как правило, уделяют основное, и даже чрезмерное, внимание вербально-лингвистической стороне реальности, за что мы должны сказать отдельное спасибо Леви-Строссу. Это лингвистическое измерение обычно называют «Знаком», и структурализм с постструктурализмом поклялись Знаку в любви до гроба. Но структурализм не подходил протестующим в Париже и Беркли студентам-бумерам, потому что, провозгласив всемогущество лингвистических структур (и Знака), он не оставил возможности восстать против этих структур. Вот поэтому-то парижские студенты и калякали на стенах города надписи «К черту структурализм!» А их американские собратья в это время кричали «Долой систему».

– Таким образом, все традиционные системы были отнесены к структурализму, в то время как постструктурализм был приспособлен… догадайтесь к чему? Правильно: к низвержению, трансгрессии и деконструкции. Приведу небольшой отрывок из стандартного учебника по теме – он наглядно показывает, что же на самом деле происходило. «В качестве альтернативы структурализму постструктуралисты предлагают ещё более знаковую версию Знака. Они, как правило, различают два возможных уровня его существования. С одной стороны, есть конвенциональный уровень, на котором Знак существует как нечто стабильное, навязанное и предсказуемое». Бу-у-у! – выкрикнула Пауэлл и усмехнулась. – «С другой стороны, существует неконвенциональный уровень, на котором проявляется творческая, анархическая, хаотическая природа Знака». Ура-а-а! – радостно закричала она и продолжила читать. – «Поэтому, когда мы видим истинное лицо Знака, то понимаем, что он разрушает навязанную обществом систему смыслов и вообще любые системы, контролируемые обществом».

Пауэлл подняла глаза от текста.

– Теперь-то всё ясно? Есть плохой Знак – конвенциональный, подавляющий и отупляющий, а есть хороший – анархический, неконвенциональный, вызывающий, ниспровергающий, превосходящий и… бла-бла-бла-бла…

– Ричард Харлан, которому принадлежат эти слова, считает, что выполняемые Знаком функции отрицания и деконструкции эволюционируют и, я цитирую, «антисоциальный Знак берёт верх над социальным. Об этом превосходстве говорят многие постструктуралисты, включая Дерриду, Кристеву, позднего Барта, Фуко периода генеалогии, Делеза, Гаттари и Бодрийара».

Пауэлл взглянула на слушателей.

– В этом Харлан абсолютно прав. А поскольку для антисоциального Знака нет разницы между досоциальным и постсоциальным, он тут же стал питательной почвой для бумерита и пропаганды злобного зелёного мема. Доструктуралистские импульсы восстали под маской постструктурализма. Участниками всех таких восстаний – от Беркли до Парижа – руководили не постконвенциональные, а доконвенциональные желания, такие как нарциссизм и раздутое эго, стремившееся к безраздельному господству.

А потом, первый раз за время семинара, Лиза Пауэлл захохотала в полный голос. Стало заметно, что она действительно расслабилась, раскрепостилась. Это было похоже на пересечение звукового барьера, когда после оглушительного звукового удара полёт становится ровным и мягким. И возможно, даже немного увлекательным.

– Чёрт, Ким, она, похоже, действительно улыбнулась.

– Вообще-то, таких приятных людей, как Пауэлл надо ещё поискать. Вначале бывает трудно, потому что ей приходится таскать на себе всю эту тяжёлую интеллектуальную артиллерию, но после определённого момента ей становится легче. Это всегда происходит – она заметно расслабляется, её тело как будто размякает у всех на глазах. На самом деле, это даже мило.

– Милее, чем ты можешь себе представить.

Голое тело Хлои превращается в тело Джоан, и я оказываюсь между двумя возбуждающими мирами плоти. Мой позвоночник наполняется сияющим блаженством, переливающиеся нейроны освещают киберпространство цифровыми отблесками сверхматериального наслаждения. Я сильнее и сильнее вдавливаю себя в плоть, но всё больше и больше проваливаюсь в огромную пустоту, ведущую к бесконечности.

– Время почти пришло, – говорит голос в моей голове.

– Но чтобы получить всеобщее признание, постструктурализму недостаточно было напрямую обратиться к зелёному мему и бумериту. – Пауэлл расслабилась ещё больше, почти минуту с её лица не сходила улыбка.

– Нужно было упаковать и продать непонятный жаргон постструктурализма, так чтобы этот главный недостаток начал казаться весомым достоинством, – и она тихо рассмеялась. – Идея о том, что чем менее понятным языком написана работа, тем она важнее, пришла в голову Дерриде. Она объясняется тем, что, как пишет Харлан, «подлинное бытие» Знака анархическое, безответственное и антисоциальное, следовательно, если вы пишете понятную прозу, значит, вы находитесь под влиянием ложного бытия Знака и забываете ниспровергать и деконструировать. В общем, скажем прямо: вы в плену у системы и не можете её разрушить. Два очень наблюдательных критика Люк Ферри и Ален Рено так описывают уловки своих соотечественников: «„Философисты“ 68-го года добились большого успеха, убедив своих читателей и слушателей в том, что непонятность – признак величия, а молчание мыслителя в ответ на нелепые требования объяснений говорит не о слабости, а о стойкости в присутствии Невыразимого».

Пауэлл, совсем как Карлтон, разобрал почти неконтролируемый смех, но в отличие от Карлтон, Пауэлл быстро взяла себя в руки.