Оптимистическая трагедия одиночества - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Порошенко cтр.№ 33

Бердяев считает, что «Я» выброшено в мир, находится в мире, подвергается влиянию мира и вместе с тем принадлежит не только миру. «Я» существует постольку, поскольку себя трансцендирует. Оно перестает существовать, оставаясь в себе безвыходным. Это и есть основная тайна «Я». «Я» имеет свое существование лишь в силу того обстоятельства, что оно не объективируется и не социализируется в мире. «Я», заключает Бердяев, – это континуум души и тела; оно индивидуально и трансцендентно.

Бердяев писал, что «объективированный мир никогда не выводит «Я» из одиночества. «Я» перед объектом, перед всяким объектом (когда и Бог объект), всегда одинок. «Я» жаждет выйти из замкнутости в дуге «Я» и боится встречи с объектом». Как в нарциссизме «Я» для самого себя становится объектом или объективируется. Объект есть то, что оставляет субъекта в самом себе, не выводит его в «Другого». Поэтому объективность есть крайняя форма субъективности. Объект всегда чужд «Я» и перед объектом «Я» всегда остается в себе. «Выброшенность «Я» в социальную обыденность есть его падшесть. «Я», отпавшее от глубины своего существования в объективированное общество, должно защищаться от общества, как от врага. Человек защищает свое «Я» в обществе, играя ту или иную роль, в которой он не таков каков он в себе (творчество Толстого)» ^[89].

Сознание, с точки зрения Н. Бердяева, также мешает истинному общению, именно оно и оставляет человека в одиночестве. Сознание социализировано, т. е. приспособлено к символическим сообщениям в обществе. Поэтому человек жаждет иногда погасить сознание, чтобы утолить тоску по общению (например, экстаз мистический или религиозный). «Я» раскрывается не в рациональной, а в эмоциональной жизни, заключает Н. Бердяев.

Если объединить концепцию Левинаса структуры бытия субъективности как обращенности к «иному» ^[90] с концепцией «Я» у Бердяева как самым глубоким моментом в самосознании и идентичности «Я», которого еще нет, но которое возможно, получится, что личность – это возможность самой себя, которая не исчерпывается любой самореализацией. Более того, каждая реализация отодвигает «Я» вглубь собственных возможностей. Вслед за деконстуктивистами, которые считают, что структуры в мире нет и что она вносится в него разумом, можно сказать, что в мире нет центра, нет означаемого, но они появляются вместе с личностью. Любое мышление персонологично, так как выражает попытки конечного существа понять бесконечное, а значит, связано с выбором особой, всегда уникальной и неповторимой позиции. Это подтверждает высказывание экзистенциального психолога И. Ялома о том, что встреча с одиночеством делает возможной для человека глубокую и осмысленную включенность в «Другого».

По мнению К. Ясперса, для установления подлинной «экзистенциальной коммуникации» человек должен быть одиноким, противостоящим другому и своему миру. Ему необходимо порвать социальные связи и отношения и тем самым «преодолеть безличность», характерную для коммуникации «наличного бытия», социальности. «Я не могу быть самим собой, не вступая в коммуникацию, и не могу вступить в коммуникацию, не будучи одиноким. Во всяком снятии одиночества коммуникацией возникает новое одиночество, которое не может без того, чтобы не исчез я сам как условие коммуникации» ^[91]. Человек устанавливает свои отношения с бытием и обретает себя как Dasein лишь в одиночку. Встреча тех, кто может говорить друг другу «ты», возможна благодаря их сопричастности бытию, обретенному каждому из них самих в одиночку.

В данной традиции одиночество понимается как экзистенциальное основание человеческого бытия. А. Гагарин в книге «Экзистенциалы человеческого бытия: одиночество, смерть, страх. От античности до Нового Времени» (2001 г.) определяет одиночество как «экзистенциал, концентрирующий смысложизненную проблематику в едином месте – в «точке» «Я», окруженной личностными границами». «Одиночество – экзистенциал, предполагающий и позволяющий в регистре интимного (интенцированного на самого себя) переживания постичь собственную само-данность (произвести самоидентификацию с аутентичным «Я») и организовать потенциальную и актуальную смыслосодержательную (ценностную) самозаданность как сущность, самость. Одиночество есть способ выявления сущностных характеристик «Я», самости (на украинском языке одиночество звучит как самостнють)» ^[92]. Человек как личность начинается с рефлексии над собственным одиночеством.

Личность – это, в конечном счете, обобщенная форма пребывания сознания наедине с собой, и ей неоткуда взяться, кроме как из общения с себе подобными. Поэтому, общаясь с другими людьми, человек с самого начала обучается общению с самим собой, а следовательно, переживает одиночество. Вступить с собой в полноценный человеческий контакт крайне трудно, так как образцы, освоенные при общении с другими, для этого по большей части не подходят. Чаще всего ошибочно применяется «социальное сравнение» и результат – либо чувство собственной неполноценности, либо нарциссизм.

Даже в рамках социологической концепции личности – «личность – это совокупность социальных ролей, исполняющихся человеком в течение его жизни и усвоенных в процессе их исполнения» – одиночество полезно в том смысле, что роли, исполнявшиеся человеком на протяжении жизни, определяют характер отношений человека, которые он установил с самим собой. Отношение – это внутреннее общение с самим собой (сам себе отец и сам себе сын, сам себе судья и сам себе подсудимый).

Монадологическая концепция субъекта погружает человека в мир имманентности, и выход из неё предполагает поиск коммуникативной индивидуальности, которая открыта внешнему, «Другому», трансцендентному. В книге «Эра индивида» французский исследователь А. Рено пишет о том, что, отказавшись от иллюзии метафизического, абсолютного, самодостаточного «Я», философия могла бы преодолеть извращенное понимание гуманизма и сохранить как высочайшую ценность автономию субъекта. Рено предлагает выбросить индивида, но сохранить субъекта, пожертвовать независимостью, но сохранить автономность. С его точки зрения, индивидуализм является радикальным вариантом субъективизма. Индивидуальность обычно определяют как независимость, а субъективность как автономию. Автономия является условием свободной индивидуальности, которая должна подчиняться не произвольной воле, а только сознательно принятым законам. Идеал независимости не принимает данного ограничения и стремится к утверждению «Я» как высшей ценности. Рено противопоставляет хайдеггеровской метафизике субъективности «неметафизический гуманизм», который состоит в защите идеи субъекта и поисках ограничений индивидуального произвола. Разгул индивидуализма ведет к распаду общественного пространства, кризису человеческой коммуникации и атомизации людей. Рено видит спасение современности от индивидуализма в признании трансцендентных ценностей, которые избавят современную культуру от абсурдной «заботы о себе».