Катарсис-1. Подноготная любви. Психоаналитическая эпопея - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Меняйлов cтр.№ 200

А она, представляешь, втюрилась с первого взгляда! Я аж испугался. И было чему. Оно, конечно, каждая женщина особенная, а потому должна быть интересной (нет, это не моя челюсть хрустнула в зевке, но ведь, действительно, если что и может по настоящему надоесть — так это особенные женщины!), но в данном случае — она, правда, особенная. В моём, имею в виду, восприятии. Угадывается, что она — некая крайняя черта, дальше которой ничего быть не может. Мысли считывает: только захотел, а она уже несёт! (Это не моя мысль, это я нашу пасторшу цитирую.) А когда черта крайняя — это страшно. После любой, считающей себя особенной, всегда можно найти точно такую же особенную. А с этой — нет! Ведь в каком-то смысле она, действительно, абсолютный идеал для мужчины: ты только чаю, к примеру, захотел, а она уже заваривает. И это в соединении с совершенно самостоятельным, самобытным мышлением! Словом, небывальщина.

Знаешь, какая у неё коронная фраза? «Я знаю, как тебе ответить, чтобы тебе было приятно. Хочешь такой ответ?»

Ты знаешь, как у нас в Церкви к экстрасенсам относятся, дескать, сатана и всё такое прочее. Включая анафемы с кафедр. Поэтому все наши церковные экстрасенсы (от пастора до простой старушки) сидят как мышки-норушки — и носа не кажут. Но я в экстрасенсорике не разбираюсь, хотя, похоже, что разобраться придётся.

Признаться, эмоционально её опасаюсь, даже боюсь. Ни одной женщины не боялся, а эту — боюсь. Бояться боюсь, но отойти уже не в силах и иной раз думаю: «Ну и пусть будет, что будет!» Но потом спохватываюсь. Вот и получается дурацкая ситуация: она передо мной на коленях, садистом называет, а я, как добрый христианин, всё никак ей не отдамся. Так что ситуация: толстовский отец Сергий с его будущей игуменьей (в скит, помнишь, приехала его соблазнять), для которой, чтобы не отдаться, он рубанул себе палец.

Кстати, та, о которой пишу, тоже в монашки собиралась — да я не монах. Отец Сергий неполноценно питался, на воде и хлебе сидел, плюс малоподвижный образ жизни вёл, болезненный, а я спорт не бросаю, совсем, во всяком случае. Не пью, не курю — здоровья много. Так что, не сравнить с отцом Сергием — одного пальца маловато будет! Но что удивительно, отец Сергий пал чуть ли не с первого предъявления, во всяком случае, с той, больной слабоумием девушкой, а я уже скоро два месяца держусь, не отдаюсь. Как у меня при том, что мы почти каждый день встречаемся, ещё крыша на месте — не понимаю…

11 декабря … года

До встречи. Да благословит тебя Бог.

Р. S. А про себя я уже и не знаю, христианин я ещё, или уже нет.

Вроде бы — да».

* * *

«Опять здравствуй. Так я тебе письмо и не отправил. Дней, наверное, двенадцать лежит. Тут у меня за это время одно интересное событие произошло.

Всё у меня хорошо. Я не написал, что взялся из своей экстрасенсорши сделать клира (от английского слова clear — чистый, терминология Хаббарда), то есть человека, полностью свободного от всех полученных за жизнь неврозов. Другими, кроме психокатарсиса, методами это бесконечно долго и безумно дорого. Если вообще возможно. Психокатарсис позволяет проделать это в сроки обозримые. Месяца в четыре надеюсь уложиться. Часа по два в неделю — это не много. Так вот, в процессе её «чистки» выяснилось, что её сверхчувствительность, кроме преимуществ, как и всё в этом мире, имеет свою оборотную сторону. Выражается это, во-первых, в том, что любая, достаточно сформировавшаяся сволочь может поставить её под контроль, закодировать. Сложно назвать это недостатком, потому что мы все попадаем в это положение раба. Хотя бы раз в жизни. Я попадал не менее десятка раз. А во-вторых, сверхчувствительность означает, что, окажись рядом какая сволочь (подавляющий индивид, некрофил, Наполеон какой-нибудь недорезанный — всё это синонимы), она немедленно получает обессиливающую психоэнергетическую травму. Из этого есть следствия мировоззренческого характера. Одно заключается в том, что самые лучшие женщины — то есть самые чуткие и чувствительные — уже к первой молодости получают такое количество психоэнергетических травм, что вскоре ни на что, даже хорошее, адекватно реагировать не могут. Интеллект становится — ноль. Обидно за женщин.

Но ты же их знаешь: попробуй какой объяснить, что она не предел совершенства и кое-что неплохо было бы в ней изменить — визгу будет!! Медведи за полярным кругом услышат. А моя, между прочим, с готовностью идёт на психотерапию — добрый знак. А ещё важнее, что работать с ней чрезвычайно просто и даже приятно. Это значит, подавляющее поле не индуцирует. Этот знак ещё более добрый. Словом, удивительное дело: чем больше её узнаю, тем не только, как обычно, не разочаровываюсь, а наоборот, всё больше и больше начинаю изумляться. Да и вообще, когда я с ней рядом — ощущение, что как будто с меня сняли железную маску. Знаешь про железную маску? Это одному наследному принцу надели, от выросшей под ней бороды он и задохнулся.

Однако что-то я уж очень сильно уклонился. Событие же произошло следующее. Я так, между прочим, и не пал; и таким «непавшим» вчера, спустя два месяца после с моей милой знакомства, отправился с ней в гости к моему пастору. Ты его знаешь, это Д. — самый толковый, или один из самых толковых, по моему мнению, пасторов в Москве. Да к тому же у него жена — экстрасенс, людей насквозь, вдоль и поперёк видит. Тоже, разумеется, таится. Только свои и знают.

Так вот, когда я мою милую к пастору вёл, предупредил её, что жена его людей видит насквозь, и всякие тому подобные ауры и все их тайны, и секреты для неё — открытая книга. Моя перепугалась настолько, что боялась идти. Это была военная хитрость. Обжёгшись на молоке, дуешь на воду — после двух неудачных браков, от которых меня отговаривали разве что не все подряд, теперь сам ищу советчиков, проверяю да перепроверяю. Решил таким образом мою милую расслабить. Чего и добился. Пасторша тоже, я понял, была в полной боевой готовности. Как старая полковая лошадь, которая по опытности не боится орудийной пальбы, так и пасторша привыкла ко всему: ведь сексуальные проблемы целой церковной общины выплёскиваются исключительно на неё. Но тут случай особый: моя-то ещё работала в экстрасенсорном целительском Центре, а по понятиям правоверного члена церкви, если чудотворное исцеление происходит по молитве человека вне списочного состава, то всё это непременно от сатаны. Или что-то вроде того. А у пастора с пасторшей тоже опыт чудотворных исцелений. Словом, конкурирующие организации. Итак, милейшие сии две женщины приготовились так, будто белые рубахи перед последним смертным боем одели, и — встретились. Вот это был ци-и-ирк!..»

Вот уже почти два месяца Ал встречался с Галей, а всё никак не мог решиться на самое трудное. Самое трудное состояло в том, чтобы сказать ей, что он верующий. И что не просто верующий, а сектант. И не просто сектант, а из той редкой породы сектантов, которые помимо прочих заповедей и четвёртую соблюдают дословно.

Как ни странно это может показаться для формально мыслящего человека, заповеди Десятисловия отнюдь не равноценны. То есть, они равноценны в глазах Божьих, ибо любое Его Слово весомо, но у людей есть построения, которыми они гордятся и с особой интонацией называют логическими, из которых следует, что заповеди Десятисловия не равноценны. Так вот, к целесообразности заповедей «не убий», «не кради», «не лжесвидетельствуй» (пусть ограниченно понятых) можно прийти «логически», опираясь даже на ложное основание. Например, если какой-нибудь император, типа Гитлера или Наполеона, которому удалось овладеть умами только одной нации, хочет расширить своё господство если не на весь мир, то хотя бы на свой континент, он заинтересован в том, чтобы его подданные друг друга не истребляли («не убий»), отчего народонаселение растёт — растёт и численность готовых к агрессии армий. Одна из причин поножовщин между селениями и отдельными бойцами — муки ревности, тем более сильные, если к тому есть хоть малейшее основание. Отсюда, для поддержания чувства локтя в боевых частях целесообразно исполнение заповеди «не прелюбодействуй». Соблюдение населением заповеди «не лжесвидетельствуй» позволяет уменьшить судебно-следственный аппарат, соответственно, освободившихся чиновников можно объединить в штурмовые отряды. Полезно даже отделить один из семи дней недели как якобы богослужебный — для психологических накачек подданных и внедрения в их подсознания единых символов, активизированием которых в соответствующие моменты можно добиться монолитности полков. Для этих целей подходит любой день недели — но не суббота, потому что непонятное несоответствие внушаемых верований прославляемым Священным Писаниям перегружает массам сознание и усиливает в них чувство зависимости от поводырей.