Колючка и богатырь - читать онлайн книгу. Автор: Натализа Кофф cтр.№ 24

Вика послушно повернулась, пребывая в подобии ступора. Слишком уж неожиданно бурным оказалось знакомство. Вика думала, что жена спокойного уравновешенного Ника должна быть такой же спокойно и уравновешенной. Не угадала.

— Боже! Я кайфую. Ты только глянь на эту попку! А ноги! Ты ноги выдел? Федя, котик, я тебя, ой, как понимаю! Все, я ее тоже люблю!

— Виктория Яковлевна, вы у меня только что жену отбили! — меланхолично изрек Никита, держа на руках непоседливого сына, — Я тут уже начинаю волноваться, между прочим. Сначала друга увели, теперь жену. Признайтесь, вы так ко мне подбираетесь?

— Скорее уж вот к этому чуду, — рассмеялась Вика, глядя на малыша. Ребенок, недолго думая, потянул ручки к новой гостье и перебрался к Вике. Минуту изучал ее пуговицы на блузке, потом добрался до сережек, изучил уши, волосы, и в итоге пухленькими ручками погладил по щекам и клюнул раскрытым ртом в нос.

— О, Валерик тот еще ловелас, — смеялась Нина, — Федька, будешь тянуть кота за мелкие подробности, так и профукаешь девчонку. Валерик быстро вырастет и утащит красоту в ЗАГС.

— Все, я ревную, — громогласно изрек Федор, когда Валерик доверчиво уткнулся Вике в вырез блузки, — А ну, иди сюда, карапуз! Кто тут у нас еще не спит?

Федор со знанием дела взял ребенка из рук Вики и, под детский смех, подбросил его пару раз вверх. Вика смотрела, как ее рыжий богатырь играет с мелком чадом. И как-то стало вдруг волнительно.

— Хватит мне пацана баловать! — строго изрекла Ниночка, но взгляд ее смеялся, — Давайте уже, проходите.

И вторым действием Ниночки, послужившим сближению с семьей Кировских, стали тихие, сказанные без свидетелей слова Вике на ухо:

— Обидишь мне парня, прикопаю в ближайшей яме.

— Все ясно, — улыбнулась Вика, не особо пугаясь угрозы. Зато девушка поняла, что у Федьки есть настоящие друзья в лице Ника и Ниночки.

— Ну, давайте уже пить! — радостно предложила Ниночка, хватая за руку Вику и утягивая за собой на буксире в гостиную, где уже был накрыт стол, уютно поблескивала ёлка разноцветными огоньками, и тихо работал телевизор на полстены.

— Ты, гляжу, совсем раскодировалась, — хмыкнул Федька.

— Валерик есть ее бросил, — пояснил Ник, — Вот она и обиделась на вес мир. Бухает теперь, по-черному, — это ужа жалостливо и для Вики.

— Викусь, не верь, врут завистники, — запричитала Ниночка.

— На самом деле, — Федя отвлекся от игры с малышом и улыбнулся Вике, — Нинке хватает н-н-наперстка и она уже г-г-готова покорять необузданных жеребцов.

— Да сколько можно вспоминать? — обиделась Ниночка, усаживая Вику на удобный диванчик, — Девять лет прошло, а эти сволочи все амнезию никак не заработают. Ну, выпила для храбрости, и пошла к соседу. И нечего было полуголым выползать! Сам виноват!

Федька уселся рядом с Викой, устроив Валерика на своих коленях. Малыш тут же перебрался к Вике, но и руки Федора не выпускал. Так они и сидели втроем на одном диванчике.

— Ниночка, я ведь не жалуюсь, — рассмеялся Никита, — Завидует просто, что у меня такое чудо шебутное есть, а он у нас пока еще холостой, да неженатый.

В ответ Федор Вику крепче приобнял, носом прижался к ее виску.

— У меня теперь тоже есть свое персональное чудо, — похвалился парень, а Вика, улыбнулась ему и ладошкой по щеке погладила.

— Шебутное? — переспросила Вика, лукаво улыбаясь.

— Любимое, — тихо шепнул Федька в ответ и взгляд отвел.

А Виктория так и сидела, улыбаясь и глядя на парня, на его медные кудряшки, улыбку, ярко-синие глаза. А потом придвинулась ближе к парню, насколько позволял сидящий на коленках малыш.

За окном хозяйничала ночь, на небе сияли яркие звезды, белые пушистые снежинки, медленно кружась в воздухе, опускались на спящий город. Но парень с рыжими кудряшками, в отличие от всего города, не спал. Он стоял, одетый в домашние шорты, с оголенным торсом, и взлохмаченной шевелюрой, у окна, опираясь бедром о подоконник. Стоял и смотрел на изготовленную на заказ кровать гигантских размеров, в которой сейчас спала девушка. Нет, не так. Спала его любима девушка. Спала крепким сном, измотанная насыщенными событиями и тремя рюмками текилы. Вику срубило еще в такси. Вернее, она еще не спала, а мило шептала Федьке на ухо всякие глупости, от которых парень, и без того находясь в состоянии постоянного адского возбуждения, распалялся еще больше. Колючка болтала обо всем сразу, сбиваясь и не договаривая предложений. Но Федька и сам догадывался, что она собиралась сказать. И от этого еще больше кайфовал. Как он не кончил прямо там, на заднем сидении такси, для парня оказалось загадкой.

— Ты такой красивый и большой, мой синеглазый мальчик, — шептала Вика, прижимаясь к уху Федьки, — А я тебя хочу прям вот сильно…. Хочу всего, и сразу… И твою спину волосатую… Руки такие большие… Интересно, ты там тоже волосатый? Нет, не отвечай, сама узнаю. И голос…. Хочу твой голос… Такой, знаешь, возбуждающий… Ты мне пошепчи на ухо что-нибудь про свои движки, и я точно в оргазме… Федь, вот ненавижу тебя. Веришь, нет?

Федька тогда похолодел и замер. Хотел отстраниться от кнопки, не дала, не пустила, только крепче прижала к себе его голову.

— Спроси за что, — продолжала говорить Вика, и сама отвечала следом, — Зачем год ждал? Зачем так долго мучился? А я влюбилась, веришь, нет? Нет, не верь пока. Я пьяная. Поверишь потом, когда скажу.

Виктория затихла, губами заскользила по шее парня, отчего Федька с трудом не застонал, только кулаки сжал и зубы стиснул. Терпеть, главное терпеть. Не в машине ведь на нее набрасываться. Но, Господи, как же дотерпеть? Где сил-то взять?

А Вика, словно и не знала, что творит с ним ее голос, вновь начала говорить:

— Я, знаешь, старомодная такая, — говорила Вика, — И в чудеса верю. Потому что я тебя загадала на тот новый год. Загадала, чтобы ты мне встретился. Большой, сильный, с которым не страшно. И красивый чтобы. И добрый. Чтобы замечательным человеком был. Как ты. Загадала, чтобы ты пришел, и полюбил, а я в ответ полюбила бы. И подарила бы тебе свой первый раз. Хотя, говорят, там мало приятного. Но для меня важно. Понимаешь?

И Вика заглянула в ярко-синие пылающие огнем глаза мужчины с медными кудряшками.

— Понимаю, колючка моя, понимаю, — выдохнул Федька.

Вика спрятала голову на груди своего богатыря и счастливо улыбнулась. А потом и уснула. А Федька сидел, поглаживал непослушные прядки на затылке, изящную шею, розовую щечку кончиками пальцев.

— Ты даже представить себе не можешь, кнопка, как сильно я тебя люблю, — прошептал Федор, полностью осознавая, что спит она, не услышит. И ладно. Потом скажет. И убедит, если не поверит вдруг. А сейчас пусть поспит. Устала. Вымоталась. Пусть спит. Пусть.

Уложив Вику в кровать, переодев ее в свою футболку, Федька отправился в душ. Двадцать минут водяные струи контрастного душа хлестали по могучей спине. Пока не начали стучать зубы. Пока весь хмель не вышел, и не спало возбуждение. Потому что Федька знал, вот сейчас он вернется в спальню, а там она, его Колючка, спит в его одежде, на его постели, в его доме. И не сдержится он, начнет обнимать, целовать. И она ответит. Он точно знал, что ответит. А утром для нее все будет как в тумане. А он, Федька, хочет, чтобы она запомнила. Чтобы знала. И видела все. Он подождет. Ведь они теперь вместе. Он и дольше ждал. И еще подождет. Недолго.