Литерные дела Лубянки - читать онлайн книгу. Автор: Александр Колпакиди, Александр Север cтр.№ 19

Одним из тех, кто первым озвучил эту версию, был юрист и политический деятель Андрей Яковлев. В 1917–1918 годах он был директором канцелярии Центральной рады, потом эмигрировал, преподавал право, был избран профессором и ректором Украинского вольного университета. Умер в США в 1955 году. Он имел возможность не только присутствовать на суде, но и ознакомиться с материалами дела.

Андрей Яковлев указал, что весной 1926 года в Харькове (тогда столица Украины), а затем и в Москве всерьез заговорили об опасности Симона Петлюры. Произошло это после того, как руководство ОГПУ ознакомилось с донесениями многочисленной агентуры, которая следила за жившими в эмиграции украинскими националистами.

Также Андрей Яковлев утверждает, что в операции по «ликвидации» Симона Петлюры принял участие бывший руководитель Союза эсеров-максималистов на Дальнем Востоке Михаил Володин. Автор не называет его чекистом, скорее агентом Москвы. Хотя сути это не меняет. Михаил Володин появился в Восточной Европе в 1920 году, а затем в течение нескольких лет якобы принимал активное участие в операциях советской разведки, проводимых в среде украинских националистов в различных странах Восточной Европы. В Париже Володин впервые появился в августе 1925 года, провел в столице Франции полтора месяца, а потом исчез на четыре месяца. В январе 1926 года Володин вновь появился в Париже. Вскоре он познакомился с Шварцбардом ^[36]. Так, по крайне мере, утверждал обвиняемый на суде. Когда на самом деле они впервые встретились, мы никогда не узнаем. Зато точно известно, что именно с января 1926 года будущий убийца и агент Москвы встречались чуть ли не каждый день.

Как выяснило следствие, с февраля 1926 года агентура советской разведки в Париже и те, кто хотел с активной помощью Москвы получить право на возвращение в СССР, начали активный поиск места проживания Симона Петлюры в Париже. Среди тех, кто пытается выяснить адрес будущей жертвы, — Михаил Володин. В мае 1926 года он вместе с «товарищем» попытался попасть на съезд украинских эмигрантских организаций, но не смог достать пропуска.

Да и сам будущий убийца не терял времени даром. В середине апреля он и еще двое, следствие так и не смогло идентифицировать их, участвовали в слежке за жертвой. Уже тогда «боевик» знал Симона Петлюру в лицо.

Вот что произошло в день убийства. Утром агентура советской разведки находилась около дома, где жила жертва. Процитируем теперь Андрея Яковлева:

«Как только увидели они, что Петлюра вышел из дома один обедать, тут же дали знать Володину, и кто-то из них вызвал по телефону Шварцбарда. Шварцбард, выйдя в соседний магазин к телефону, вернулся домой и тут же выбежал из дома, в чем стоял, в белой рабочей блузе, без шапки, не захотев позавтракать, хотя завтрак, как призналась жена его, уже готовый стоял на столе. От бульвара Менимольтан, где жил Шварцбард, до ресторана на улице Росин, где обедал Петлюра, будет полтора-два километра, и можно было проехать по подземной железной дороге, но с пересадкой, за 25–30 минут. В час дня Шварцбард уже был на улице Расин. Здесь его встретил Володин, передал ему, что С.В. Петлюра находится в ресторане, получил от него письмо для пневматической почты, в которое Шварцбард тут же карандашом дописал, что “его акт должен сегодня завершиться”, и стал ждать завершения акта. А когда убийство было совершено и Шварцбарда арестовали, в 2 часа 15 минут, тогда Володин отправился к почтовому бюро возле Отель де Виль и опустил там письмо… Таким образом, пневматическое письмо было еще одним неопровержимым доказательством близкого участия Володина в убийстве С.В. Петлюры…» ^[37]

По утверждению Андрея Яковлева, суд был необъективным, носил политический характер, и поэтому не удалось установить полную картину подготовки к убийству ^[38].

Вторая половина двадцатых годов прошлого века была напряженной. Очень много было врагов у советской власти. Перечислим их.

Во-первых, неспокойно было в сельской местности. Чекистам удалось не допустить массовых вооруженных антисоветских выступлений крестьян, нанеся серию упреждающих ударов. А вот с «кулацким террором» и саботажем в сфере поставки сельхозпродуктов власти справиться не смогли ^[39]. А если учесть, что тогда большинство населения проживало не в городах, да и сама страна была аграрной… Если бы крестьяне решили вступить в вооруженную борьбу с советской властью, то… началась бы новая Гражданская война.

Во-вторых, коррупция и казнокрадство, как ржавчина, стремительно разъедали государственный аппарат ^[40]. Они тоже заметно снижали обороноспособность Советского Союза.

В-третьих, партийная оппозиция во главе со Львом Троцким и другими будущими «врагами народа» спровоцировала «раскол» в партии ^[41].

В-четвертых, активная деятельность многочисленных белогвардейских эмигрантских организаций, находившихся в Европе. Их лидеры и активисты не только разрабатывали планы по свержению «большевистского режима», но и пытались их реализовать на практике ^[42].

В-пятых, страны Большой и Малой Антанты планировали начать военное вторжение на территорию Советского Союза. Интервенция не состоялась только из-за того, что лидеры европейских стран не смогли договориться.

Не менее напряженным, чем на Западе, во второй половине двадцатых годов прошлого века оставалось положение на восточных границах СССР. Захват советскими спецслужбами атамана Анненкова в марте 1926 года и открытый судебный процесс над ним ^[43], безусловно, нанесли белой эмиграции в Китае чувствительный удар. Но ее лидеры не сложили оружия и продолжали вынашивать планы антисоветских действий: от засылки на территорию СССР террористов-одиночек до фантастических замыслов подрыва железнодорожных тоннелей в Забайкалье и Приамурье. Так, например, генерал А. Андогский предложил сформировать несколько десятков летучих партизанских отрядов численностью порядка 25 человек каждый, хорошо вооруженных и знающих местность, для нападения на советскую территорию. Дальше пошел бывший атаман Забайкальского казачьего войска генерал Шильников, в свое время служивший у атамана Семенова. В пограничной зоне по реке Аргунь он создал казачьи посты, на основе которых позднее организовывались партизанские отряды, среди которых наиболее активными были бандгруппы под командованием полковника Г. Почекунина и казаков Гордеева и Мыльникова. Тогда же в районах станции Пограничной, Никольска-Уссурийского, Владивостока и Судана действовали отряды капитана Петрова и подполковника Емлина.