Семья и развитие личности. Мать и дитя. - читать онлайн книгу. Автор: Дональд Вудс Винникотт cтр.№ 79

Встречаются матери, не способные жить в мире младенца. Ребенок должен жить в ее мире. С точки зрения поверхностного наблюдателя, такой ребенок должен очень хорошо прогрессировать. И только в подростковый период или даже позже он начнет протестовать и либо сломается, либо найдет душевное здоровье в вызывающем неповиновении.

Напротив, мать, активно адаптирующаяся, создает у ребенка основание для контактов с миром, придает богатство этим отношениям, и они могут развиваться и с течением времени привести к подлинной зрелости. Важная часть этих первоначальных отношений младенца с матерью — включение в отношения мощных инстинктивных порывов; мать и младенец переживают эти порывы, и опыт учит младенца, что инстинктивные переживания и идеи можно позволить и они не обязательно уничтожают спокойный тип отношений, дружбу и способность к совместным переживаниям.

Не следует делать вывод, что младенец, которого преданная мать хорошо и правильно кормила и воспитывала, обязательно обретет совершенное душевное здоровье. Даже когда ранние опыты хороши, все обретенное должно консолидироваться с ходом времени. Не стоит также заключать, что любой ребенок, выросший без родителей в заведении или у лишенной воображения или не доверяющей собственному здравому смыслу матери, обязательно кончит психолечебницей или Синг Сингом ^[16]. Все совсем не так просто. Ради ясности я сознательно упростил проблему.

Теперь посмотрим, каков ребенок, родившийся в хороших условиях. Каков здоровый маленький ребенок, с которым мать с самого начала обращается как с личностью, обладающей собственными правами? Только ли он хорош, приятен и послушен? Ответ — нет. У нормального ребенка с самого начала есть свой личный взгляд на жизнь. У здоровых детей часто бывают серьезные проблемы, связанные с кормлением; такие дети могут вести себя вызывающе и упрямо по отношению к своим испражнениям; они часто и яростно выражают свой протест криками, они пинают мать и тянут ее за волосы и даже пытаются вырвать себе глаза; в сущности, они представляют собой большую помеху нормальной жизни. Но одновременно они демонстрируют спонтанность и искренние страстные порывы, тут и объятия, и щедрость, и великодушие; и в таких проявлениях своих младенцев матери находят вознаграждение.

В учебниках любят хороших, послушных, чистых детей, но эти достоинства имеют ценность, только когда дети развивают их со временем благодаря своей растущей способности идентифицироваться с родительской стороной семейной жизни. Это похоже на естественный прогресс артистических усилий ребенка. Вначале он черкает каракули. Затем наступает время, когда устанавливаются отношения между черточками и цветом и рисунок занимает весь листок или страницу. Теперь наступает очередь овладения формой. И это гораздо важнее, чем то умение рисовать формы, которому учили в старомодных классах рисования.

Сегодня мы часто говорим о трудных детях, но трудный — это тот ребенок, к которому мир на самых ранних этапах не сумел приспособиться. Всегда покладистый ребенок — на самом деле это страшно. Это означает, что родители дорогой ценой покупают себе спокойствие, и рано или поздно кому-то придется за это платить — или им, или обществу.

В этом отношении я хотел бы упомянуть о проблеме в самых ранних отношениях между матерью и младенцем, столкновение с которой ожидает любую будущую мать. Во время родов и в течение нескольких дней после них врач становится для матери самой важной персоной; он отвечает за все, что с ней происходит, и она ему доверяет. И нет для матери в такой ситуации ничего важнее, чем знать этого врача и работающую с ним сестру. К несчастью, нельзя предполагать, что врач, сведущий в вопросах физического здоровья и физических болезней и вообще ухода за младенцем, будет в такой же степени осведомлен относительно эмоциональной связи между матерью и младенцем. Врачу приходится изучать так много материала, что вряд ли можно ожидать, что он, будучи специалистом в области физической стороны жизни, одновременно и в курсе новейших психологических исследований в области взаимоотношений матери и младенца. Поэтому всегда существует вероятность, что отличные врач и медсестра, не желая ничего дурного, вмешаются в необыкновенно тонкий первый контакт матери с младенцем.

Мать нуждается во враче и медсестре и в их знаниях и мастерстве, в условиях, которые они создают и которые позволяют ей отбросить тревоги. Однако в рамках этих условий она должна иметь возможность найти своего младенца и дать младенцу найти ее. Она должна иметь возможность совершить это естественным образом, а не в соответствии с правилами, которые можно найти в книгах.

Очевидно, это важная и большая тема, и она тем более сложна, если попытаться одновременно сформулировать нужду матери в медицинской помощи и нужду быть предоставленной самой себе со своим младенцем. Однако стоит упомянуть, что такая трудность существует, и матери не должны стыдиться сознания, что они больше знают в том деле, в котором врач и медсестра могут выступать лишь помощниками.

В нашей культуре существует тенденция избегать того, что принято называть вульгарным, то есть обнаженного, естественного и натурального, тенденция к боязни физических контактов и взаимодействий. Если считается гораздо почетней быть управляющим молочной фермой, чем непосредственно доить коров, то разве не естественно ожидать презрительного отношения к первейшей обязанности матери?

Есть еще одно направление, на котором эмоциональная жизнь младенца закладывает основы эмоциональной жизни индивида в дальнейшем. Я говорил о том, что инстинктивные порывы участвуют в отношениях младенца и матери с самого начала. Одновременно с этими мощными порывами возникают и элементы агрессии, а также ненависти и гнева, связанные с раздражениями. Агрессивные элементы, ассоциирующиеся с возбуждающими любовными порывами, заставляют ощущать жизнь как нечто очень опасное, и по этой причине большинство людей становятся слегка заторможенными. Возможно, стоит пристальней взглянуть на эту сторону проблемы.

Я сказал бы, что наиболее примитивные ранние импульсы совершенно безжалостны. Ощущая при первых кормлениях деструктивные порывы, младенец совершенно не заботится о последствиях. Я, разумеется, говорю об идеях, а не о реальных физических процессах, которые мы можем наблюдать своими глазами. Вначале младенец совершенно поглощен своими импульсами, и только очень постепенно приходит осознание, что то, на что он в своем возбуждении кормления нападает, является уязвимой частью матери, другого человеческого существа, которое он так ценит в спокойные периоды между возбуждением и оргиями. Возбужденный младенец в воображении яростно нападает на тело матери, хотя мы видим только очень слабые попытки; затем с насыщением приходит удовлетворение, и на время нападения прекращаются.

Каждый физический процесс обогащается фантазией с постоянно, по мере роста ребенка, развивающимися устойчивостью и сложностью. В фантазиях ребенка тело матери разрывается, чтобы можно было достать из него хорошее для себя. Как важно для младенца, чтобы мать какое-то время добросовестно заботилась о нем, пережила его нападения и со временем стала бы объектом нежных чувств; а чувства вины и заботы о ее благополучии — все это приходит со временем. То, что мать продолжает оставаться живым существом в жизни младенца, дает ему возможность обнаружить в себе и развить внутреннее чувство вины — единственное подлинно ценное чувство вины и главный источник стремления к исправлению, переделке и отдаче.