Россия и Запад на качелях истории. От Рюрика до Екатерины II - читать онлайн книгу. Автор: Петр Романов

Отношения России и Запада никогда не были ни ровными, ни простыми. Периоды сближения неизменно чередовались с периодами охлаждения и даже враждебности. При этом Запад обычно ставил в упрек «варварской» России нищету материальную, а русские обвиняли «варварский» Запад в меркантилизме и нищете духовной. Этому спору о главном, то есть о жизни и душе, уже много веков, и непохоже, что он закончится завтра.

Между тем за очередным отливом обязательно следовал прилив, и русские, догоняя прагматичную Европу, а позже и североамериканцев, начинали перенимать западные изобретения, комфортный быт и отчасти идеи. Не всегда последовательно и не обязательно толково. В свою очередь западные интеллектуалы, стараясь разобраться в «загадочной» русской, а заодно и в своей собственной душе, зачитывались Достоевским и Чеховым, а наиболее смелые из них даже пускались в путь по убийственному лабиринту российской общественной мысли, пытаясь, чаще всего безуспешно, вникнуть в противоречия русских интеллигентов.

Со временем сама жизнь подсказала, что Россия и Запад во многом дополняют друг друга: уже давно замечено, что западный человек мыслит по преимуществу технологически, а русский – концептуально.

Внимательный анализ нашей общей истории свидетельствует, что взаимное влияние гораздо значительнее, чем это обычно предполагают русский и западный обыватели. Иногда это влияние было очевидным и взрывным, как, например, французская революция 1789 года или русская революция 1917 года, но чаще подспудным и медленным, хотя в конечном счете не менее эффективным.

Совместная история таит множество любопытных фактов. Подчас эта история курьезна: Иван Грозный готовил себе политическое убежище в Англии, Павел I звал главу Римско-католической церкви на жительство в Санкт-Петербург, а автор «Трех мушкетеров» Александр Дюма побывал на первой русско-чеченской войне.

Нередко та же история поучительна: в 1899 году по предложению России была созвана первая международная конференция по разоружению в Европе. Если бы идеи русского правительства тогда были приняты, XX век человечество прожило бы, возможно, иначе.

Кое-что в наших взаимоотношениях просто забыто. В США немногие сегодня помнят, что именно Россия воспрепятствовала созданию европейской коалиции, которая намеревалась вмешаться в войну Севера и Юга на стороне южан. Направление русской эскадры к американским берегам оказало Линкольну немалую помощь и сорвало планы англо-французской интервенции.

Наконец, многое забыто не случайно, а сознательно. В православной по преимуществу России не очень любят, например, вспоминать о том, что в период гонений на иезуитов, когда их деятельность была запрещена во всем мире специальной буллой папы Климента XIV, они смогли выжить лишь благодаря покровительству российских монархов. А на Западе без особого восторга вспоминают роль Красной армии во Второй мировой войне. Иначе говоря, предлагаемая читателю книга говорит и о курьезном, и о серьезном, и о забытом в отношениях России и Запада.

И еще одно. Советская империя канула в Лету. Это, однако, не отменяет того, что у соседей по-прежнему есть как общие, так и свои, частные, иногда диаметрально противоречащие друг другу интересы. Именно поэтому барометр не может постоянно показывать «ясно» в наших отношениях с Западом. Для мировой истории, как и для мирового климата, это нормально. Поэтому к набежавшему на небе очередному облаку, а порой даже к черной туче стоит относиться тем не менее философски, поскольку и ветер еще много раз переменится, и качели истории не остановить.

Вместе с тем, чтобы не мучить зря ни себя, ни соседа, нужно для начала его хотя бы понимать. Нередко противоречия возникают лишь оттого, что в своих оценках люди используют разные мерки. Температура на улице одна, но кто-то судит о ней по шкале Цельсия, а кто-то – так уж сложилось исторически – по шкале Фаренгейта. Отсюда и разночтения. У одного выходит плюс, а у другого – минус.

Примерно так частенько бывает и у России с Западом.

Известные слова Пушкина о том, что Петр Великий «в Европу прорубил окно», многие и в России и на Западе воспринимают почти буквально, чуть ли не как исторический факт. Считается, что именно через это окно и проник впервые в Россию Запад, а русские, подставив лицо свежему балтийскому ветру, вдруг поняли, что сидеть в спертом воздухе своей наглухо затворенной избы нехорошо.

Напрасно. Александр Пушкин писал все-таки поэму, а не научную монографию. Да и сами знаменитые слова принадлежат, если быть точным, не ему. Поэт лишь переиначил фразу известного венецианца – графа Франческо Альгаротти: «Петербург – окно, через которое Россия смотрит в Европу».

«Смотреть» на Запад через окно действительно можно, а вот полноценно общаться нельзя. Для этого нужна открытая дверь. И она была открыта, причем задолго до Петра. Если порыв ветра, вызванного теми или иными историческими катаклизмами, эту дверь на время захлопывал, то взаимный интерес России к Западу, а Запада к России ее обязательно через какое-то время открывал вновь.

До момента основания Санкт-Петербурга в 1703 году случилось многое. Дочь великого князя Ярослава Мудрого, Анна, в 1049 году стала королевой Франции. В древнем Новгороде высилась католическая церковь Святого Петра, а новгородские «республиканцы» общались с «республиканцами» из Венеции. Московские цари издавна закупали для армии заграничные мушкеты, а для своих жен – импортное нижнее белье. Окружение Ивана Грозного, с подозрительностью наблюдая за его тесными контактами с иностранцами, даже считало царя отчаянным западником. Один из русских придворных, сообщая английскому послу о смерти своего государя, язвительно заметил: «Умер ваш английский царь».

Голландцы, немцы и англичане вовсю использовали преимущества русского рынка, причем уже в Средневековье считали его возможности неисчерпаемыми. Немецкая слобода – а немцами на Руси долго называли всех иностранцев – существовала в Москве издавна. Как птица феникс, возрождаясь из пепла, Немецкая слобода пережила вместе с москвичами множество страшных пожаров, Смутное время и самодурство власти. Объяснение этому может быть только одно: русским уже тогда были нужны «немцы», а «немцам» – русские.

Иначе говоря, история отношений России и Запада начинается не в Петербурге, а потому копать почву в поисках корней придется гораздо глубже.

Откуда вести отсчет своей истории, в России не определили до сих пор. Один из наиболее распространенных взглядов был впервые изложен членом русской Академии наук XVIII века – немцем Шлёцером. Факт сам по себе уже любопытный, как свидетельство, с одной стороны, немалого интереса Запада к России, а с другой – давнего и глубинного влияния западных ученых авторитетов на русскую общественную мысль. Этой шлёцеровской позиции затем придерживались такие корифеи русской истории, как Карамзин и Соловьев.