Оружейник. Приговор судьи - читать онлайн книгу. Автор: Олег Шовкуненко cтр.№ 51

От этого голоса у меня гулко екнуло сердце. Мне показалось, что я его уже слышал… Нет, что я его знаю, очень хорошо знаю. Это было словно послание из далекого прошлого, о котором мучительно больно вспоминать, но забыть ни когда и ни за что невозможно.

Вновь прибывший очень осторожно положил свою ношу справа от, так называемых, дверей и только тогда повернулся к свету.

– Господин или, как он предпочитает себя величать, товарищ Гром, – отрекомендовал Рыбин. – Прошу любить и жаловать.

Не мигающими глазами, со спертым дыханием и сжатым спазмами горлом я прикипел взглядом к скуластому лицу цвета темной бронзы. Широкие ставшие теперь абсолютно белыми брови, немного курносый нос, как всегда плотно сжатые губы и небольшой, шрам на левой щеке. Этот след оставил нож отмороженного скинхеда в драке за какую-то молоденькую девчонку, которую угораздило оказаться поздно вечером, да еще в одиночестве на пустой пригородной платформе. Все это я знал, все это я тут же вспомнил, потому как сейчас, сию минуту глядел в лицо своего давно погибшего сына.

Мы сидели бок о бок на самодельной скрипучей лежанке, сделанной из подгнившего деревянного щита, который лежал поверх пары плоских, слегка смахивающих на оружейные, ящиков. Наверняка со стороны могло показаться, что это два в смерть упившихся алкоголика подпирают друг друга плечами, тем самым пытаясь сохранить вертикальное положение. Что ж, где-то так оно и было, ведь мы действительно были пьяны… пьяны терпким, горьковатым, словно аромат полыни, счастьем.

Сейчас, спустя час после нашей встречи, уже многое осталось позади: отпустила щемящая боль в сердце, разомкнулись неистовые костоломные объятия, высохли скупые мужские слезы. Вся эта обертка с честью сослужила свою службу и была выброшена за ненадобностью. Осталось главное – единение, братство двух отыскавших друг друга душ. И это были не просто красивые банальные слова, это была святая правда. Казалось мы с Олегом теперь одно целое, единое сверх существо, которому уготовлена особая роль и особая судьба. А как может быть иначе? Ведь пройдя через кромешный ад, мы сделали то, что доселе не удавалось почти никому – мы встретились, мы нашли друг друга.

– Па… – голос несгибаемого Грома прозвучал тихо и как-то совсем по-детски.

– Что сынок? – я не смог удержаться и, несмотря на взгляды десятков посторонних глаз, обнял сына за плечи.

– А когда ты последний раз видел маму?

– В самом начале войны… в августе… – поперек горла сразу стал комок, который я едва-едва смог проглотить. – Ее должны были эвакуировать в безопасное место. Далеко. За Урал. – Произнося это, я горестно покачал головой: – Вот же цирк-зоопарк, тогда мы еще думали, что где-то могут быть безопасные места!

– Она могла уцелеть? – Олег поглядел мне в глаза. – Мы же с тобой уцелели.

– Я не знаю. Оттуда никто и никогда не приходил.

– Но надежда есть?

– Надежда есть всегда, – я ободряюще сдавил плечо сына. – Без нее и жить-то невозможно.

– Давай когда выберемся отсюда, двинем туда… на Урал, – Олег говорил совершенно серьезно. – Мы ведь бездомные, нам все равно куда топать.

– Когда выберемся… – повторил я и с тяжелым вздохом огляделся по сторонам.

Сейчас мы находились в одной из подземных галерей. Эта пещера стала пристанищем для почти сотни человек. В призрачном свете редких керосиновых ламп и масляных коптилок были видны лишь ближние к нам фигуры. Одни неподвижно лежали на примитивных лежанках, очень похожих на койку моего сына. Другие сидели и, негромко переговариваясь, жевали свои скудные пайки. Третьи поднимались, брали в руки нехитрое самодельное оружие и куда-то уходили. Вместо них из темноты появлялись четвертые, чаще всего хмурые, усталые, едва волочащие ноги. Вся эта серая человеческая масса напоминала приговоренных к смерти узников или, учитывая наличие оружия, гладиаторов накануне грандиозного побоища, в котором большинству из них суждено стать свежим, сочащимся горячей кровью, мясом. Смертная тоска, которая исходила от этих людей, действовала как зараза, как вирус, который понемногу начал одолевать и меня самого. Выберемся… Ха, как же отсюда выбраться?

– Олежа, давай все еще раз, и притом с самого начала. – Мятежный дух полковника Ветрова вдруг взбунтовался против всеобщей апатии и безысходности. Черт побери, я нашел сына совсем не для того, чтобы оставить его гнить в этом распроклятом месте! – Так ты говоришь, что вы жили на Железном острове?

– Да, так и было. – Олег кивнул. – Тридцать два корабля стояло на якорях недалеко от Хельсинки. Город большой, богатый, мы туда вылазки каждые два-три дня делали.

– А море? Неужто оно совсем безопасно?

– Если на лодках и катерах не шастать, то нормально. Судну водоизмещением от тысячи тонн уже ничего не грозит. Его никакая тварь не возьмет. Так что у нас даже регулярная каботажка была. Рейсы в Ригу, Таллинн и Питер.

– Ну, ты у меня прямо-таки настоящим морским волком стал! – я по-доброму улыбнулся.

– Какой там к дьяволу волк! – Олег отмахнулся. – Я на острове всего три месяца пробыл. Прибыл с очередной партией беженцев. Думал конец, отмучались, теперь все будет по-другому, жизнь налаживаться начнет. Война-то позади, ханхи давно ушли! И тут на тебе… В один прекрасный день в небе вновь замаячили боевые платформы.

– Погоди-ка чуток, – я остановил сына. – Сейчас Загребельного позовем. Пусть тоже послушает. Две головы хорошо, а три лучше, тем более, когда одна из них принадлежит подполковнику ФСБ.

Леший сидел невдалеке в компании интеллигента Сан Саныча и Татьяны, то ли по прозвищу, то ли по фамилии Ветерок. Судя по всему чекист не просто проводил время в приятной кампании, а вовсю качал из своих собеседников ценную инфу. Не спорю, нужное дело, да только сейчас его тренированный, привыкший мыслить логически ум должен был услышать историю Грома.

Отыскав на полу небольшой кусочек породы, я запустил им в приятеля. Рядом спало полдюжины человек, и я совсем не хотел их будить своим криком. Камешек щелкнул по закопченному камуфлированному бушлату, чем немедленно привлек внимание бывалого вояки. Андрюха оглянулся, и я призывно махнул ему.

– Он твой друг? – пока Леший поднимался и прощался со своими собеседниками, поинтересовался Олег.

– Да. Последний из оставшихся в живых.

– Ты ему доверяешь? – казалось, что мой сын хочет взглядом просветить Загребельного насквозь.

– Как самому себе.

Я ответил не задумываясь, и Гром удовлетворенно кивнул.

– Это хорошо.

– Почему ты спросил? – вопрос сына оставил в душе неприятный осадок, и мне сразу захотелось от него избавиться.

– С некоторых пор у нас тут подозрительные вещи творятся. Я уж прямо и не знаю что думать, кому доверять. Так что очень хорошо, если твой друг верный человек. В моем списке немного таких.