Долгая долина - читать онлайн книгу. Автор: Джон Эрнст Стейнбек cтр.№ 10

– Красавец ты наш!.. Храбрый ты наш! – выла она. – Защитник ты наш, сыночек любимый! На кого же ты нас покинул? – Эмилио и Рози вторили матери. – Нет больше нашего красавца, нет храбреца!

То был церемонный плач. Пронзительный вой трижды сменился тихим стоном, после чего мама Торрес вошла в дом и закрыла за собой дверь.

Эмилио и Рози озадаченно посмотрели друг на друга в рассветных лучах. Из дома доносились рыдания матери. Дети уселись рядышком на краю обрыва.

– А когда Пепе успел стать мужчиной? – спросил Эмилио.

– Вчера вечером. В Монтерее, – ответила Рози.

Облака над океаном побагровели от солнца, которое еще пряталось за горами.

– Завтрака сегодня не будет, – сказал Эмилио. – Мама не захочет готовить.

Рози не ответила.

– Куда пошел Пепе? – спросил ее брат.

Девочка оглянулась по сторонам и тотчас придумала ответ:

– Он отправился в путешествие и больше не вернется!

– Он умер? Думаешь, он уже умер?

Рози снова посмотрела на океан. На горизонте маячил крохотный пароход, от которого поднималась тоненькая струйка дыма.

– Нет, пока еще живой.

Пепе положил винтовку поперек седла. Он отпустил поводья, чтобы конь сам поднимался на холм, и смотрел только вперед. Каменистый склон зарос низкими кустами: Пепе отыскал среди них тропу и ступил на нее.

У входа в каньон он еще разок обернулся в седле, но ферма уже потонула в дымчатом свете. Пепе поскакал вперед, больше не оглядываясь. Склон каньона вздымался прямо над ним. Конь вытянул шею, вздохнул и пошел по тропе.

Тропа была старая, давно проторенная: влажная мягкая земля, посыпанная битым песчаником. Она обогнула склон каньона и круто спустилась на самое дно, по которому бежала река. На мелководье она была спокойной и весело сверкала в лучах восходящего солнца. Круглые камешки на дне были рыже-коричневые от водорослей. На песке вдоль берегов росла высокая и пышная дикая мята, а прямо из воды поднимался жесткий кресс-салат, выпустивший стручки и уже несъедобный.

Тропа нырнула в речку и появилась вновь на другом берегу. Конь с плеском вошел в воду и остановился. Пепе отпустил поводья и разрешил ему напиться.

Склоны каньона вскоре стали крутыми, и по обеим сторонам от тропы начали появляться первые гигантские стражи-секвойи с круглыми красными стволами и зеленой кружевной хвоей, напоминающей папоротники. Как только Пепе вошел под деревья, солнце исчезло. Пряный багровый свет таял в бледно-зеленом подлеске. Берега реки тонули в зарослях крыжовника, ежевики и высоких папоротниках, а ветви секвойи перекрывали небо.

Пепе напился воды, потянулся к мучному мешку и достал оттуда черную полоску вяленого мяса. Его белые зубы глодали полоску, пока твердые волокна не размягчились. Он медленно жевал, то и дело отхлебывая воду из брезентового меха. Его маленькие глазки закрывались от усталости, но мышцы лица были по-прежнему напряжены. Тропинка здесь стала совсем черного цвета и гулко стучала под копытами лошади.

Подъем становился все круче. У камней в реке образовывались маленькие водовороты. Венерин волос свешивал листья к самой воде, и она капала с кончиков обратно в реку. Пепе чуть съехал в седле набок, так что одна нога безвольно болталась в воздухе. Он сорвал с лаврового дерева листок и пожевал, чтобы хоть чем-то приправить сухое мясо. Винтовка все еще лежала перед ним поперек седла.

Внезапно он выпрямился, съехал с тропы и в спешке обогнул огромную секвойю, крепко придерживая поводья, чтобы конь не заржал. Лицо Пепе было напряжено, ноздри подрагивали.

Сначала издалека донесся топот копыт, а потом мимо секвойи проскакал толстяк с багровыми щеками и короткой белой бородой. Его лошадь опустила голову и тихо заржала над тем местом, где Пепе свернул с тропы.

– Вперед! – приказал ей толстяк и дернул поводья.

Когда топот копыт стих вдалеке, Пепе вернулся на тропу. Больше он не давал себе поблажек и сидел в седле прямо, а винтовку зарядил и поставил курок на полувзвод.

Тропинка стала очень крутой. Секвойи здесь росли небольшие, с иссохшими, обкусанными сильным ветром верхушками. Конь послушно брел по тропе; солнце медленно ползло над их головами к зениту.

Пепе подъехал к месту, где река выходила из узкого бокового ущелья, а тропа сворачивала в другую сторону. Он спешился, напоил лошадь, наполнил водой брезентовый мех и поехал дальше. Когда река осталась в стороне, деревья вокруг тоже исчезли: тропу окаймляли заросли чапараля, толокнянки и полыни. Да и мягкой черной земли под копытами как не бывало – только светло-коричневый щебень, грохотавший так, что маленькие ящерки от страха юркали в кусты.

Пепе обернулся в седле. Вокруг ни деревца: его запросто могли увидеть издалека. По мере того как он поднимался, местность становилась все более сухой, пересеченной и страшной. Тропа петляла между большими квадратными скалами. Серые кролики копошились в кустах. Воздух оглашал монотонный и пронзительный клекот какой-то птицы. На востоке вздымались бледные вершины гор, голые и сухие, точно присыпанные мукой. Конь Пепе все брел и брел по тропе, в сторону маленькой V-образной расщелины в горах – там был перевал.

Пепе то подозрительно косился назад, то осматривал горные вершины впереди. Один раз он заметил на голом белом отроге какой-то темный силуэт, но сразу отвернулся: то был черный дозорный. Никто не знал, кто эти дозорные, где они живут и что им нужно, но люди старались не обращать на них внимания и обходить стороной. Дозорные не тревожили тех, кто держался тропы и не совал свой нос, куда не просят.

Раскаленный воздух был полон легкой светлой пыли, которую ветер приносил с разрушающихся гор. Пепе сделал небольшой глоток воды из мешка, плотно его заткнул и повесил обратно. Тропа вела вверх по сухому глинистому склону, огибая скалы, ныряя в расселины, спускаясь в русла давно высохших ручьев и поднимаясь обратно. Подъехав к маленькому перевалу, Пепе долго смотрел назад. Черных дозорных он больше не увидел, на тропе тоже никого не было. Лишь верхушки секвой отмечали течение реки.

Пепе двинулся вперед. Его глазки почти слиплись от усталости, но лицо было по-прежнему суровое и очень мужественное. На перевале дул, вздыхая и свистя у обломанных краев гранитных скал, высокогорный ветер. В небе возле самого горного кряжа с яростным клекотом парил краснохвостый сарыч. Пепе медленно ехал по зазубренному перевалу и смотрел вперед, на другую сторону.

Тропа начала резко спускаться, петляя среди обломанных скал. У подножия склона была темная расселина, заросшая густым кустарником, а по другую ее сторону лежала небольшая равнина с дубовой рощицей посередине. Равнину пересекал шрам зеленой травы. А за ней поднималась еще одна гора, покрытая безжизненными скалами и иссохшими черными кустиками.

Пепе опять отпил из мешка: воздух был такой сухой, что горели губы, а ноздри изнутри покрылись корочкой. Затем Пепе снова пустил коня по тропе. Копыта скользили и едва удерживались на крутом спуске, сбрасывая вниз, в кусты, лавины мелких камешков. Солнце к этому времени уже закатилось за гору на западе, но по-прежнему ярко освещало дубы и поросшую зеленой травой равнину, а от скал все еще шел скопленный за день жар.