Навеки твоя Эмбер. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Кэтлин Уинзор cтр.№ 23

Утром следующего дня он обнаружил, что миссис Мэггот оставила кухню в еще худшем состоянии, чем Сайке. Там стояла вонь от гнилых фруктов и овощей, мясо представляло собой массу кишащих червей, хлеб покрылся зеленой плесенью. Не осталось ничего съестного, и, поскольку Брюс еще не мог навести порядок или приготовить что-нибудь, он послал стражника в ближайшую таверну за готовой едой.

Но время шло, и силы постепенно возвращались к Брюсу. Хотя ему приходилось время от времени отдыхать, он смог наконец убрать всю квартиру. Однажды, когда Эмбер спала, он перенес ее на свежеубранную кровать, а кушетку занял сам. Они с Эмбер немало шутили по поводу того, как он справлялся с хозяйством и стряпней, он занимался всем этим, как только достаточно окреп, и в первый раз она засмеялась, когда, проснувшись, увидела Брюса, голого, в одном лишь полотенце, повязанном, на бедрах, моющим пол в квартире. Эмбер сказала, что должна списать рецепты его блюд и узнать, как он добивается такой белизны простыней, – ее прачка, заявила Эмбер, иногда возвращала белье еще грязнее, чем оно было до стирки.

Вскоре Брюс сам стал выходить в город за покупками (потому что стражника упразднили за ненадобностью) и заметил, что улицы почти пусты.

Теперь люди умирали по десять или даже больше тысяч человек в неделю; дело дошло до того, что о смертях перестали сообщать, трупы даже не подсчитывали. Похоронные повозки подъезжали в любое время дня и ночи, но тем не менее сотни тел лежали на улицах, штабелями их складывали на площадях. Они лежали так по нескольку дней, и на них нападали крысы. Многие трупы оказывались наполовину изгрызенными, прежде чем их увозили хоронить. Красные кресты уже не рисовали на воротах домов, а прибивали гвоздями большие печатные листы. Между булыжниками на мостовой выросла зеленая трава; тысячи домов были заброшены, целые улицы – забаррикадированы и перекрыты, их жители либо умерли, либо уехали. Даже колокола перестали звонить. Город опустел и застыл – раскаленный и зловонный.

Брюс разговаривал с лавочниками, многие из которых, как и другие, оставшиеся в городе, махнули рукой на прежние страхи. Смерть стала обычным делом и вместо страха вызывала лишь презрение. Более трусливые заперлись в домах и не осмеливались выйти на улицу, другие, кто продолжал заниматься обычными делами и не желал менять привычный образ жизни, стали фаталистами: они не принимали мер предосторожности, подвергая себя неоправданному риску. Похоронных процессий почти не было видно, хотя в первую неделю сентября ежедневно умирало по две тысячи человек, почти каждая семья потеряла кого-то из близких.

Люди рассказывали многочисленные истории, жуткие и сильно преувеличенные, которые передавались из уст в уста, но ни одна из этих страшных историй не была ужаснее того, что действительно происходило в жизни. Широко распространились преждевременные захоронения – частично потому, что состояние комы походило на смерть, что и приводило к ужасным ошибкам, а частично из-за сиделок, которые слишком торопились отделаться от больного и заняться разграблением дома. Ходил слух о мяснике, которого положили возле его порога, но похоронная повозка не увезла его. А на следующее утро мясник пришел в сознание и остался жив-здоров. Говорили о мужчине, который убежал из-дома и в припадке безумия прыгнул в Темзу, переплыл реку, после чего внезапно выздоровел. А другой случайно уронил горящую свечу и сгорел до смерти в своей постели. Одна молодая женщина увидела чумные пятна на своем ребенке, разбила ему голову о стену дома и с дикими криками выбежала на улицу.

В первый же день, когда Брюс вышел из дома, он прошел полмили до дома Элмсбери и вошел, открыв дверь своим ключом. Он поднялся в апартаменты, которые всегда занимал, чтобы переодеться в свежее. То, что было на нем, он сжег. В доме оставалась пара слуг в качестве охраны, ибо многие богатые дома подвергались разграблению мародерами – ворами и нищими. Эти слуги жили взаперти более двух месяцев. Они отказались выйти к Брюсу, выкрикивали вопросы из-за закрытой двери и были очень довольны, когда он ушел.

К концу второй недели сентября Эмбер могла уже одеваться и сидеть во дворе по нескольку минут каждый день. Поначалу Брюс носил ее вниз и вверх на руках, но она попросила дать ей возможность походить самой – она спешила окрепнуть, чтобы они могли уехать из города. Эмбер считала, что Лондон обречен, что город проклят Господом Богом, и если они не уедут отсюда, то умрут вместе со всеми. Хотя ей и стало лучше, она оставалась в самом мрачном, пессимистическом настроении; от ее обычной веселости не осталось и следа. Брюс же, напротив, был полон уверенности, к нему вернулся оптимизм, и он всячески хотел развлечь Эмбер, что было не так-то просто.

– Я слышал сегодня забавную историю, – начал он однажды утром, когда они сидели во дворе.

Он подвинул к ней поближе стул, и Эмбер устало опустилась на него. Одежду, которая была на ней во время ее болезни, Брюс сжег, осталось лишь платье с высоким воротником из простого черного шелка. Это платье особенно невыгодно оттеняло ее кожу – болезненно-бледную, увядшую. Под глазами – темные ямы, волосы свисали жалкими жирными прядями по плечам, но на одном виске виднелась красная роза, которую принес Брюс в то утро после похода по лавкам. Цветы почти исчезли в городе.

– Какую историю? – безразличным тоном спросила Эмбер.

– Довольно глупая история, но говорили, что истинная правда. Один флейтист напился пьяным в таверне и улегся на пороге, чтобы отоспаться. А тут проезжала похоронная повозка. Они, недолго думая, закинули его на верх кучи и поехали дальше. На полпути к кладбищу флейтист протрезвел и, отнюдь не напуганный аудиторией, вытащил свою флейту и начал играть. А кучер и его сопровождающие бросились врассыпную, крича во все горло, что в их повозке – сам дьявол во плоти…

Эмбер не засмеялась и даже не улыбнулась, она поглядела на него с отвращением.

– О, как ужасно! Живой человек среди трупов… неужели такое было на самом деле… не может быть…

– Прости, дорогая. – Он смутился и быстро переменил тему разговора. – Ты знаешь, я, кажется, придумал, как нам уехать из города-. – Он сидел на каменной плите дворика рядом с ней, одетый в бриджи и рубашку, и поднял на нее глаза с улыбкой, чуть прищурившись от солнца. – Как?

– Здесь у причала стоит пришвартованная яхта Элмсбери. Она достаточно большая, чтобы вместить и нас, и провизию на несколько недель.

– Но куда же мы поплывем? Ведь в море мы не сможем выйти на яхте?

– Нам это и не нужно. Мы поплывем вверх по Темзе в направлении Хэмптон-Корта, дальше мимо Уиндзора и Мэйденхеда, и все время вверх против течения. После того как мы вполне оправимся от болезни, чтобы никого не заразить, мы можем отправиться в загородное поместье Элмсбери в Херефордшире . Херефордшир – графство на границе с Уэльсом. в юго-западной части Англии

– Но ты сам говорил, что корабли не выпускают из порта.

Теперь даже самые простые планы казались ей более невыполнимыми, чем те рискованные замыслы, которые рождались у нее, когда она была здорова.