Взлет и падение ДОДО - читать онлайн книгу. Автор: Нил Стивенсон, Николь Галланд cтр.№ 39

Так или иначе, он растопил сердце Эржебет, поцеловав ей руку (при этом он – совершенно случайно – дал ей возможность полюбоваться своими запонками) и приветствовав ее, как мне показалось, на вполне сносном венгерском. К моему изумлению, они даже обменялись несколькими словами на этом труднейшем языке, после чего Рудж сдался, принес извинения, что коверкает прекрасный мадьярский язык, и перешел на верхненемецкий. В какой-то момент он поймал мой взгляд и сказал:

– Доктор Стоукс приметит австрийский акцент. В молодости я несколько лет жил в Вене, писал диссертацию по международному банковскому делу. В процессе мне случалось часто ездить в Будапешт.

Говоря, он исхитрился легонько пожать плечами и завести глаза к потолку, так что все вместе прозвучало почти самоуничижительно.

Мне, в общем-то, было все равно, я видела одно: на взгляд Эржебет он – единственный сколько-нибудь воспитанный человек в помещении, то есть единственный, кто старается ей угодить. Тристан дважды глядел на часы; во второй раз он поднял брови и шепнул мне: «Похоже, Стоукс, за покупками мы все-таки не успеем!»

Наконец появился генерал Фринк в сопровождении помощников: некоторые были в гражданском, другие – в форме различных служб. На каждом лацкане у него было по три звезды, и даже я поняла, что это большая шишка. Мне незачем было его гуглить: со слов Тристана я знала, что он – директор национальной разведки, подчиняется непосредственно президенту. Начальник Руджа, а теперь и Тристана. Он на ходу разговаривал с двумя членами свиты и, кажется, даже не заметил, что вошел в другое помещение, где есть какие-то люди. Команда на минуту окружила его плотным кольцом, словно футболисты – тренера, продолжая пересыпанное аббревиатурами обсуждение, которое нас не касалось. Затем половина референтов стремительно вышла из конференц-зала. Из оставшихся некоторые сели у стены. Генерал Фринк плюхнулся грузным задом на стул, придвинутый младшим офицером. Для Тристана это, видимо, был сигнал сесть: с самого появления генерала он стоял по стойке «смирно», ожидая, когда его заметят.

Референт в штатском положил на стол перед генералом Фринком лист бумаги. Фринк сунул руку в нагрудный карман формы, жесткой от орденских колодок, вытащил очки для чтения, надел и с минуту изучал бумагу, прежде чем поднял взгляд и заметил нас.

– Да, – сказал он. – Департамент осуществления диахронических операций.

Он обвел глазами сидящих за столом и, надо отдать должное его самодисциплине, лишь чуть-чуть задержал взгляд на Эржебет. Штатский что-то зашептал ему в ухо, и я вроде бы различила слово «Актив» – так покойный генерал Шнейдер называл Эржебет. Фринк вновь покосился на нее, кивнул. Некоторое время он молча размышлял, затем, после тяжелого вздоха, начал:

– Я, ребята, столько себе крови попортил, пока вас выгораживал, что, если бы не навидался за время службы в разведке чего поудивительнее, давно бы слил ваш проект в толчок. Но все указывает, что в нем есть здравое зерно. Роджер Блевинс вас поддержал, а это дорогого стоит.

– Роджер Блевинс?! – выпалила я.

Наступило недолгое молчание. Все опешили – а я больше всех. Вообще мне не свойственно ляпать что-нибудь не к месту, но от этого имени в таком контексте трудно было не изумиться. Тристан незаметно пнул меня под столом.

Референт в штатском – бугай лет тридцати с небольшим, с волосами, густо намазанными гелем, – вновь что-то зашептал генералу на ухо.

– Вы Стоукс, – сказал тот. – Роджер ваш наставник. В Гарварде.

Тут я просто утратила дар речи, но Тристан на всякий случай еще раз пнул меня под столом.

– Генерал Фринк, если позволите, я объясню. Доктор Стоукс немного удивилась, услышав фамилию доктора Блевинса, поскольку не знала о его участии в программе. Соображения секретности.

– А, ясно. Очень хорошо, Стоукс. Миз Стоукс, связь давняя – мы с Роджером вместе учились. И когда появились первые исторические аномалии, он вместе с доктором Руджем вошел в созданный нами мозговой трест для поиска объяснений.

Я еще долго не смогла бы проронить ни слова, но, с точки зрения Фринка, лед был сломан. Он снял очки и, вертя их в руках, пустился в длинное объяснение, что такое магия и почему Соединенным Штатам важно избежать «магического отставания».

– Извините, – резко перебила Эржебет, когда Фринк забрел в изложение многомировой интерпретации квантовой теории, абсолютно кривое даже на мой несведущий взгляд. – Неужели вы потратили день моей жизни и немалые средства налогоплательщиков, чтобы доставить меня в своем дурно пахнущем аэроплане сюда, в эту комнату, где даже не потрудились представиться… с единственной целью сообщить мне, кто я такая и почему вам это важно? Так у вас тут делаются дела?

Впервые я была благодарна Эржебет за ее… эржебетность. Фринк глянул чуть обиженно и попытался продолжить монолог, обращаясь теперь исключительно ко мне, но ее не так-то просто было заткнуть.

– Я задала прямой вопрос. – Эржебет поднялась со стула и встала передо мной, чтобы перехватить его взгляд. – Неужели вы не способны ответить «да» или «нет»? – Она возмущенно посмотрела на Тристана. – Не работайте на этого человека. Он безмозглый идиот.

Три минуты она отчитывала Фринка так, что тот наконец сдался, встал и нехотя пожал нам руки. За это время я также узнала, как зовут бугаистого референта: Лес Холгейт. Он ходил и жал всем руки с бодрой энергией человека, пересмотревшего бесплатных вебинаров о необходимости неформального общения в коллективе.

На Эржебет это не подействовало: вежливость Фринка была недостаточно пылкой, а Лес Холгейт переигрывал. Мы все сели обратно. Фринк заговорил снова и объяснил, как тут делаются дела, в том числе кратко ознакомил нас с концепциями затягивания поясов и ответственности за каждый цент. На это Эржебет вновь резко осведомилась, почему деньги налогоплательщиков потратили на то, чтобы доставить четырех человек к нему, хотя дешевле было бы ему сесть на обычный рейс и доехать на метро до Сентрал-сквер, а сэкономленные деньги употребить на общественное благо? Я никогда бы не заподозрила ее в таких уравнительских взглядах. Впрочем, с тех пор она ни разу при мне их не высказывала, так что тогда, возможно, просто нарочно вредничала.

Обычно проповеди о затягивании поясов читают перед тем, как сообщить плохие новости. И впрямь, Фринк сообщил, что денег нам дадут мало и наша задача – на эти деньги сделать магию самофинансируемой.

Обеспокоенная Эржебет умерила гонор и очень доходчиво объяснила, почему не будет превращать воду в вино и свинец в золото – не говоря уже о плутонии. Она втолковывала, что колдовство не применялось так ни в какие эпохи, иначе оно давно уничтожило бы человеческий род.

– И правильно, к чертям золото! – воскликнул Лес Холгейт. – Есть нечто куда более ценное: акции «Майкрософт». Почему бы не вернуться в восьмидесятые и не прикупить немного?

Эржебет набрала в грудь воздуха, чтобы стереть Холгейта в порошок, но доктор Рудж остановил ее несколькими словами на венгерском.