Вещные истины - читать онлайн книгу. Автор: Рута Шейл cтр.№ 66

– За воротами притормозите, – говорит по рации Амина. – Мы следом.

– Понял, – отвечает Эрих, и мы куда-то сворачиваем. Целые и невредимые.

– Еся, – толкает меня Ольга. – Смотри! Ничего себе, какой огромный!..

Я открываю глаза. Ольга прилипла носом к стеклу.

– Красиво-о!

Не просто красиво, сказала бы я снисходительно. Фантастически впечатляет.

Мы приближаемся к замку Мадар по каменному мосту. Высотища такая, что дух захватывает. С обеих сторон, будто в компьютерной игре с превосходной графикой, из туманной дымки надвигаются исполинские серые стены, острые пики крыш кирпичного цвета протыкают небо. Яркими тряпочками полощут на ветру вывешенные на башнях разноцветные стяги. Несколько окон, крест-накрест перечеркнутых балками, светятся желтым. Если приглядеться, то можно рассмотреть внутри подвешенные на цепях огромные люстры. Отсюда не разобрать, но я-то знаю, что каждая из них украшена тремя железными орлами – это те самые люстры, которые собирались по частным коллекциям, чтобы вернуть интерьеру замка его подлинный вид.

Мы въезжаем под арку – в салоне ненадолго становится темно – и выныриваем во внутреннем дворике. Я помню его переполненным туристическими автобусами, но сейчас здесь только мы и юркий красный «Пежо» Амины. Обогнав нас, он объезжает двор по кругу и скрывается в темноте за поднятым шлагбаумом. Микроавтобус не отстает, и спустя несколько минут мы оказываемся на крытой парковке наподобие тех, где покупатели торговых центров вечно бросают пустые тележки.

– Jó reggelt! Jó reggelt ^[20]! – первое, что мы слышим, когда по очереди выбираемся из автобуса.

Да ладно, твержу я себе, да ладно – но факт остается фактом: передо мной стоит граф Ласло Секереш собственной персоной. Помолодевший, коротко стриженый, сменивший эспаньолку на трехдневную щетину, однако кровное родство бесспорно, и, если граф обладал столь же горделивой осанкой и так же возвышался над окружающими вопреки невысокому росту, я понимаю свою бабушку, ох, как я ее понимаю!..

На приколотом к серой водолазке бейдже значится Shandor Mathias. Шандор может быть именем, но я склоняюсь к тому, что он все-таки Матиаш Шандор, и если поставить его рядом с Эмилем, который носит фамилию предка, то еще задумаешься, кто из них больше Секереш…

Между тем дьявольский брюнет повторяет приветствие на нескольких языках. Ответ звучит нестройным хором.

– Добро пожаловать в замок Мадар! Меня все понимают? – спрашивает он, переходя на английский.

К счастью, именно так, иначе наш быт в Убежище напоминал бы строительство Вавилонской башни.

– Отлично! – И обводит таким лучезарным взглядом, будто все мы – его раскиданные по миру любимые отпрыски. – Прошу за мной!

Пока Эрих складывает багаж на грузовую тележку – я наконец-то рассталась с ящиком и совершенно о нем не грущу – наша пестрая компания с сумками на плечах тянется к лифтам.

«Сколько веков этому замку?»

«Здесь правда водятся привидения?»

«Куда исчез граф Секереш?»

Приятно, конечно, что ребята запомнили, но когда я слышу слово «рейсте», звучащее одинаково на всех языках, мне хочется на них шикнуть.

О том, что Мадар – замок рейстери, я решила не умалчивать. Что может быть поучительней, чем печальная история человека, возомнившего себя богом? Спорю на что угодно, наш экскурсовод понятия не имеет о судьбе своего предка…

В этот самый момент створки дверей лифта разъезжаются перед моим носом, и оказавшийся рядом Матиаш внезапно ловит мой взгляд. Прежде чем отправить нас наверх – сам он остался с теми, кому не хватило места, чтобы подняться на следующем – наш гид едва заметно мне подмигивает.

Он тоже рейстери! От этой догадки по телу пробегает множество колючих иголочек. Он рейстери, и работает здесь неслучайно, и знает гораздо больше, чем остальные работники замка. Нужно пообщаться с ним наедине… Но не сейчас, когда Ольга не выпускает моей руки, а Матиаша окружают все остальные.

– До сих пор доподлинно неизвестно, – говорит он, – для какой цели построен замок Мадар. Вокруг него не было ничего, что стоило бы защищать. Город здесь возник намного позже. Если вы обратите внимание на башни… – Мы дружно подходим к стрельчатому окну и напираем на подоконник, пытаясь разглядеть эти самые башни поверх затылков друг друга. – То заметите, что они обращены вовнутрь. Крепость будто вывернута наизнанку. Возможно, она должна была оберегать людей не от внешней, а от внутренней угрозы.

– И что это значит? – слабо лепечет кто-то из девчонок.

– Тот квадрат земли в самом центре, взгляните!

Там действительно есть некий огороженный бордюрным камнем участок почвы, я уже видела его раньше. И смутно помню страшилку про адский колодец – дыру в земле, которую из-за огромной глубины засыпа́ли, но не могли засыпать несколько лет, и даже после того, как слуги хозяина замка утоптали это место деревянными подошвами своих ботинок и посадили здесь дерево, по ночам из-под земли пробивались лучи света и доносились горестные стоны. Дерево, кстати, не прижилось.

Заранее предвидя байку о безголовых рыцарях и монахинях – ту самую, которой неудачно пыталась блеснуть перед Бесковым – я отхожу в сторону и кладу ладонь на прохладный камень стены. Я не смогла бы здесь жить. Мысль о предстоящей неделе слегка ужасает. И дело вовсе не в страшных историях, верить в которые, пока находишься здесь, гораздо интересней, чем не верить. Но ни в одном уголке замка нет уюта, словно он строился не для этого. Со всех сторон веет сыростью. Серые стены, уличная плитка на полу, готические своды потолка – все, абсолютно все пропитано этим погребным, вековым, отсыревшим духом. И холодно – почти так же, как снаружи, и от этого кажется, будто мы бродим по развалинам, где в каждой нише скрывается кованый подсвечник или ваза, полная сухих цветов, где бледные, наивные, будто сделанные детской рукой фрески надолго пережили своего художника, и само наше здесь присутствие тревожит их, словно назойливая зубная боль, от которой не убежать.

– …Туристы часто испытывают слабость и головокружение, – говорит Матиаш. Ольга поворачивает ко мне позеленевшее лицо и берет меня за руку липкой от пота ладонью.

– Здесь наверняка полно крыс, – шепчет она, закатив глаза, но в моей груди уже звучат виола и флейта. Скрывается за углом подол платья Прекрасной Дамы, роняет лепестки почерневшая роза, и рыцарь преклоняет колени…

– Если я увижу хоть одну, умру на месте.

«Сердцу закон непреложный – Радость-Страданье одно! ^[21]»

– Кого увидишь?

– Да крысу же! – сердится Ольга и, поняв, что я ее не слушаю, спешит присоединиться к остальным.