Мудрец. Сталкер. Разведчик - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Успенский cтр.№ 33

– И сколько ждать?

– От месяца до года.

– Это до-олго, – сказал я.

– Ну и хрюли? – всё-таки сказала девушка. – У вас же не завтра лайн подойдёт. Ещё раз спрашиваю, мужчина. Чем. Я. Могу. Вам. Помочь?!!

– Да нет, что вы… – пробормотал я. И никакие деньги не могли придать мне уверенности. – Я ещё поищу… Что-нибудь…

– Ищи… те! – велела она, словно служебной собаке.

Я покорно поплёлся вдоль стеллажей. О! Знакомые имена! «Кровавый кластер фрактала». Что же это вы, Олег Иванович? «Код Лаврентия: сладострастие на кремлёвской брусчатке». Как вам не стыдно, Виталий Павлович? Я-то вас держал за серьёзного историка… «Убийство требует жертв», «Молитвы матушки Приапеи против импотенции», «Голландский vs Моржового»… «Марфа Собакина и Папесса Иоанна – одно и то же лицо?» Живёт школа Фоменко и побеждает… Уже, кажется, победила. Они что – все с ума посходили? Ошибся Брэдбери: чтобы уничтожать книги, никакого керосина не надо…

Пыльные ряды классиков печально смотрели на меня с верхних полок, сочувствовали, но помочь ничем не могли.

Но я ни разу ещё не уходил из книжного магазина с пустыми руками!

…Когда Панин принудил меня обзавестись компьютером, никак не мог я найти руководство по себе, по гуманитарным своим мозгам – ну не вмещал сию премудрость! Сисадмина почитал за чин в малайской армии, а браузер вообще представлялся мне нацистским военным преступником. Даже серия «Для чайников» пониманию не давалась! Потом, наконец, обнаружил среди уценённых изданий тоненький томик «Секреты компьютера для юных леди». Если уж на этот раз не пойму – пора удавиться и не жить. Купил, озираясь и жалко бормоча что-то про день рождения у соседей. И сдвинулся-таки с мёртвой точки! Правда, тормознулся всё же на главе «Почему воспитанные девочки не ходят на порносайты»…

Среди «Кровавых фракталов» и «Спецназов кардинала Ришелье» бросилась мне в глаза красочная обложка. «О царевиче Сайяпале, Великом Плавании и Долгой Разлуке. Книжка про Химэй для самых маленьких».

Ладно. Я не гордый. Я прижал книгу к груди, словно бы отыскал прижизненное издание Геродота.

– Так она же для детей! – удивилась сумоистка.

– Ну и хрюли? – невинно спросил я.

…Иногда Панин прилетал один, и это было хуже всего.

Он отказывался от посещения теплицы, которая, несмотря на дырявые руки сторожа, всё же производила плоды земные, не хотел даже взглянуть на огородик – Мерлин любил молодую картошку, вот и не поленился взбодрить пару соток, – ничего этого Лосю было не надо, потому что прилетал он пить.

Пил он страшно и мрачно, как это умеют делать только сильные, волевые люди. Сидел в кресле под картиной – как на грех, в его такие приезды это была какая-нибудь гениальная чернуха вроде «Демона поверженного» – и молча поглощал благородный «Гленливет» из помятой, армейской ещё кружки.

Потом засыпал, просыпался, просил воды, отказывался от разносолов, как ни уговаривал его Мерлин, гордящийся своими кулинарными изысками. Сам Роман Ильич только пригубливал для приличия – боялся, что понравится, и тогда конец…

Пил Панин строго три дня, двое суток отходил под чутким руководством, потом внезапно прояснялся ликом и снова был готов к труду, обороне и нападению. Мерлин даже обыскивал его, спящего – не таскает ли Лось с собой шприц или что-то подобное. Но, похоже, друг приходил в себя естественным путём – плюс баня…

– Так рассказать тебе, что в мире творится? – весело спрашивал он. – Что уж так тебя от нашей жизни воротит?

– Хочу оставаться самим собой, – неизменно отвечал Мерлин.

– А мы что – не остаёмся?

– Человек не замечает, как меняется. Иногда мне кажется, что я один и замечаю…

– Так ты же ни с кем не общаешься!

– А интуиция-то на что? – сказал Мерлин. – Я же старую музыку слушаю, фильмы прежние смотрю и думаю: нешто нынешние так сумеют?

– Стареешь, Колдун, перестаёшь соответствовать… Возьми хоть приёмничек!

– Засунь свой приёмничек в соответствующую полость…

– Ну как знаешь… Ладно, прости, что редко тебя навещаю – в следующий раз попробую развеселить…

…Евро здесь принимали.

Чтобы не рисковать расстройством желудка, я взял две порции блинов с мёдом и большую кружку кофе – оказался он неожиданно вкусным.

– Можно к вам? – раздалось над головой.

Я поднял глаза.

Человек этот был мне знаком давным-давно, ещё со времён книжного дефицита, – завсегдатай толкучки за стадионом. Собирал, помнится, «Библиотеку поэта». А вот имя – не помню. Может, и не знал я его по имени. Так бывает. Люди здороваются, кланяются, ведут долгие разговоры, а представиться друг другу забывают или даже стесняются – Россия не Англия. Как-то раз я бездумно поменял у него Мандельштама (мамин подарок) на «Дочь тысячи джеддаков», изданную в довоенной буржуазной Латвии… Мама даже не ругалась, не стала объяснять, кто такой Мандельштам и чего стоит Берроуз, а прочла «Стихи о неизвестном солдате»…

Вот он-то вряд ли узнал меня, а присоседиться решил единственно потому, что за другими столиками сосало пивасик наше светлое будущее: «Бей олдей, Россия – молодей!» Понятно.

– Присаживайтесь, – сказал я, постаравшись придать голосу как можно больше тепла. Одет он был почти как я – в засаленную джинсовую куртку явно с чужого плеча, на голове шляпа с маленькими полями, очки с толстыми стёклами – едва ли не те же самые… И чвель у него на груди не болтался.

На подносе перед ним стоял салатик да пластмассовая кружка с кипятком и пакетик чая, так что мне стыдно стало за свои роскошные блины.

– Курить хочется, – виновато сказал он и сел.

Столик наш стоял на открытой веранде, но прямо перед глазами у меня висела табличка: «Территория, свободная от курения».

– Да, – сказал я. – Позавчера были евреи, вчера лица кавказской национальности, сегодня курильщики и старики. Прогресс.

Он беззвучно рассмеялся:

– Как мне не повезло! Я старый горский еврей-курильщик!

В доказательство он даже достал дешёвенькую прямую трубку. Она явно набивалась не «кэпстеном», а миксом из окурков…

– Постараюсь вас защитить, – сказал я. – Хоть и не уверен, что получится. И вообще я себя переоценил: вторую порцию блинов мне не осилить, так что не побрезгуйте…