Никто не заплачет - читать онлайн книгу. Автор: Полина Дашкова cтр.№ 56

Рука уже потянулась к телефону. Стае Зелинский не спит в это время. Но скорее всего после разговора с ним станет еще гаже. К Стасу нельзя обращаться, когда хочется плакать. Он не выносит жалоб и слез. Вообще очень мало на свете людей, которым можно без стыда похныкать в жилетку. А Верочке нужно было сейчас именно это. Хотелось, чтобы кто-то погладил по голове, утешил, сказал: «Не волнуйся, собака твоя найдется, все у тебя будет хорошо…» Верочка сама часто оказывалась в роли такой вот «жилетки». Она легко и ласково умела утешать других, могла глубоко вникнуть в чужие проблемы, ей" не стеснялись жаловаться. Стае Зелинский выкладывал ей все про свои отношения с другими женщинами, даже не задумываясь, что ей это может быть неприятно.

Верочка всегда считала, что ее собственная любовь важнее его нелюбви, его равнодушного хамства. Пусть он не любит, зато в ней живет это красивое, таинственное чувство, которое не объяснишь словами, с которым все вокруг кажется значительнее, ярче.

Верочка понимала, что скорее всего любит уже не Зелинского, а собственные детские романтические фантазии, свои шестнадцать-семнадцать лет, когда рядом взрослый «настоящий мужчина» и у тебя с ним сложный «взрослый» роман…

Но после их последней встречи она с удивлением обнаружила, что количество его хамства перешло в качество. Верочка вдруг увидела своего обожаемого Стаса совершенно другими глазами. Трусоватый, жадноватый, самовлюбленный бабник, потаскун – и не более. Ей стало скучно и противно.

Все, кто знал Верочку Салтыкову, поражались ее терпению и мягкости. Она была совершенно не обидчива, легко прощала. Ей было неловко подумать о человеке плохо, заподозрить в обмане и наглой корысти. Она не умела требовать, торговаться, отстаивать свои законные права. Верочку ничего не стоило надуть, и находилось немало людей, которые с удовольствием это делали.

Много раз ей недоплачивали за тяжелый переводческий труд, бывало, что вообще не платили, кормили обещаниями, ссылались на трудности. Она была отличным синхронистом, одинаково хорошо владела английским и французским, легко и быстро осваивала любую профессиональную лексику, будь то медицина, юриспруденция, экономика, социология – что угодно. К тому же она была человеком точным, обязательным и аккуратным. Случалось, ее нанимали без всякого контракта, или контракт оказывался липовым, она вкалывала на каких-нибудь переговорах, обрабатывала горы сложной скучной документации, а потом, когда приходило время расплачиваться, наниматели либо исчезали, либо жаловались на непредвиденные трудности, плохие времена, призывали к сочувствию и пониманию. В лучшем случае она оставалась с жалким авансом, равным одной десятой той суммы, которую реально заработала.

Находились и такие, которые, единожды обманув ее, входили во вкус, обращались к ней еще раз. А почему нет? Если этой дурочке так просто запудрить мозги и заплатить в десять раз меньше, почему бы не воспользоваться? Верочка соглашалась, но не потому, что была дурочкой. Глупость и интеллигентность разные вещи, хотя многие с удовольствием ставят между ними знак равенства.

У халявщиков возникала иллюзия, что пользоваться Верочкиной добротой и доверчивостью можно бесконечно, можно расслабиться и сесть ей на шею. Вот ведь повезло, ужо сэкономим! Классный переводчик, работает практически бесплатно, пользуйся в свое удовольствие. Однако предел ее терпению все-таки наступал, причем это могло произойти в самый неподходящий для хитрых халявщиков момент. Они-то расслабились, решили, так будет всегда. Но Верочка, тихая, безответная, исполнительная «бесплатная» Верочка говорила однажды: все, ребята. Вы ведете себя непорядочно, и мне противно с вами иметь дело.

Конечно, безработных переводчиков навалом, но на деле оказывается, что половина знает языки на уровне средней школы, а вторая половина требует оплаты по принятым в мире расценкам, двести долларов за шесть часов синхронки и восемь долларов за страницу переведенного текста. А таких, чтобы работали качественно и бесплатно, в природе не существует.

Верочке предлагали денег в два раза больше, в три, в пять, оправдывались, извинялись, рассыпались в комплиментах, угрожали, требовали. Но все было напрасно. Если она говорила «нет», то уже ни за какие деньги, никакими обещаниями и угрозами ее нельзя было уломать.

Дело было далее не в деньгах, хотя Вера, как любой нормальный человек, в них нуждалась. Дело было в брезгливости. Как только она убеждалась, что ей врут, что ее силы и время воруют, причем не голодные, не нищие, а вполне упитанные состоятельные люди, она просто уходила – даже если никакой другой работы не предвиделось.

Сама того не желая, она создавала у человека иллюзию, будто с ней все можно. Казалось, человек сам должен понимать, что можно, а что нельзя. Ведь это так просто. Она не обижалась, не выясняла отношений, не устраивала сцен. Когда неприятных поступков накапливалось слишком много, количество перерастало в качество, какая-то тонкая струна лопалась со звоном и Верочка уходила, ничего не объясняя. Она при этом чувствовала себя виноватой – не остановила вовремя, не предупредила. Но ничего поделать с собой не могла. Она верила и оправдывала до последнего, часто вопреки всякой логике. Но если переставала верить человеку и уважать его, то больше с ним никогда не общалась.

Однако Верочка считала, что это ее коварное свойство касается только работы, деловых отношений, иногда приятельских, но к драгоценному Зелинскому никак не относится. Стаса она будет терпеть всегда, примет любого, все простит и никогда не разлюбит.

Она могла ждать от себя чего угодно, только не этого. Было бы логичней после стольких лет «сложных отношений» возненавидеть его, страдать от всяких противоречивых чувств, устроить в своей душе настоящую «мыльную оперу» со страстями, борьбой любви и ненависти, рыдать, кусать подушку. Но ничего подобного не происходило. Ей просто стало скучно. Ей не хотелось звонить ему, не только сейчас, но вообще – никогда больше.

Да неужто и правда разлюбила? Какое счастье, не прошло и пятнадцати лет… Теперь она свободна от этой тяжелой, унизительной, никому не нужной любви. И что? Что делать с долгожданной свободой в тридцать лет? Обращаться в брачное агентство? Объявление в газете поместить? «Блондинка, москвичка, 30/157/59, в/о, без жилищных и финансовых проблем познакомится с порядочным мужчиной для серьезных отношений…»

Тьфу, пакость какая! Интересно, что за люди играют в эти газетно-брачные игры? Наверное, всякие авантюристы, сексуальные маньяки, тайные извращенцы и прочая сомнительная публика. Но какой-то процент нормальных, даже счастливых браков по объявлениям все-таки есть. Хоть маленький, но есть. Кому-то везет.

Верочка загасила сигарету. Надо было ложиться спать. И вдруг зазвонил телефон.

– Как же мне это надоело! Третий час ночи! – проворчала Вера и взяла трубку.

– Здравствуйте. Простите за поздний звонок, – произнес приятный мужской голос, – пожалуйста, не бросайте трубку и не говорите, что я не туда попал.