Великая испанская революция - читать онлайн книгу. Автор: Александр Шубин cтр.№ 97

В ответ на попытку разоружать патрули НКТ в Барселоне 29 апреля анархо-синдикалисты стали возводить баррикады, но на следующий день договорились их разобрать ^[1003]. Однако 1 мая ОСПК отклонила предложение ФАИ обсудить возможности предотвратить взаимное столкновение между членами двух организаций ^[1004].

Анархо-синдикалисты ждали от ОСПК удара в спину. 2 мая «Солидаридад обрера» писала, что они «хвалят нас пером, а в другой руке держат флорентийский кинжал» ^[1005]. «Кинжал» будет пущен в дело буквально на следующий день.

Обстановка в Каталонии накалилась до предела. Любой неосторожный шаг мог вызвать взрыв.

Атака на Телефонику

3 мая «к Центральной телефонной станции, которую обслуживали преимущественно члены НКТ, подкатило несколько грузовиков, набитых вооруженными гражданскими гвардейцами, которые, спрыгнув на землю, вдруг бросились на штурм здания» ^[1006]. Многоэтажное здание «Телефоники» охранялось примерно 30 анархо-синдикалистами при 4 пулеметах. Атака была предпринята внезапно, «без каких-либо предварительных переговоров» ^[1007]. Акцией командовал член ОСПК, генеральный комиссар охраны порядка Р. Салас. Свои действия он согласовал с руководителем службы безопасности А. Айгуаде (партия Компаниса). Последний опросил несколько министров, но, по данным советского консула В. Антонова-Овсеенко, Л. Кампанис и Х. Таррадельяс находились вне Барселоны и были «застигнуты врасплох» ^[1008] этими событиями. Обосновывая необходимость захвата телефонной станции, лидер ОСПК Х. Коморрера говорил об этом объекте: «Это не чья либо собственность, и во всяком случае это будет собственность общества (коммуны), когда правительство республики национализирует ее» ^[1009]. Однако будущее время, употребленное в речи, показывает, что коммунисты понимали — на момент атаки телефонная станция не была государственной собственностью и находилась в распоряжении коллектива (по декрету о коллективизации), в большинстве своем состоявшего из членов НКТ. Во главе рабочего совета станции стоял делегат Женералитата ^[1010]. Никаких правовых оснований для захвата станции не существовало.

Как вспоминал один из руководителей ОСПК П. Риба, решение атаковать телефонную станцию было принято в самом конце апреля на заседании исполкома ЦК ОСПК при активном участии представителя Коминтерна Э. Гёре (Педро). Впоследствии приверженец силовых методов Э. Гёре станет одним из виновников кровопролития у себя на родине в Венгрии в октябре 1956 г. Педро говорил: «НКТ прослушивает все переговоры правительства, Женералитата и заграницы. Нельзя позволить, чтобы это продолжалось» ^[1011]. Это заявление Гере может показаться парадоксальным, если вспомнить, что НКТ входила и в правительство, и в Женералитат. «Подслушивание» само по себе не смущало коммунистов — они и сами прибегали к подобным методам ^[1012]. К тому же на станции «технический контроль осуществлялся совместно НКТ-ВРС» ^[1013], а не только анархо-синдикалистами. Рабочие телефонной станции не скрывали своего присутствия на линии, считая право «масс» контролировать «конспирации» правительства завоеванием революции ^[1014]. Поводом к нападению стало вмешательство телефониста в разговор президентов Испании и Каталонии. Конфликт, связанный с прослушиванием, мог быть решен с привлечением членов Женералитата от НКТ. Но радикалы в руководстве ОСПК стремились именно к столкновению. Характерно, что они не поставили в известность об акции ни Компаниса, ни Антонова-Овсеенко, ни, по версии последнего, даже ЦК ОСПК: «попытка очистки станции была предпринята под руководством их человека, без ведома ЦК…» ^[1015]. Выше мы видели, что необходимость захвата здания «Телефоники» обсуждалась по крайней мере на исполкоме ЦК, но советское консульство не стали ставить в известность, тем более, что представитель Коминтерна был в курсе. Однако ни Гёре, ни лидеры ОСПК не представляли себе, чем обернется их «демонстрация силы», и, судя по всему, не согласовывали свое решение ни с Валенсией, ни с Москвой.

Готовя нападение на «Телефонику», Айгуаде распространял слухи о подготовке восстания анархистов, чтобы «смягчить свою ответственность за рискованную операцию» ^[1016].

Гвардейцы ворвались на станцию, но «красивой» спецоперации «лицом на пол» не получилось. Рабочие оказали сопротивление. Началась пальба. К защитникам «Телефоники» присоединились рабочие НКТ. В итоге национальные гвардейцы закрепились только на первом этаже.

Айгуаде потребовал подкрепление в 150 гвардейцев — прибыло только 16 ^[1017]. Остальные в этот момент были уже блокированы.

Весть о нападении на станцию разнеслась по городу, вызвав возмущение рабочих НКТ и их союзников. Конфликт еще можно было погасить. Вскоре после начала столкновения НКТ и руководству Женералитата (но не коммунистам) удалось достичь соглашения об отводе национальных гвардейцев от телефонной станции. Но в это время стало известно, что по приказу Р. Саласа разоружаются рабочие патрули НКТ ^[1018]. Тогда лидеры НКТ предложили правительству немедленно отправить в отставку А. Айгуаде и Р. Саласа. Отклонение этого требования повлекло за собой всеобщую забастовку в Барселоне ^[1019]. Город быстро покрылся баррикадами. Началась стрельба уже по всей Барселоне. «В тот же день, между тремя и четырьмя часами, прогуливаясь по Рамблас, вдруг услышал позади несколько винтовочных выстрелов… — вспоминал Д. Оруэлл. — Я сразу же подумал: „Началось!“ Но подумал без особого удивления: уже несколько дней все жили в ожидании, что вот-вот „начнется“» ^[1020]. Руководство НКТ, ФАИ и ПОУМ ^[1021] не давало по этому поводу специальных указаний. «Никто из нас не принуждал массы Барселоны предпринять эту акцию. Это спонтанный ответ на сталинистскую провокацию… Максимальное требование — отставка комиссара, который спровоцировал развитие событий», — писал член исполкома ПОУМ Ю. Горкин ^[1022].