Великая испанская революция - читать онлайн книгу. Автор: Александр Шубин cтр.№ 30

* * *

Франко провозгласил программу государственного регулирования экономики. Во время гражданской войны эта политика проявила себя прежде всего в сельском хозяйстве. По словам испанского историка С. Барсьелы, «земледельцы часто оказывались в ситуации полнейшей неопределенности в отношении цены, которую они должны были получить за свое зерно. Иногда госцена объявлялась в разгар сбора урожая, и часто Национальная служба зерна прибегала к ее увеличению с обратным действием на короткое время в период тяжелой нехватки зерна. Также не соблюдался принцип неизменности системы цен в течение длительного периода. Так как Служба упорно и любой ценой старалась поддержать низкие и стабильные твердые цены, а земледельцы уходили из-под этой системы, Служба… установила твердые стабильные базовые цены, которые дополнялись рядом премий без какого-либо экономического обоснования… Кроме того, Служба допустила одну из худших ошибок, которую можно допустить в системе цен: установление различных цен за одинаковый продукт. Можно без преувеличения утверждать, что именно правительство и ввергло рынок зерна в ужасную путаницу. Установление премий без экономического обоснования привело к тому, что уплаченные цены могли колебаться от 84 до 224 песет за квинталь. Собственно Служба признала, хоть и слишком поздно, эту чудовищную ошибку: „Эти различные премии приводили к установлению различных цен за зерно одинакового качества и существенно стимулировали развитие подпольного рынка“. Тем не менее, как было указано выше, худшим в этой системе и тем, что определенно привело к депрессии производства, было отсутствие цен, покрывающих издержки, политика низких твердых цен. Можно заключить, что ошибки и недостатки системы вмешательства в сельское хозяйство в контексте общей и экономической политики, неблагоприятной для экономического прогресса, в большой степени определили производственный крах сельского хозяйства Испании, который начался в годы конфликта и продолжился в течение бесконечного послевоенного периода» ^[208].

19 марта 1938 г. по образцу фашистской Италии была принята «Хартия труда», а 9 апреля 1938 г. — закон о труде, вводившие корпоративную систему регулирования трудовых отношений, при которой государство руководило «вертикальными синдикатами», объединявшими работников и работодателей. Так были заложены основы послевоенного социального государства Испании. Франкистский режим развивался по фашистскому пути.

* * *

По подсчетам испанских историков, 60 % жителей Испании «остались на республиканской территории и 40 % — на территории националистов. Правительство Республики контролировало 22 столицы провинций, тогда как мятежники — 28.

Экономическая структура также оказалась очень различной, так как в начале конфликта около 30 % сельскохозяйственной продукции приходилось на республиканскую зону, а 70 % — на территорию националистов. Напротив, 80 % промышленного производства располагалась в республиканской зоне, и 20 % — на территории националистов. Другими словами, территория республиканцев соответствовала 70 % государственного бюджета, против 30 %, которые приходились на территорию националистов» ^[209].

Однако вмешательство в конфликт фашистских государств резко изменило соотношение сил между «двумя Испаниями», за спиной одной из которых встали две великие державы.

Военная промышленность Испании была слабо развита, современное оружие можно было только купить за границей. 24 июля Испания запросила дружескую Францию о возможностях закупки вооружений. Блюм ответил согласием: почему бы нет, подавление мятежа — внутреннее дело Испании. 23 июля министр авиации П. Кот с одобрения Блюма предложил поставить в Испанию 20–30 бомбардировщиков. Поставки готовились в тайне, но испанский военный атташе в Париже А. Барросо решил посодействовать мятежникам и сообщил о предстоящих поставках прессе. Противники Народного фронта подняли скандал — Франция решила вмешаться в дела соседней страны! Французский премьер Блюм слыл пацифистом, но он же был и лидером Народного фронта Франции. Как пацифист, Блюм не хотел «разжигать войну» в соседней стране, как социал-демократ — хотел помочь Народному фронту Испании.

Одновременно Хираль стучался и в другие двери. Он просил горючее и оружие у англичан, СССР, а сначала даже у немцев ^[210]. Уже 22 июля Сталин принял принципиальное решение о продаже Испании горючего по льготной цене ^[211]. Однако к практической реализации этого решения советское руководство подошло только в середине августа. Обстановка опять изменилась.

Интернационализация конфликта в Испании оказалась неожиданностью для европейской дипломатии. Сначала казалось, что дело быстро решится или победой переворота, или его разгромом. Вместо этого началась затяжная война, причем во многом — из-за внешнего вмешательства. Теперь с этим нужно было что-то делать.

В этой ситуации 23–24 июля Блюм прибыл в Лондон, чтобы обсудить возможности политики невмешательства, которая могла бы предотвратить помощь участникам внутрииспанского конфликта. Блюму казалось, что этот пацифистский план сможет остановить вмешательство Германии и Италии в обмен на обещание Франции и Великобритании не помогать Республике. Таким образом Франция избегала угрозы конфликта с Германией и Италией к югу от своих границ.

25 июля — 9 августа французское правительство то запрещало, то снова разрешало продажу французского оружия Испании. За это время Кот протолкнул первую поставку.

До начала советской помощи Республика получила 17 истребителей и 12 бомбардировщиков, по качеству уступающих немецким и итальянским.

2 августа итальянский самолет, летевший на помощь франкистам, сломался и вынужден был сесть во французском Алжире. Франция узнала, что конфликт уже не носит сугубо внутреннего характера. Казалось бы, нужно было возмутиться и усилить поддержку Испании, которая, по сути, оказалась жертвой агрессии. Но французскому правительству совсем не хотелось ссориться с Италией. Конфронтация с ней, да еще в условиях неприязненного отношения Великобритании к революционной Испании, грозила Франции изоляцией.

2 августа Франция обратилась к Великобритании и Италии, а затем ко всем заинтересованным странам, включая Германию, СССР и США, с предложением организовать режим «невмешательства» в испанские дела, полностью исключив поставку в этот очаг конфликта военных материалов. Это было бы выгодно Испанской республике, так как она в августе меньше нуждалась в помощи, чем Франко. Германия обусловила свое участие в «невмешательстве» тем, что к нему должен присоединиться также СССР. Для французской дипломатии было важно привлечь к соглашению СССР, и она снискала успех — в этот момент Франция для советского руководства была важным партнером по «коллективной безопасности». СССР боялся вернуться в положение международной изоляции, а «невмешательство» становилось клубом держав, допущенных к участию в испанских делах. Чтобы ни у кого не возникло сомнений в необходимости пустить СССР в этот клуб, 2 августа были начаты массовые демонстрации солидарности с Испанской республикой и сбор средств в помощь ей. В этот период помощь Республике увязывалась с кампанией демократических сил в мире. Как говорилось в докладе замзавотделом ИККИ П. Шубина 7 августа, «Гитлер и Муссолини стремятся сорвать морально-политическую и материальную помощь, которую народные массы во всем демократическом мире начали оказывать испанскому народу и его законному правительству. Нам надо спешить с этой помощью» ^[212].