Великая испанская революция - читать онлайн книгу. Автор: Александр Шубин cтр.№ 122

Получив власть над партией, правое крыло стало «чувствовать нарастающее желание мести в адрес левых», которые в 1934–1936 гг. сдвинули партию влево ^[1309]. Орудием этой мести стало государство. 25 июля Ламонеда распустил исполком Валенсийской федерации ИСРП, где преобладали кабальеристы, обвинив его во фракционизме. Главой новой столичной организации Ламонеда назначил губернатора-социалиста М. Молину. Валенсийцы не подчинились, и тогда Сугасагоития направил карабинеров и сотрудников службы безопасности, которые 26 июля захватили горком и редакцию «Аделанте». Чистки организаций ИСРП продолжились по всей Республике. Хотя полностью вычистить кабальеристов из партии не хватило времени, их воздействие на большую политику Республики было парализовано.

Одновременно блок коммунистов и правого крыла ИСРП развернул наступление на кабальеристское руководство ВСТ. Как перевес Ларго над реформистами в ВСТ в 1936 г. был достигнут благодаря вступлению коммунистов в это профобъединение, так теперь благодаря коммунистам перевес получили реформисты. Однако дело было не только в механическом перевесе, но и в падении революционной активности членов профсоюза во второй половине года. Применялось и исключение неугодных федераций из ВСТ под разными формальными предлогами (позднее они вернулись в состав Союза). Хотя полностью вытеснить кабальеристов из руководства ВСТ и его профорганизаций не удалось, профсоюз перешел под контроль майской коалиции.

Решающий удар был нанесен перед сессией Кортесов, где Негрин опасался контратаки Ларго как формального лидера фракции. 29 сентября кабальеристы потеряли руководство фракцией социалистов. 30 сентября был избран новый исполком ВСТ. Ларго был смещен с поста председателя ВСТ, который занял Р. Гонсалес Пенья. 1 октября кабальеристы были выведены из исполкома. 17 октября Ларго выступил с развернутой публичной речью. Хотя экс-премьер подверг режим Республики критике, однако ее лидеры напрасно опасались, что Ларго начал политическое контрнаступление. Он не планировал провоцировать раздоры, и его речь была политическим прощанием.

* * *

Республика стремилась подтвердить свою легитимность в глазах «демократий». 1–2 октября 1937 г. были созваны Кортесы. На них приехали даже некоторые правые депутаты — Маура, Портела, Гера дель Рио, Салаканизарес. Мстительные франкисты распространили письмо М. Портелы Вальядареса в поддержку Франко, направленное в октябре 1936 г. Республиканцы не стали мстить слабовольному Портеле.

Обсуждалась даже идея проведения новых выборов на территории Республики, чтобы доказать ее демократический характер Западу и собственной левой оппозиции. Но 30 сентября на совещании с коммунистами исполком ИСРП выступил против выборов. Ведь они увековечат раздел Испании — парламент перестанет быть общеиспанским.

Коммунисты склонялись к выборам, чтобы мобилизовать массы вокруг Народного фронта и вовлечь в систему власти анархистов, парировав их требование Национальной ассамблеи как временного представительного органа ^[1310].

Негрин и Прието считали идею перевыборов в принципе правильной, но неосуществимой. Негрин настаивал на перевыборах парламента в Каталонии ^[1311]. Прието вообще называл кортесы «комедией», а в декабре заявил: «Народный фронт — это труп» ^[1312].

В октябре 1937 г. президиум ИККИ рекомендовал КПИ способствовать проведению новых выборов, но руководство КПИ отнеслось к этой идее отрицательно ^[1313]. Сложившееся положение в структуре исполнительной власти вполне устраивало коммунистов, и они опасались, что выборы могут изменить эту расстановку.

В то же время насущной задачей оставалась консолидация всех антифашистских сил (за исключением разгромленной и оболганной ПОУМ). Без этого организация тыла сталкивалась со множеством лишних конфликтов. Но для майских победителей было принципиально важно, чтобы создание широкой координации сил не повлияло на характер верховной власти. В итоге возвращение профсоюзов (в том числе НКТ) во власть было допущено на региональном уровне при условии лояльности правительству Народного фронта.

8 октября в Валенсии был создан Народный антифашистский фронт. В него вошли партии Народного фронта, ВСТ, НКТ и ФАИ. Его программа требовала «покончить с кампаниями, которые могут повредить антифашистскому единству; помогать и содействовать делу экономико-индустриального преобразования, проводимого трудящимися и их профсоюзами на основе норм, которые будут установлены правительством». Другие пункты этой программы также были выдержаны в духе поддержки правительства. Не обошлось даже без поддержки «чистки профсоюзов и политических организаций». За все это партии Народного фронта были готовы признать себя (но только на городском уровне) частью некого «Антифашистского Народного фронта», который объединяет партии и анархистов. В документе и кабинет министров Негрина был назван «правительством Антифашистского Народного фронта» ^[1314]. Но характер кабинета от этого не изменился. Просто анархо-синдикалисты нашли форму возвращения в политическую систему Республики.

* * *

Поражение НКТ-ФАИ в борьбе за власть в Каталонии привело к оттоку части анархо-синдикалистов в ОСПК. Во многом это было связано с тем, что ОСПК была радикальней КПИ, но имела сильные властные позиции в Каталонии. ОСПК даже провозгласила, что в Каталонии началась пролетарская революция ^[1315]. КПИ не поддержала эту идею ^[1316]. Ее планам пока соответствовало эволюционное наращивание влияния коммунистов за фасадом «демократического правительства». Но, во всяком случае в Каталонии, майские победители подтвердили: они тоже хотят углублять революцию, но только не в том направлении, как до мая 1937 г.

Торопливость каталонских товарищей вызывала новые опасения в Москве. Руководителей Коминтерна смущал также национализм ОСПК, не желавшей становиться частью КПИ.

27-28 января 1938 г. разразился конфликт между эмиссарами Коминтерна Тольятти и Гёре по поводу ОСПК. Гёре защищал своих подопечных от жесткой критики Тольятти за пережитки каталонского национализма. Тольятти утверждал, что ОСПК допускает «серьезные и постоянные ошибки в политической и экономической линии. А именно: противодействие во время передачи контроля над каталонскими военными заводами правительству Республики; давление на свободу крестьян, чтобы вынудить их продавать свои продукты, поскольку не было разработано никаких законодательных норм, которые помешали бы принуждать каталонского крестьянина уступать продукты кооперативам ^[1317]; согласие с тезисами для подписания сепаратного мира в Каталонии, выдвинутыми ЭРК и ЭК ^[1318]. Наконец, националистическая идеология, свойственная мелкобуржуазному национализму и сепаратизму, далекая от позиций национального освобождения, основанного на марксистских принципах и солидарности народов Республики». Таким образом, каталонским товарищам досталось и за экстремизм, и за национализм, и за рискованные мирные инициативы за спинами Негрина и Коминтерна. Попытки каталонских националистов заинтересовать Францию превращением Каталонии в «зону мира» нервировали Коминтерн, несмотря на явную утопичность. Гёре с трудом убедил коллег, что ОСПК не поддерживает сепаратный мир без согласия партнеров по Народному фронту. Унаследовав роль заступника каталонцев у Антонова-Овсеенко, Гёре убеждал коллег, что часть проблем вытекает из шовинизма КПИ, которая «чинила препятствия каталонской партии, поскольку проводила политику, основанную на нежелании каким-либо образом сотрудничать с ОСПК» ^[1319].