Старт Страны Советов. Революция. Октябрь 1917 - март 1918 - читать онлайн книгу. Автор: Александр Шубин cтр.№ 60

Но о какой свободе может идти речь, когда Церковь лишают собственности? Государственная власть может предоставить эту собственность верующим, а может и не предоставить. Невозможно теперь жертвовать Церкви, потому что и жертвы эти оказываются в собственности государства.

Историк Д. И. Поспеловский считает: «Декрет 20 января – классическое свидетельство попытки Ленина дословно следовать заветам Марксова учения о религии как духовной надстройке на материальном базисе. Следует убрать этот базис – имущество и средства доходов Церкви – и Церковь отомрет сама собой». ^[504] Такая стратегия не требовала более активных антицерковных действий. Но декрет 20 января привел к кризису, совершенно излишнему для власти в этот тяжелый период, так как Церковь решила сопротивляться.

25 января (7 февраля) Собор выступил с постановлением о декрете, который был назван исполнением «сатанинского умысла» уничтожить Церковь. Утверждалось, что «враги Христовы лицемерно надевают на себя личину ревнителей полной религиозной свободы». ^[505]

Выступая на Соборе, митрополит Новгородский Арсений возмущался, что священников лишают права проповеди под видом запрета на критику Советской власти. ^[506] Впрочем, запрет на критику царской власти в дореволюционное время не воспринимался как запрет на проповедь. В апреле 1918 г. Петербургский комитет РКП(б) разъяснял: «Никогда еще исповедание какой угодно религии не было так свободно, как теперь. Но религия не должна служить ширмой против советской [власти] и [для] контрреволюционной пропаганды. Пусть священнослужитель какой угодно религии произносит проповеди о том, как спасти свою душу, как обрести царствие небесное, – ему никто не станет в этом препятствовать.

Но если он станет проповедовать возврат к самодержавию, к власти помещиков и капиталистов, восстанавливать трудящихся против Советской власти, он перестанет быть священником и превратится в контрреволюционного агитатора. Тогда пусть он пеняет на себя». ^[507]

Декрет был объявлен актом гонения против Церкви, и проведение его в жизнь объявлялось несовместимым с принадлежностью к Церкви. ^[508] Только 12 сентября, после выхода разъясняющей декрет инструкции, Собор разрешил верующим сотрудничать с властями при получении храмов в пользование.

В ночь на 28 января были реквизированы здание Синода и находившиеся там церковные капиталы. 3 (16) февраля 1918 г. была реквизирована Московская синодальная типография. При этом у других конфессий дела обстояли лучше. В апреле Московский совнарком постановил: «Заслушав заявление уполномоченных от Всероссийских съездов и союзов старообрядцев всех согласий о назначении жилищным советом 7 Рогожской районной управы администратора над всеми владениями Старообрядческой общины Рогожского кладбища Никольской старообрядческой общины в силу декрета об отделении Церкви от государства признать необходимость приостановить всякия действия по отношению к старообрядческим общинам». Было решено, что старообрядческие общины – это ассоциации частного характера и декрет не может иметь к ним приложения. ^[509] Старообрядцев было трогать не велено, а вот за РПЦ не признавали прав ассоциации частного характера. Но она стала создавать такие ассоциации.

В своем воззвании 27 января (9 февраля) Собор РПЦ призвал верующих создавать союзы для защиты церковных святынь. ^[510] Только в Петрограде в них вступило от 57 до 70 тыс. человек. ^[511]

28 февраля Патриарх и Синод приняли постановление о деятельности церковно-административного аппарата в условиях новой государственной власти. Оно разъясняло, что «пастыри должны идти навстречу добрым начинаниям верующих, направленным к защите Церкви». Определялось, что союзы для защиты церковного достояния должны создаваться при приходах, но формально не считаться религиозными, чтобы иметь возможность в случае угрозы объявить имущество Церкви своим. Святыни должны храниться так, чтобы их было тяжело изъять. В случае начавшегося захвата следовало бить в набат и созывать народ. Все люди, захватывающие церковное достояние, подлежали отлучению. Отдельно оговаривалась недопустимость содействия со стороны священников удалению своих коллег властями – клир должен был сплотиться перед лицом угрозы. ^[512]

В конце января – феврале 1918 г. по всей России прошли крестные ходы, посвященные оглашению послания Патриарха. В Пензе, Саратове, Харькове, Воронеже, Туле произошли столкновения и стрельба по участникам крестных ходов. Столкновения со стрельбой были при реквизиции Белогорского подворья в Пермской губернии 22 февраля.

Наиболее массовой расправой этого периода стал расстрел в Солигаличе Костромской губернии 7 марта протоиерея о. Иосифа Смирнова, священника о. Владимира Ильинского, диакона Иоанна Касторского и 18 верующих. Казнь была совершена в ответ на серьезные волнения. 24 февраля крестный ход в Солигаличе прошел относительно спокойно. Но 26 февраля советское руководство Солигалича во главе с В. Вылузгиным попыталось реквизировать хлебные запасы Богородице-Феодоровского монастыря. Иерей Василий Ильинский собрал у стен монастыря верующих. В итоге представители Совета были вынуждены отказаться от своего намерения. Но верующие не успокоились и осадили исполком. В результате столкновения один из верующих был убит, а Вылузгин ранен и захвачен участниками волнений. Его отправили в больницу, а утром он был убит неизвестными.

4 (17) февраля в Шацке прошел крестный ход, посвященный оглашению послания Патриарха 19 января. Собравшиеся прихожане кричали гонителям Церкви «анафема», после чего были окружены красногвардейцами. Представители Советской власти требовали разойтись, подкрепляя свое требование штыками и выстрелами в воздух. Верующие не расходились и пытались прорваться. Священники призывали не доводить дело до насилия, но все равно были арестованы вместе с тремя прихожанами. Власти требовали от семи арестованных подписать обязательство «не произносить проповеди на политические темы». Священники отказывались. Через неделю под давлением верующих священников освободили. ^[513]