Романовы. Ошибки великой династии - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Шумейко cтр.№ 43

Единственно, чего Георг по объективной причине (своей смерти) знать не мог, так это «новые приключения мирового абсолютного духа». Который после 1831 года (дата Георговой кончины) всё дальше и дальше «прогрессируя»… нанял себе для руководства своим развитием Отто фон Бисмарка. Присоединил к себе ещё две дюжины немецких королевств и княжеств и назвался… Германским рейхом (Вторым). Потом Прусский мировой абсолютный дух организовал ещё что-то там в 1914 году, потом научился говорить всё более и более отрывисто и громко, вскидывая правую руку вверх, потом…

Потом-то и произошло самое интересное с точки зрения нашей книги – территориальные преобразования, а именно: Пруссия была объединена с Россией. Так что теперь Россия владеет как минимум половиной (Восточной) всего средоточия мирового абсолютного духа, данного нам в ощущениях Калининградской области!

Довершу в том же философическом стиле: теперь и могила великого Иммануила Канта для нас уже не «вещь в себе» , а вещь… на балансе Правительства Российской Федерации! Сам проверял, посетив Калининград летом 2008 года: состояние, уход – отличные, зер гут.

Грустно, но как это часто случается у нас, именно смерть позволяет правильней оценить какие-то персоны, их эпохи. Смерть нашего страдальца Егора Гайдара тоже чуть-чуть продвинула процесс общественного самосознания. И самое ценное признание прозвучало с «демократического фланга». Вот оно, почти дословно:

«Более всего навредили пониманию работы Гайдара те окружавшие его ультрадемократы, что несколько лет твердили обществу: “Нельзя быть немножко беременным!”, “Свобода или есть, или её нет!”, “Демократия бывает или полная, или никакая!” »

Убогость, какая всё же убогость эти их лозунги! Действительно, лидеры партии «Демократический выбор России» очень навредили пониманию Гайдара, да и всему нашему пониманию сути кризиса. Может, покажется смешно (после вышеприведённого прусско-гегелевского экскурса), но Дух действительно «развивается (прогрессирует), познавая свою свободу». И наша свобода, на что я пытался как мог намекнуть в этой главе, это очень получается такая… свободная свобода, то есть мы слишком свободны в своих толкованиях свободы.

«Слишком» – на западный взгляд, но и процитированные лозунги – это убогий примитив, всероссийски громыхавший штамп, тоже не соответствующий нашей реальной общественной модели.

Это «нуйкины» (что крайне симптоматично для них) с вободу с Шенгенской визой спутали…

Вот шенгенка действительно: «или она есть, или её нет». Тут вы правы, зачем только дальше-то лезть, к свободам, в которых вы, как…

Возвращаясь к теме гибели династии Романовых, Российской империи, как следствия нерешённого крестьянского вопроса, можно оттолкнуться от тех двух пунктов Гакстгаузена, несколько развив их. Он вычислил, что русское сельское хозяйство было доходно при двух условиях:

1) использование труда крепостных;

2) сочетание земледелия с мануфактурой (занятие для крестьян на большую часть года).

Нас, конечно, более доходности интересует устойчивость, воспроизводимость жизни в русской деревне, но можно принять и доходность как рыночное отражение устойчивости, правильности течения дел.

И опять грустный парадокс: рентабельность и устойчивость развития русской деревни подкосили два крупнейших шага России в направлении дальнейшей модернизации – отмена крепостного права и… развитие промышленности.

Из этих двух глобальных перемен мне проще начать со второй – развития промышленности. Здесь отыщется и, по-моему, вполне убедительный аналог буквально с сегодняшним днём.

Итак, развитие промышленности признано историками, политиками, политологами всех направлений благом для страны. И, в общем, является таковым. За одним важным исключением, одним, остающимся открытым вопросом: а как деревне выживать в этом «новом прекрасном мире»?! Ведь подавляющая часть товаров, производство которых освоила молодая русская промышленность, раньше выпускалась в деревне, в те самые 6, 7, 8 (в зависимости от географии, климата) месяцев вынужденного «простоя».

Фразу «подавляющая часть товаров» надо проиллюстрировать. Статистические данные по русской промышленности сведены в таблице В. Варзара 1902 года, из которых можно ограничиться данными на 1897 год, своеобразный «итог века».

Общее производство в России (в тысячах рублей):

Изделия из хлопка, шерсти, шёлка, льна, пеньки, др. прядильных материалов – 946 296

Химические продукты – 59 556

Изделия из металлов, в т. ч. драгоцен. – 310 626

Керамические, фарфоровые, фаянсовые, стеклянные, цемент, кирпич – 82 519

Обработка дерева (деревянные изделия, продукты сухой перегонки и проч.) – 102 897

Только надо учесть особенность той статистики: строка «Изделия из металлов, в т. ч. драгоцен.» включала в себя всё произведённое из металлов – от паровозов до скобяных товаров и девичьих перстеньков.

Как видите, текстильная промышленность далеко превосходила все прочие вместе взятые. Это, впрочем, ясно и без всякой статистики, если вспомнить профили деятельности главных наших капиталистов – Морозовых, Прохоровых… Да ещё и просто представить «баланс жизни» тогдашнего человека. В отсутствие всякой бытовой техники, электроники, после еды важнейшей статьёй расходов была одежда, обувь. И эта гигантская цифра – 946 296 тыс. руб., без малого миллиард в год – это оценка продукции, ещё недавно производившейся в деревне.

Моя работа над текстом о фабриканте Иване Лямине, московском городском голове, одном из богатейших людей России середины XIX века, представила случай вглядеться в этот феномен.

Российское производство хлопчатобумажных, «аглицких» тканей в середине XIX века было инициировано Георгом-Людвигом Кноопом. В России за долгие годы этот уникальный немец потерял одну, «явно лишнюю» букву фамилии, но получил от народа пословицу «Что ни церковь, то поп, что ни фабрика, то Кноп», а от царя – титул. В 1877 году Кнопы возведены в потомственное баронское достоинство Российской империи.

Купцы Лямины под его влиянием так же обратились к лидирующей российской отрасли. Иван Артемьевич после Императорской практической академии коммерческих наук постигал «основы менеджмента» в «кноповских приказчиках». Необычайно умный, честный, скромный и набожный Иван Лямин стал незаменимым сотрудником Кнопа.

Людвиг Кноп оказался одним из трёх промышленников, упомянутых в книге «Россия при старом режиме» не в первый раз упоминаемого мной Ричарда Пайпса, советника президента Рейгана, главного американского советолога, «специалиста по России»:

«До 1839 года, когда в России поселился предприимчивый немец Людвиг Кноп (Ludwig Knoop), ткацкая промышленность в русской деревне основывалась на ручном труде… была разновидностью ремесленного производства.