Загадка Кирова. Убийство, развязавшее сталинский террор - читать онлайн книгу. Автор: Осмунд Эгге cтр.№ 69

* * *

Историки тщательно изучили российские архивы в поисках источников, которые подтвердили бы обстоятельства дела Рютина, но ничего не обнаружили. Комиссия Яковлева, которая изучала дело Рютина в связи с его реабилитацией в 1988 г., также не нашла никаких свидетельств о разногласиях в Политбюро ^[677]. Сегодня мы точно знаем, что в связи с арестом Рютина осенью 1930 г. Сталин написал Молотову следующее:

Мне кажется, что в отношении Рютина нельзя будет ограничиться исключением. Его придется, спустя некоторое время после исключения, выслать куда-нибудь подальше от Москвы. Эту контрреволюционную нечисть надо разоружить до конца ^[678].

Следовательно, в качестве наказания Сталин требовал ссылку, а не смертный приговор. Несмотря на вспышку гнева Сталина в письме Молотову, через несколько месяцев Рютин был освобожден. После того, как осенью 1932 г. была выявлена политическая деятельность и идеологическая платформа группы Рютина, его дело обсуждалось 2 октября на совместном заседании Центрального Комитета и Президиума ЦК ВКП(б). Решили, что Политбюро и президиум Контрольной комиссии обеспечит исключение из партии членов группы Рютина. Людей, которые знали о группе и особенно о существовании «контрреволюционных документов», но не доложили об этом партии, ожидала такая же судьба. Данное решение было подписано Сталиным ^[679].

Неделю спустя, 9 октября, состоялось заседание президиума Контрольной комиссии, которая приняла решение исключить из партии 18 сторонников Рютина (Рютин был исключен из партии еще ранее). Одновременно были исключены Зиновьев и Каменев, так как они знали о существовании группы Рютина и ее документах, но не доложили о них партийным органам. ОГПУ получило задание возбудить дело против исключенных ^[680]. Резолюция Президиума была письменно утверждена членами Политбюро (никакого заседания Политбюро при этом не проводилось). На решении Политбюро стоят пометки от руки: слово «Согласен» с подписями Сталина, Молотова, Кагановича, Микояна, Ворошилова и Куйбышева. Подписи Кирова под этим документом нет ^[681]. Днем позже, 11 октября, некоторые сторонники Рютина были арестованы и приговорены коллегией ОГПУ к тюремному заключению или к ссылке. Рютин получил самый суровый приговор — 10 лет тюрьмы ^[682].

Почему же нет подписи Кирова на решении об исключении сторонников Рютина из партии и возбуждении дела? Киров был на заседании ЦК, которое проходило с 29 сентября по 2 октября, однако он не присутствовал на заседании Политбюро 8 октября; записи о посещении им кабинета Сталина в это время нет ^[683]. Видимо, Киров уехал из Москвы после окончания заседания Центрального Комитета партии 2 октября. Он вообще редко бывал на заседаниях Политбюро в Москве.

Могло ли дело Рютина обсуждаться на каком-то другом заседании Политбюро той осенью? Приговор, по которому Рютину дали 10 лет тюремного заключения, был оглашен 10 октября; следовательно, любые обсуждения смертного приговора должны были состояться до этого момента. Что касается заседаний Политбюро в этот период, то Киров присутствовал только на одном из них — 16 сентября. Сталин, Куйбышев, Орджоникидзе, Андреев и Микоян также были на этом заседании, однако на нем не было Молотова или Кагановича, которые предположительно присутствовали на Политбюро, когда там обсуждали дело Рютина. В повестке дня данного Политбюро такое дело не значится. Но, может быть, на этом заседании проводилось неформальное обсуждение дела Рютина? Но такое вряд ли возможно, иначе Микоян обязательно бы упомянул об этом в своих мемуарах.

Могло ли дело Рютина обсуждаться во время какой-нибудь неформальной встречи в кабинете Сталина в течение данного периода? В это время Киров был у Сталина в его кабинете 11 и 28 сентября ^[684]. 28 сентября Киров находился в кабинете Сталина всего 15 минут. Помимо него там присутствовали Косиор и Постышев. Кроме Кирова 11 сентября в кабинете Сталина побывали Микоян, Ворошилов и Куйбышев, но там не было ни Орджоникидзе, ни Молотова, ни Кагановича, которые названы участниками обсуждения дела Рютина. Более того, в своих мемуарах Микоян не упоминает вообще, что данное дело обсуждалось.

Олег Хлевнюк, ведущий российский историк политики сталинского периода, упоминает, что судьба Рютина могла обсуждаться во время секретного заседания Политбюро. Но, как пишет Хлевнюк, даже в специальных протоколах Политбюро об этом нет никаких упоминаний, хотя в них отражены и более секретные и важные решения. Даже если мы предположим совсем невероятное, что судьба Рютина решалась тайно, на неофициальном чрезвычайном заседании Политбюро, проходившем в необычном месте и без протокола, то тогда возникает вопрос, почему это дело требовало подобной секретности? Ведь Сталин не ожидал никаких возражений против своего предложения, как об этом написано в «Письме старого большевика». И далее: как мог источник, на который ссылается «Письмо», вообще узнать о таком совершенно секретном заседании, даже если предположить, что это был Бухарин ^[685]?

Логично сделать вывод, что вся история о Сталине, якобы потребовавшем смертного приговора для Рютина, и столкновении Сталина и Кирова на этой почве является не более чем одной из многих легенд сталинского периода. Тот факт, что она представлена практически во всех работах и книгах об этом времени, не делает ее более правдивой. Никаких документов, подтверждающих это событие, просто не существует.

Столкновение между Сталиным и Кировым из-за избрания Кирова секретарем ЦК ВКП(б)

После XVII съезда партии, который закрылся 10 февраля 1934 г., состоялось заседание Центрального Комитета, на котором избиралось новое руководство ВКП(б). Кроме Политбюро, в состав высших партийных органов входило Оргбюро и секретари Центрального Комитета. Президиум Центральной Контрольной комиссии партии также считался важным органом. В секретариат ЦК, включая Сталина, обычно входили от 3 до 5 секретарей. На заседании Центрального Комитета 10 февраля 1934 г. были избраны 4 секретаря. Дальнейшие события описываются в мемуарах Рослякова ^[686]. Как считается, его источниками информации были сам Киров и председатель Ленсовета И. Ф. Кодацкий.