Пепел умерших звёзд - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Дребезгов cтр.№ 106

Ненависть – вот что испытывал сейчас Шривастава. Жгучая, словно крапива, она прорастала откуда-то изнутри, устремляя вверх зеленые побеги и гордо расставив в стороны иззубренные листья. Зеленый змий ничего не мог сделать с упрямым сорняком – только обжигался сам и уползал прочь с болезненным шипением. Чародею оставалось лишь вновь и вновь прокручивать в голове детали своего позора…

Позора, который должен был стать величайшим триумфом.

Отношения кое с кем из профессуры у него не заладились практически сразу, но изначально Нифонт не придавал этому ни малейшего значения. Он вообще не обращал внимания на возраст и социальный статус собеседника – его интересовали лишь личные качества и компетентность. Если преподаватель допускал ошибку – Шривастава указывал на нее вслух, посреди аудитории. Вел себя по отношению к другим так же, как те относились к нему; не стеснялся тонко и изощренно хамить. Некоторые из университетских профессоров с одобрением отнеслись к дерзкому и талантливому студенту… Но не все. Далеко не все.

Какое-то время трения не причиняли неудобств Нифонту – напротив, принесли уважение соучеников и нимало не помешали стать лучшим из студентов своего выпуска. Но вот позже, в аспирантуре… Тут он впервые хлебнул лиха. Вынужденное участие в интригах коллектива не принесло молодому чародею никакой радости, зато сильно уронило человечество в его глазах. Какое-то время, впрочем, он успешно лавировал в этой мутной пене, ухитряясь избегать наиболее неприятных подстав, устроенных особенно «доброжелательными» коллегами.

Самое худшее началось потом, когда он взялся за магистерскую диссертацию. Смутные идеи, прозрения и наблюдения, носившиеся в уме Шриваставы последние несколько лет, начали обретать четкую, выверенную форму, постепенно превращаясь в нечто способное произвести революцию в магии. Давно подтверждено, что измененные состояния сознания, порождаемые некоторыми психоактивными веществами, во многом схожи с погружением. Но Нифонт пошел в своих исследованиях еще дальше: он теоретически доказал, что в сочетании с сильнодействующими магическими субстанциями, например, определенными эликсирами, наркотические грезы могут действительно стать погружением. Иными словами, приняв выверенную смесь таких компонентов, даже обычный человек с прозаическим складом ума сможет творить настоящие чары – а уж подлинного, умелого чудотворца это вознесет на недосягаемую ранее высоту!

Разумеется, одной теории было мало – но Нифонту было что предъявить и на практике. Несколько экспериментальных составов он опробовал на лабораторных мышах – и некоторые из них после длительного курса приема нового «препарата» и впрямь начали проявлять… любопытные свойства. Жемчужиной коллекции Шривастава счел особь, научившуюся летать по клетке. Он торжествовал. Если уж методика работает на созданиях с куда более простой нервной системой… Триумф! Безусловный триумф!

Нельзя даже представить чувства Нифонта, когда утром в день защиты он обнаружил, что его лаборатория уничтожена, подопытные утрачены и даже журнал записей поврежден.

Все было замаскировано под несчастный случай – пожар, начавшийся в соседней лаборатории, якобы перекинулся и на разработки Шриваставы, – но исследователь не питал ни малейших иллюзий на этот счет. Защитные чары на лабораторию он накладывал сам – и разумеется, отнюдь не пожар тщательно развеял их, не оставив ни малейшего следа. Самовлюбленные профессора решили от души отыграться на «непочтительном юнце», одним ударом выбив у него опору из-под ног.

Потеря журнала с детально изложенным ходом исследований не слишком печалила Нифонта – еще в школе он начал старательно упражнять свою память и достиг на этом поприще немалых успехов; при желании он сможет восстановить утраченный текст дословно. Куда хуже была утрата образцов: чародей подозревал, что ни к чему хорошему это не приведет.

Так и оказалось. Члены комиссии были заранее настроены против соискателя – и теперь, когда тот не мог привести ни одного практического доказательства, набросились на теоретические построения с самыми софистическими нападками, поставив целью ниспровергнуть их в прах. Все доводы и аргументы Шриваставы разбивались о несокрушимое: «Но предъявить результаты вы не мо-о-ожете!..» Кто-то даже высказал мысль, что никаких результатов и быть не могло, и Нифонт сам уничтожил лабораторию, чтобы скрыть неудачу. Надо было видеть, как торжествующе усмехался в усы академик Шагал. Главный из недоброжелателей косился на Шриваставу с таким ехидством, что в конце концов тот уверился: старик-то лабораторию и поджег. Самовлюбленный выродок настолько любил втаптывать в грязь оппонентов, что вполне мог пойти и на такое, с него сталось бы.

Иными словами, защита была провалена. «Надо было ставить опыты на себе, – мелькнула озлобленная мысль, – вот бы я им показал!» Увы, эта мысль пришла слишком поздно; теперь Нифонт оставался один на один со своим позором.

Горечь поражения жгла настолько невыносимо, что чародей отправился в кабак. Спиртное он всю жизнь презирал, но сейчас ему было просто необходимо заглушить бурю эмоций. К сожалению, поход себя не оправдал – алкоголю никак не удавалось замутить разум Нифонта. Не то сказались годы чародейской практики – ему доводилось слышать, что на чудотворцев спирт действует слабее, – не то обостренная упражнениями память не желала сдаваться, не то сыграла роль совокупность этих факторов. Как бы то ни было, Шривастава пил не пьянея и трясся мелкой дрожью от ненависти к этим карьеристам, не видящим дальше своего носа.

«Будь эти ублюдки хоть немного поумнее, – размышлял он, – наверняка кто-нибудь из них в ближайшую пару месяцев попытался бы повторить мои разработки и выдать за свои… Но подонки слишком горды и спесивы: во-первых, ни за что не пойдут по чужим стопам, ниже их достоинства нагибаться и что-то подбирать с земли; а во-вторых, кто-нибудь наверняка вспомнит, что не так давно некий соискатель Шривастава представлял очень похожие выкладки, и они сами его осмеяли… Нет, на такой позор ослы не осмелятся пойти, это уж точно. „Репутация“ дороже».

От прокручивания по новой все тех же озлобленных дум его оторвали нарастающие неподалеку шум и грохот. Чародей поднял взгляд. Ага, все ясно: на его глазах начиналась самая настоящая кабацкая драка, бессмысленная и беспощадная. Толпа явно успевших заложить за ворот мужиков наседала на одного жилистого типа. Толком разглядеть его Нифонт не смог, но, похоже, парень был трезв как стеклышко. Тем, видимо, и не угодил местным завсегдатаям.

Вообще-то, если желаешь сохранять ясную голову, заглядывать в кабак – и впрямь не самая разумная идея, но…

– Что, не уважаешь? Не уважаешь нас, падла?! – рыкнул один из мужиков.

Глаза Нифонта сузились, взгляд, еще недавно слегка затуманенный выпитым, стал холодным и оценивающим. «Не уважаешь нас» – не к этому ли, в сущности, сводился его конфликт с профессурой? Не того ли же самого они требовали от него – да что там, от всех окружающих? В том, что между светилами чародейской мысли и кабацкой рванью обнаружилась такая точка пересечения, виделась некая мрачная ирония. И там, и там – толпа травит одиночку, наседая грубой силой. Но за что их, скажите, в таком случае уважать? Только за силу? А покупается ли уважение одной лишь силой? Или ею оплачиваются лишь иные вещи: страх, ужас… ненависть?