С того света - читать онлайн книгу. Автор: Бернард Вербер cтр.№ 72

– Я стал другим человеком, Люси. Раньше я был рационалистом и картезианцем и видел в вас всего-навсего мошенницу, эксплуатирующую людскую наивность. Теперь я знаю, что вы правы: с мертвыми можно говорить, у меня получился разговор с покойным братом.

Габриеля посещает догадка, как облегчить диалог с Тома с того света:

– Во время нашего с ним последнего медиумического контакта ваш брат просил меня условиться с вами о коде, который помог бы вам сразу его идентифицировать. Хотите узнать про этот код?

– Попробую догадаться: «Rosabelle Believe»? К этому коду прибегал Гудини для бесед с того света со своей женой.

– Он самый! Этот пароль будет означать, что вы общаетесь с настоящим Габриелем, а не с прикидывающимся им духом.

– А что нового у вас, мадемуазель Филипини? Как продвигается ваше расследование? Не знаю, читали ли вы в газетах, что проект Александра де Виламбреза «Виртуальный Габриель Уэллс» идет вперед гигантскими шагами. Он объявил, что версия «Тысячелетнего человека», написанная его программой искусственного интеллекта, выйдет уже через месяц.

– Ему ни за что не добиться качества настоящего автора…

– Можно подумать, публика уловит разницу! Представьте, вдруг некоторые критики, сожалея, что не распознали его при жизни, внезапно опомнятся и примутся рекламировать это безобразие? Вот будет ужас, если Виламбрезу удастся до бесконечности профанировать при помощи робота творчество моего бедного брата!

Им приносят еду. Габриель хватает вилку и начинает есть, как привык, забыв о притворстве; видя удивление Тома, он спохватывается и изображает более женственные, почти манерные движения.

– Вы по-прежнему считаете, что я убил своего брата-близнеца?

– В данный момент я не исключаю никаких версий.

– Мадемуазель Филипини, вы упорны и умны, но я не понимаю, почему вы продолжаете меня подозревать.

Он хватает ее руку и прижимает к своей груди, не дав Габриелю времени среагировать.

– Почувствуйте мою энергию, мою искренность. Слушайте внимательно. Я не убивал брата и так же, как вы, хочу узнать, кто совершил эту гнусность.

72

Пока Люси и Долорес пользуются новым погружением Сами в глубокий сон для воздействия на его сновидения и побуждения его к применению наркотика, появляется Дракон.

– Зачем вы это делаете?

– Чтобы не позволить этому негодяю превращать девушек в рабынь, – отвечает Люси, давая Долорес понять, что общается с Иерархией.

– Обычно мы, существа из Среднего Астрала, не вмешиваемся и предоставляем народцу (это произносится с нескрываемым презрением) Нижнего Астрала вволю якшаться с живыми. Но меня насторожили ваши действия, а именно использование эгрегоров алкоголиков для нападения на живого человека.

– Мы с Люси хотим обезвредить токсичного живого человека, чтобы у него больше не было жертв, – подает голос Долорес. – Мы стремимся восполнить в невидимом мире то, что не получается у человеческой юстиции на Земле.

– Юстиция, Справедливость! Легко сказать и трудно претворить в жизнь! Что вы в этом смыслите?

– Наша цель – учредить Трибунал мертвых для исправления ошибок, допускаемых судами живых, – объясняет бывшая заключенная, полная решимости отстоять свою позицию.

Осмелев, она продолжает:

– На дворе двадцать первый век, так дальше нельзя. Пора разделаться со всеми этими извращенцами и прочими пропащими людьми, безнаказанно сеющими несчастье, забираясь порой на самую верхушку человеческой пирамиды или проникая в параллельные властные структуры.

Мужчина в белой тоге выглядит разочарованным.

– Я не абы кто… Практически я – изобретатель правосудия. Это я, Дракон, составил в 621 году до нашей эры первые письменные законы, применимые ко всем без исключения, независимо от социальной принадлежности. Раньше богатых и бедных судили по-разному, отдельные законы существовали для мужчин и женщин, чужестранцев и сограждан.

– Неужели до того все было настолько запущено? – с сомнением спрашивает Люси.

– Были десять Моисеевых заповедей, продиктованных свыше в 1330 году до нашей эры, но они касались только евреев, а их было раз два и обчелся. В моей родной Греции, тогдашней главной державе Средиземноморского бассейна, действовали только устные законы, допускавшие вольную интерпретацию. Законодатель карал согласно своей интуиции и ни перед кем не отчитывался. Это порождало массу злоупотреблений. Но я положил конец праву индивидуальной мести. Меня посетила идея выгравировать законы сначала на деревянных щитах на въездах в города, а потом на каменных стелах, чтобы никто не мог оправдываться незнанием закона. Я же изобрел разницу между преднамеренным и непреднамеренным убийством. Это я к тому, что правосудие – мой конек.

– Так это из-за вас появилось понятие «драконовские меры»?

– Да, но у меня не было выбора. Для замены жажды мести требовалась гарантия примерного наказания. Я был утопистом, прямо как вы, и воображал, что нельзя никому давать спуску. В результате кража каралась смертью. Вот почему мое имя стало ассоциироваться с крайне суровым наказанием.

– Раз вы стремились к торжеству правосудия, то легко нас поймете. Не мешайте, лучше помогите, – говорит Люси.

– Во что вы встреваете? – холодно вопрошает он.

Обеих женщин удивляет его изменившийся тон.

– Вам никогда не приходило в голову, что этот мир и так совершенен и что лучше ничего в нем не менять?

– Торговцев белыми рабынями тоже оставить в покое? – возмущенно спрашивает Долорес.

– Человечество должно пройти в своих заблуждениях до самого конца, совершить наихудшие злодеяния, иначе так ничему и не научится.

– Вы хотите сказать, что даже самое пропащее отребье – часть Космического Плана?

– Вместе с религиозными фанатиками, сектантами, наркотиками, алкоголем, войнами, убийствами, эпидемиями, людской глупостью…

– Неужели нельзя представить планету без войны, бедности, убийств, извращений, без диктаторов, без голода?

– Почему же, такая планета существует, уж поверьте мне.

– Вот как? Где же?

– Таковы все планеты Солнечной системы. Проблема в том, что кислорода на них тоже нет… А значит, нет и жизни.

Дракон, чрезвычайно довольный своим остроумием, развивает свою мысль дальше:

– Непростительная самоуверенность – воображать, что можно спасти людей и изменить мир. Поэтому я вынужден просить вас больше не придумывать мелкое персональное правосудие. Существуют недоступные для вас смыслы. Человек не заслуживает спасения, если сам не борется против собственной тени. Пусть ошибается, тем ценнее будет его успех. Задумайтесь об улучшениях, бросьте мечтать о том, чтобы все изменить одним махом. Эволюция – процесс медленный, чуждый рывкам. Доверяйте Иерархии, что над вами.