С того света - читать онлайн книгу. Автор: Бернард Вербер cтр.№ 15

Я взяла на себя самых требовательных его клиентов и предложила ему устраивать сеансы спиритизма, быстро приобретшие успех.

Мамаду отдавал мне 50 процентов дохода от клиентов, которых я принимала по одному, и все 100 процентов от коллективных сеансов спиритизма. Симпатичный был человек, мы с ним без лишних слов достигли взаимопонимания. Мы использовали особенный код: одна и та же фраза в зависимости от наших интонаций могла приобретать тысячу разных значений. Так, его вопрос «вы не находите, что в этой стране холодно?» мог означать и исходящую от клиента угрозу, и необходимость заняться стряпней к ужину. Мои слова: «Вам надо лучше укрываться» могли значить и «гони его в шею», и «отдыхай, я сама всем займусь», и «я приведу подмогу».

Накопив достаточно денег, я поблагодарила старого Мамаду и сказала, что впредь намерена работать самостоятельно, но сначала найду для него замену себе, которая окажется не хуже меня самой. Он не пытался меня удержать, а просто снял очки, чтобы крепко меня обнять, и я впервые увидела, что его глаза забиты червями и похожи на прозрачные сосуды, полные слизняков. Я долго сжимала его в объятиях и благодарила за все, что он для меня сделал.

Теперь я могла сама снять квартиру. Я разбросала повсюду листовки более сдержанного содержания, чем у моего старого наставника:

Сначала клиентов было ровно столько, чтобы платить аренду и не умереть с голоду. Потом Мамаду наведался ко мне в гости и сообщил, что я должна ему денег, потому что сменившая меня особа оказалась никуда не годной.

После Мамаду за меня взялись налоговики: они не усматривали в моем занятии ничего противозаконного, но только при условии, что я стану отдавать половину заработанного государству. Я покорилась, глазом не моргнув. Потом ко мне явилась другая женщина-медиум – пожилая, в кричащем облачении и яркой косметике, как раз такая, какими вы воображаете людей моего ремесла. Она объяснила, что в квартале есть место для одного-единственного медиума и что она обосновалась там раньше меня. Она пригрозила натравить на меня своих «слуг невидимого», которые покарали бы меня за нежелание мгновенно удалиться. Потом перешла к воплям: «Берегись, облысеешь, исхудаешь, твое дыхание станет зловонным, и мужчинам будет противно с тобой целоваться, у тебя завоняют ноги, раньше срока наступит менопауза и ты не сможешь родить, майонеза, и то не сможешь сделать…»

Так я вкусила радости свободного предпринимательства и конкуренции… Но и тут не обошлось без спасительной руки: на помощь мне пришла одна из моих клиенток, очаровательная элегантная старушка с синеватыми волосами, бывшая адвокатесса, скопившая целое состояние. Наследника у нее не было, и она, бедняжка, узнала, что ее дни сочтены. В благодарность за то, что моими усилиями она общалась со всеми своими бывшими мужьями, она вписала меня в свое завещание.

Судьба мне улыбнулась, на смену проблемам пришли решения. После трудных лет я получила дар свыше – или подарок Иерархии: наследство старушки представляло собой особнячок площадью 200 квадратных метров с садом в 16-м округе Парижа и миллион евро. Наконец-то у меня появились собственный кров и столь необходимая финансовая надежность. Первым делом я наняла частного детектива для поиска Сами. Но после нескольких недель расследования он смог доложить мне всего лишь, что «господин Дауди так и не подавал признаков жизни с той роковой пятницы 13 апреля». Отыскать его след нигде не удавалось. Эти обескураживающие сведения влетели мне в копеечку, но я все равно не расставалась с уверенностью, что он жив.

Молва все лучше обеспечивала мне клиентуру, по большей части богачей и знаменитостей. Раз в неделю я давала коллективный сеанс, на котором четверо сидевших вокруг стола по очереди беседовали с усопшим, которого сами выбирали. В дальнейшем я избрала политику намеренного ограничения клиентуры, дополнительно повышавшую мой престиж.

Однажды ко мне пришел сам министр внутренних дел Валадье. Мы быстро подружились, и я попросила его помочь найти Сами. Через несколько дней он сообщил, что, по данным его служб, некто Дауди исчез не только из Франции, но и вообще с лика Земли. То есть испарился. Его вывод состоял в том, что подозрительный делец, на которого он работал, приказал его убить и уничтожить тело.

Ныне я обрела равновесие. Я живу своими способностями медиума и горжусь этим. У меня сохранился единственный страх – умереть. Я обладаю редкой привилегией доступа к нематериальным мирам, в материальном же мире я прекрасно себя чувствую. Единственное, чего мне не хватает для полного счастья, – любовь моей жизни, Сами Дауди».

15

Рассказывая мне все это, Люси не спускала глаз с игрушечного клоуна, на лице которого застыла дурацкая улыбка. Рассказ завершился, и она на несколько секунд умолкает.

– Завидная у вас жизнь, мадемуазель Филипини.

– Мне не с чем сравнивать, других жизней у меня не было. Во всяком случае, о прежних не сохранилось никаких воспоминаний.

– Вы подтверждаете теорию пронойи из энциклопедии моего двоюродного дяди Эдмонда.

– «Пронойя»? Первый раз слышу.

– Это противоположность паранойе. Вместо того чтобы подозревать весь мир в недоброжелательности и в намерении вам напакостить – это и есть паранойя, вы убеждены, что мир и населяющие его люди состоят в тайном сговоре, имеющем цель сделать вас счастливой.

Она поправляет завалившуюся набок куклу.

– Брат считает вас страдающим – вернее, страдавшим – болезненной паранойей.

– Не буду полностью это отрицать. Но даже у параноиков бывают настоящие недруги, равно как с пессимистами случаются настоящие несчастья.

– У вас несколько преувеличенная реакция на свою смерть.

– Полагаю, это шутка?

– По-моему, с вами произошла профессиональная писательская деформация: вы повсюду видите драму. Попробуйте тоже стать проноиком и решить, что ваш «конец» в конечном счете не так уж плох.

– Я – жертва убийства!

– Что с того? Подумайте о вашей посмертной славе. О Джоне Ленноне, застреленном из револьвера на манхэттенской улице, вспоминают больше и лучше, чем о Джордже Харрисоне, долго умиравшем от рака в больнице. Мэрилин Монро, ушедшая из жизни 36-летней, возможно, отравленная секретной службой Кеннеди, вольготнее разместилась в нашей памяти, чем ваша Хеди Ламарр, дожившая до 85 лет, из страха старости злоупотреблявшая эстетической хирургией и в конце концов умершая от болезни в нищете и забвении.

– Какие гадости вы говорите!

– Нет, я пытаюсь вам помочь увидеть в событиях хорошую сторону.

– На некоторые темы я бы предпочел не шутить. К ним относится моя смерть, а также смерть Хеди Ламарр.

Люси застывает с закрытыми глазами.

– В чем дело? – спрашивает Габриель.