– Да, – секунду подумав, кивнул Сергей, – пожалуй, это
неплохой вариант.
– Сережа, а они Леночку не тронут?
– Что вы, Вера Федоровна, они до нее не доберутся. Она же
далеко, в Сибири, – ответил за Кротова Сичкин. – А к ее возвращению все уже
будет хорошо.
– Вы уверены?
– Мы постараемся…
* * *
Лена почувствовала – что-то произошло. Давно уже был вечер,
крошечное окошко под потолком почернело. А о ней как будто забыли. Она не
понимала, хорошо это или плохо, надо ли напоминать о себе или лучше сидеть
тихо.
Она уже успела в общих чертах продумать свой разговор с
лысым. Но только в общих чертах. Конечно, Градская вполне может быть знакома с
лысым. Но невозможно представить, чтобы она наняла такого серьезного человека в
качестве киллера. Она могла нанять кого-нибудь из его киллеров, но тогда Лену
бы просто пристрелили.
Вероятно, Градская попросила его по старой дружбе заняться
Леной. Но такие просьбы требуют серьезных обоснований. А она не станет ни за
что выкладывать блатному авторитету правду. Стало быть, она должна была
сочинить какую-нибудь достоверную историю для лысого, намекнуть ему, что Лена и
Майкл представляют опасность для него лично. Например, она могла придумать,
будто Майкл – какой-нибудь крупный американский мафиози, что-то типа
конкурента, имеющего свои виды на нефть и золото… Нет, ерунда. Наших бандитов в
Америке много, но у нас пока нет американских гангстеров. Во всяком случае,
Лена об этом никогда не слышала. Да и потом, это легко проверяется в их
бандитских кругах. За подобную дезинформацию могут и убить. А что не
проверяется? Предположим, Градская намекнула, будто Майкл – агент ЦРУ. Вот это уже
теплее…
«Господи! – Лена даже подпрыгнула. – Зачем я клюнула на
предложение Волкова повозить Майкла по Москве? Нет, я не клюнула, – тут же
возразила она себе, – я просто поддержала навязанную игру. В общем, у меня не
было другого выхода. Но в итоге они узнали, куда я еду и с кем… Нет, они бы все
равно узнали, нашли бы способ. Ладно, это сейчас неважно. Важно решить, стоит
ли сказать лысому всю правду? В конце концов, даже в этих кругах к насильникам
относятся с отвращением. Но вдруг мне не поверят? Я скажу правду, а мне не
поверят. Слишком серьезное и неожиданное обвинение… Интересно, почему мой визит
на Малую Пролетарскую вызвал такую бурную реакцию – и у Саши, офицера ФСБ, и у
лысого бандита? Несчастный Вася Слепак, опущенный зек Слепой… Чем он так интересен?»
Открылась дверь. Глухонемая вкатила столик на колесиках. Там
было два бутерброда с сыром, яблоко, банан и большая чашка крепкого чая.
– Спасибо, – сказала Лена.
Есть совсем не хотелось, кусок застревал в горле. Но нужны
были силы, и она заставила себя съесть почти все. Девушка стояла, прислонившись
к стене, и наблюдала за ней. Но Лену не смущал ее взгляд, он казался теплым и
даже сочувственным. Перед тем как вывезти столик, глухонемая притронулась к
Лениной руке и кивнула на закуток крошечного туалета. Лена сначала не поняла
ее, но девушка достала из кармана контурный губной карандаш и кивнула еще раз.
Они зашли вместе в тесный закуток, девушка закрыла дверь и
стала быстро писать красным карандашом на белой кафелине. «С твоим ребенком все
нормально», – успела прочитать Лена.
Глухонемая тут же смочила носовой платок и стерла надпись.
Лена хотела взять у нее из рук карандаш, но девушка подмотала головой и
выразительно пошевелила губами. Лена поняла ее. Медленным шепотом она
произнесла:
– Спасибо. Что произошло? «Ночью кто-то увез и спрятал.
Искали весь день. Не нашали». Надпись опять исчезла.
У Лены быстро и радостно застучало сердце. «Конечно! Прошлой
ночью должен был приехать Сереженька. Мишаня Сичкин успел все рассказать,
Сережа понял и начал действовать».
«Не подавай виду, что знаешь», – написала девушка.
– Да, конечно… – прошептала Лена и вдруг неожиданно для себя
спросила:
– Кто такой Слепой? «Киллер».
Надпись тут же исчезла. Лена поняла, что разговор закончен.
Девушка, не глядя на нее, быстро вывезла столик. Щелкнул замок. Лена сняла
ботинки, свитер, джинсы. В футболке и тонких колготках она уселась на кровать и
закурила. У нее было такое чувство, словно только что ее выпустили на свет
Божий из какого-то пыльного черного мешка, в котором было невозможно дышать.
Теперь ей захотелось вымыться с головы до ног, почистить зубы и еще захотелось
спать.
«Надо попросить у этой замечательной девушки зубную пасту,
чистое белье, горячий душ, расческу, – весело подумала Лена, – иначе я скоро
превращусь в бомжа».
Теперь она знала главное: Лизе больше не угрожает опасность.
Она вдруг забыла, где находится, не желала думать о том, что может произойти
здесь с ней в любой момент. Ей нужен был хоть небольшой тайм-аут, хоть немного
покоя и радости.
Она умылась теплой водой с мылом, прополоскала рот, положила
под голову свернутый свитер, укрылась курткой. «Неужели Вася Слепак правда стал
киллером, да еще таким серьезным?» – подумала она и моментально заснула. Свет
Голой лампочки под потолком нисколько не мешал спать. Ее
разбудили под утро.
– Вставай, одевайся, – услышала она грубый мужской голос и
открыла глаза.
Над ней стоял бандит по имени Вадик. Она пожалела, что
уснула без джинсов. В колготках и в майке она чувствовала себя неприятно перед
этим юным ублюдком, который к тому же глазел на нее весьма откровенно и
ухмылялся.
– Отвернись, – сказала она.
– Обойдешься, – ответил он, продолжая глазеть на ее ноги, –
а ты ничего, в натуре. Лет-то сколько тебе? |
– Семьдесят, – огрызнулась Лена, – тебе в бабушки гожусь.
Дай-ка мне, внучок, мои джинсы. Вон, на стуле висят.
– Ты довыступаешься, – пробурчал бандит, но джинсы подал.
– А теперь, – сказала Лена, натянув джинсы и зашнуро|вав
ботинки, – мне надо умыться и почистить зубы. Будь так любезен, пожалуйста,
принеси мне зубную пасту и щетку. Здесь ведь найдется новая, нераспечатанная
зубная щетка?
Несколько минут Вадик молча, тупо смотрел на нее и хлопал
глазами.
– Ну что ты застыл? – не унималась Лена. – Тебя в детстве
разве не учили, что зубы надо чистить утром и вечером, два раза в день? Вот
меня, например, учили. Я не могу разговаривать с твоим замечательным шефом, не
почистив зубы.
– Щас… это… – Он шагнул к двери и, еще не выйдя из комнаты,
закричал в коридор:
– Слышь, Соленый! Она здесь права качает!