Легкие шаги безумия - читать онлайн книгу. Автор: Полина Дашкова cтр.№ 105

В состоянии очередного запоя Слепак пытался продать у пивного ларька женские украшения и часы. Он скандалил, прорывался сквозь очередь, совал ларешнице в нос эти безделушки и пытался расплатиться ими за пиво. Мимо проходил дежурный участковый. Ларешнице надоел приставучий алкаш, она громко крикнула: «Эй, милиция!»

Николай Иевлев смотрел на фотографии и читал подробные описания вещей, изъятых у задержанного гражданина Слепака Н. В. Здесь был и маленький позолоченный кулон в форме колокольчика, на серебряной цепочке, и мельхиоровый браслет, и серебряный перстенек с печаткой, и часы женские фирмы «Заря» на кожаном черном ремешке, и финифтевый кулон в форме сердечка с розочкой. Полный набор украшений, снятых с убитых девочек…

Слепак был сильно пьян, буянил, в протоколе было зафиксировано, что он оказал активное сопротивление при задержании. Потом, проспавшись, он заявил, что не крал эти побрякушки, а нашел их, да не где-нибудь на улице, а прямо в кармане своего ватника.

При обыске в доме был обнаружен спрятанный за печкой свитер с пятнами крови. Это была кровь убитой Анжелы Насебуловой, последней жертвы Тихого. Тщательно отмытый туристический нож небольшого размера, с пластмассовой ручкой был завернут в свитер. Характер раны говорил о том, ;что она нанесена именно таким ножом. А группа крови само-го Слепака совпадала с той, что была предположительно определена по сперме.

Он часто ездил в Тобольск к родственнику, жил там подолгу, шабашил везде, где мог. Потом пропивал все, что зарабатывал, иногда прямо в Тобольске, с родственником. Иногда, если между ними происходил конфликт, Слепак возвращался в Тюмень и пил там. У него не было никакого алиби – ни в одном из шести случаев.

Ко всему прочему, он был высоким широкоплечим блондином. На его левой кисти имелась татуировка, мелкие буквы «НИКИТА».

Он долго не понимал, чего от него хотят. А когда в общей камере тюменского СИЗО его избили до полусмерти, разбили голову, размозжили половые органы, он впал в тихое помешательство. С тех пор на все вопросы он отвечал только три слова: «Я никого не убивал». Но медицинская комиссия признала его вменяемым на момент совершения преступлений.

Слепак так и не признал своей вины. Но никаких заявлений и просьб не писал, ни в какие инстанции не обращался. Адвокат выполнил свою миссию более чем формально. Родственники убитых девочек в зале суда посылали громкие проклятия зверю, ублюдку, мерзкому чудовищу Слепаку. Двоим сделалось дурно. Если бы и возникли у кого сомнения в достаточности улик и в его виновности, то в той обстановке они показались бы нелепыми и даже кощунственными. Кто же, если не он? Все сходится только на нем. Его поймали и обезвредили в рекордные сроки. Кто знает, сколько еще могло быть жертв? Правосудие торжествовало.

Он сидел на скамье подсудимых и отвечал на все вопросы той же единственной фразой: «Я никого не убивал!» Но признание – вовсе не мать доказательств. Прокурор в своей обвинительной речи повторил несколько раз, что в наше время уже нельзя полагаться на эту порочную доктрину, идущую из времен культа личности, высказанную столпом сталинского правосудия Вышинским. Прокурор был юристом с прогрессивными воззрениями.

Тюменский областной суд приговорил Слепака Никиту Владимировича к исключительной мере наказания. Приговор привели в исполнение весной 1983-го. До последнего часа своей жизни он все твердил, как заклинание, три слова: «Я никого не убивал!»

Из всей большой оперативно-следственной группы только один человек высказывал сомнения в виновности Никиты Слепака – старший лейтенант Игорь Захаров. Но в конце ноября 1982-го он был убит при невыясненных обстоятельствах. Это убийство сочли случайным хулиганским нападением. Никаких следов не нашли. Смерть Игоря Захарова так и осталась тайной.

– Здравствуйте. Вы Надежда Ивановна Захарова?

– Я Захарова, – кивнула полная седая женщина и вытерла о фартук обсыпанные мукой руки.

– Моя фамилия Полянская. Я из Москвы. Двенадцать лет назад вы прислали мне в журнал рассказ вашего сына Игоря, – Лена вытащила из сумки и протянула хозяйке старое письмо.

Надежда Ивановна осторожно взяла его кончиками пальцев.

– А, так вы – та самая журналистка? Я помню, конечно, помню.

– Бабуль! Это кто пришел? – послышался детский голос из глубины квартиры.

– Это ко мне, Игоряша, – обернувшись, крикнула в ответ женщина.

– У тебя там духовка горит! – В прихожую вышел крепкий, стриженный под ежик мальчик лет тринадцати. – Здравствуйте, – кивнул он Лене и уставился на нее с любопытством. – Да вы проходите, раздевайтесь, – спохватилась хозяйка, – тапочки вот… Простите, я сейчас.

Она побежала на кухню. Оттуда действительно пахло чем-то пригорелым.

– А вы по какому вопросу? – серьезно спросил мальчик, не спуская с Лены глаз.

– По личному, – улыбнулась она, сняла куртку и стала расшнуровывать ботинки.

Появилась хозяйка, уже без фартука, и пригласила ее в комнату. Лене сразу бросился в глаза висевший на стене большой портрет старшего лейтенанта Захарова, сделанный с увеличенной фотографии.

– Столько лет прошло. Уже вот внук вырос, – сказала Надежда Ивановна, усаживаясь за стол напротив Лены. Она кивнула на мальчика:

– Игорек-маленький родился, когда большого уже не было. Через три месяца. – Она вздохнула, замолчала и, подперев ладонью подбородок, вопросительно посмотрела на Лену.

– Надежда Ивановна, я знаю, что ваш сын Игорь был в группе, которая занималась делом Слепака. – Это что же, опять решили настоящего убийцу искать? Через столько лет?

– Почему опять? – тихо спросила Лена, чувствуя, как холодеют пальцы. – Так ведь приходила женщина, из Москвы специально приезжала, следователь союзной прокуратуры. Давно, в восемьдесят четвергом, по-моему. Через год после того, как Слепака осудили. Расспрашивала меня, очень подробно, что когда мне мой Игорек рассказывал. Я ей отдала дневник его и еще кое-какие бумаги. Я, знаете, так надеялась, что найдут все-таки настоящего, а заодно и того, кто моего сыночка… – Она нервно сглотнула и не договорила фразу.

– – Простите, Надежда Ивановна, а вы абсолютно уверены, что та женщина была из прокуратуры?

– Ну что вы, – махнула рукой хозяйка, – я ведь грамотный человек. Она удостоверение показала, красную книжечку. И вопросы задавала профессионально. У меня ведь все-таки сын был милиционер, я в таких вещах хоть немного, да разбираюсь.

– Еще раз простите, но ведь у меня вы не спросили никакого удостоверения, – заметила Лена.