Австро-Венгрия. Судьба империи - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Шарый, Ярослав Шимов cтр.№ 66

Почти восемьдесят ремесел, без малого двенадцать тысяч мастерских и магазинов дали названия мощеным улочкам Башчаршии, турецкого “главного города”, сараевского сообщества цехов и цеховиков; лавки торговцев, одноэтажные харчевни под черепичными крышами, меняльные конторы, тесные конторки писарей уже несколько веков теснятся вплотную друг к другу. Даже на самой крохотной площади – либо колодец-чесма, у которого утомленный путник напьется ключевой воды, либо мечеть со стрельчатым минаретом, где каждый страждущий утолит духовную жажду. Емко и немногословно написал о Башчаршии в 1660 году путешественник Эвлия Челеби: “Это образец красоты”. Единственный югославский лауреат Нобелевской премии по литературе Иво Андрич (кстати, в юности член радикальной группы “Млада Босна”) столетие назад сказал почти так же коротко, зато куда поэтичнее: “Вечерняя тишина в Башчаршии накрывает стук сотен молоточков”. Теперь в сараевском восточном квартале, границы которого век за веком корректировали пожары, наводнения, землетрясения, прихоти властителей, вряд ли увидишь настоящего чеканщика или медянщика: народный промысел сменился массовым производством.

Турецкая власть в Боснии и Герцеговине до поры до времени была относительно эффективной и довольно умело сочетала кнут и пряник. Однако начиная с 1683 года, когда турки были разбиты у стен Вены, Османская империя слабела, и ее провинции одна за другой получали автономные права. В 1867 году в Сараеве сформировали совет генерал-губернатора с равным мусульманским и христианским представительством. Однако в 1875 году, после того как, несмотря на неурожай, чиновники обложили крестьян высокой данью, в Боснии вспыхнуло очередное восстание. Франц Иосиф в ту пору находился с визитом в Далмации, где принял делегацию христиан из Боснии и Герцеговины, которая обратилась к императору с просьбой о защите. Восставших поддержали Сербия и Черногория. Началась десятая по счету Русско-турецкая война. Габсбурги, числившие за собой особые заслуги в долгом противостоянии турецкой экспансии, по итогам Берлинского конгресса почувствовали право выступить на Балканах в роли носителей цивилизации.

Босния и Герцеговина стала первым и последним исламским владением Австрийского дома. Но злая историческая память о нашествии Евгения Савойского передалась в Сараеве через поколения. Когда в июне 1878 года в город вошли полки 82-тысячного экспедиционного корпуса под командованием хорватского генерала Иосипа Филиповича, его солдат встретили пальбой едва ли не из каждого дома. За два месяца военной операции габсбургские войска потеряли убитыми и ранеными около пяти тысяч человек, но сопротивление подавили, в Сараеве расквартировали штаб XV армейского корпуса. Босния стала самой милитаризованной провинцией империи Габсбургов. Мусульмане оказались прилежными рекрутами: подразделения четырех сформированных в Боснии и Герцеговине пехотных полков хорошо зарекомендовали себя во время Первой мировой.

Расширение имперских пространств и даже возможность пополнить армию солдатами в Вене и Будапеште, однако, радовали не всех. В числе скептически настроенных оказалась “венгерская партия”, поскольку присоединение Боснии и Герцеговины оживило разговоры о дальнейшей федерализации дунайской монархии и создании “славянской короны” на хорватских, сербских, далматинских и боснийских землях. Дуализм и здесь планировали заменить триализмом.

К освоению новых территорий Австро-Венгрия приступала осторожно. Собранные в провинции налоги расходовались только на нужды Боснии и Герцеговины. В этом была и беда: ни одна из двух частей империи не хотела за свой счет финансировать колонию, по сути, руководствуясь принципом: что собрали, то ваше, а на большее не рассчитывайте. Чтобы не нарушать баланса сил между Цислейтанией и Транслейтанией, управленческие полномочия передали общему австро-венгерскому Министерству финансов, которому подчинялось образованное в Сараеве земельное правительство. В бывшей султанской резиденции во дворце Конак на южном берегу Миляцки разместились наместник-генерал и его гражданский помощник. Быстро росла колониальная администрация: в начале ХХ века в Боснии находилось десять тысяч чиновников – немцы, венгры, чехи, хорваты, поляки.

“Зная малейшие подробности и никогда не ошибаясь, они держали в руках все бесчисленные нити своего административного клубка, – хвалил габсбургских служащих французский этнограф Шарль Диль. – Не важно, что второстепенный персонал администрации вызывает порой критическое отношение; что в такую-то боснийскую субпрефектуру посажены чиновники, чем-то провинившиеся в Австрии. В целом персонал, посылаемый Австрией в оккупированные провинции, хорошего качества”. В Боснии менялась и демографическая ситуация: из других областей большой страны в балканскую даль приезжали новые поселенцы, их набралось почти 150 тысяч. Однако заметной была и эмиграция – в Османскую империю отправились около ста тысяч боснийских мусульман, предпочитавших султанскую власть императорской.

Короткий, всего-то сорокалетний, австро-венгерский период придал развитию Боснии и Герцеговины заметный культурный и экономический импульс. Габсбурги старались, хотя, говоря словами одного из благожелательных критиков венской политики, “смотрели на своих боснийских подданных как на взрослых детей, которых нужно сделать счастливыми – отчасти помимо их собственной воли”. Впрочем, и уровень отсчета был по тогдашнему евростандарту едва ли не нулевым. Но издавна ориентированная на Восток территория стала частью иного цивилизационного круга. Изменилось и Сараево. К началу XX века в азиатском портрете торгового города появились черты пусть скромной, но европейской столицы, сочетавшей восточный шарм с достижениями западной цивилизации. Для чиновников из Вены и Будапешта Босния, конечно, оставалась провинциальной дырой, но никто не отрицал: эта провинция не лишена очарования.