Австро-Венгрия. Судьба империи - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Шарый, Ярослав Шимов cтр.№ 31

К концу XIX века в Будапеште выстроили три огромных железнодорожных вокзала, настоящие дворцы транспорта. С платформ Южного вокзала вечерний экспресс компании “Дунай – Сава – Адрия” ежедневно уносил в Венецию молодые пары, решившие провести в комфортабельном купе спального вагона первую брачную ночь. Таким был буржуазный шик эпохи будапештского полудня. Еще одной парадной витриной стала дунайская набережная, вдоль которой чинно выстроились роскошные отели. В пору строительства это были неизбежные Carlton, Bristol, Hungaria, Ritz, все – с уличными кафе и уютными террасами. По элегантному корсо в начале 1900-х годов, к неудовольствию любителей прогулок, проложили трамвайную линию – “двойка” до сих пор катает по ней пассажиров. Гостиничную красоту зимой 1945 года превратило в руины яростное сопротивление венгерских и немецких войск при штурме Будапешта Красной армией. При послевоенном восстановлении города туристическую идею сохранили, но новые огромные коробки из стекла и бетона не облагородили дунайскую панораму. Теперь в неизменно дорогой цепочке – Marriott, Intercontinental, Kempinski.

Своей архитектурной целостностью Пешт отчасти обязан тому, что в начале XIX столетия в придунайском селении, только что срывшем оборонительные стены, под перестройку годилось немногое. Новый город и возвели заново, порой жертвуя тем ценным, что сохранялось веками. При строительстве моста Эржебет едва уцелела старая Приходская церковь, на месте которой располагался храм с мощами одного из главных венгерских святых, Геллерта. Бенедиктинский монах из Венеции Джорджо Сагредо, ставший епископом Герардом (Геллертом) Венгерским, был умучен язычниками за пропаганду веры Христовой и погиб лютой смертью. Легенда гласит, что враги сбросили проповедника в Дунай с горы в бочке, усаженной изнутри шипами. На месте казни несчастного (неподалеку от бронзовой Эржебет) стоит бронзовый Геллерт, осеняя Будапешт крестом и глядя через реку на ту самую церковь, где некогда покоились его собственные останки. Многократно перестроенное храмовое здание пожалели, но выглядит оно, задавленное мостовой рампой, невыразительно.

Вряд ли, впрочем, церковники так уж роптали: в ту пору они уже готовились к освящению главного столичного храма – тяжеловесного собора Святого Иштвана, маковка которого поднялась на 96 метров, на высоту шпиля другого сакрального будапештского здания – парламента, Országhaz, “дома страны”. Собор возвели довольно быстро, за полвека, но в муках: в 1868 году – только успела образоваться Австро-Венгрия! – дурным предзнаменованием обрушился храмовый купол. Стройку пришлось начинать заново. Собор и парламент, духовный и политический компасы нации, поделили главные венгерские реликвии: в одном хранятся мощи короля Иштвана (его правая рука), а в другом – двухкилограммовая золотая корона этого монарха, возложенная впоследствии на чело почти всех 55 правивших Венгрией монархов – и Арпадов, и Ягеллонов, и Анжу, и Габсбургов ^[37]. Не повезло за тысячу лет только двоим, Венгрией официально не коронованным. Иосифа II, которому по стечению политических обстоятельств королевство досталось без короны, здесь называли “монархом в шляпе”.

Будапешт. Восточный вокзал. Открытка 1912 года.

Огромный парламентский комплекс на берегу Дуная возведен по проекту будапештского профессора Имре Штейндля. Он взял за образец готический Вестминстерский дворец, перемешав в своих чертежах сразу несколько архитектурных “нео”. В течение двух десятилетий, с 1885 по 1904 год, на строительной площадке посменно трудились около тысячи человек, в итоге сложивших из сорока миллионов кирпичей гигантское здание протяженностью почти триста метров. Главный мастер вложил в свое детище столько энергии, сил и здоровья, что умер, не дождавшись счастливого мига открытия парламента. В последние недели жизни Штейндля, немощного бородатого старика, приносили к строительным лесам на носилках, и почти ослепший архитектор давал ценные указания лежа. Его проект изначально был сопряжен с риском: Дунай расположен близко, велика опасность подтопления и в почву для поддержки бетонного фундамента загнали десятки тысяч деревянных свай.

Идею национальной эмансипации выразил не только экстерьер гигантского здания. На отделку внутренних помещений парламента пошло сорок килограммов золота и пятьсот тысяч полудрагоценных камней; залы, коридоры, лестницы поражают напыщенной роскошью. Рассмотрите повнимательнее настенные росписи и художественные полотна: помимо знаменитого Мункачи тут найдутся, скажем, “Восславление Венгрии” или “Торжество венгерского права” кисти Кароя (Карла) Лотца, рожденного немцем в Бад-Гомбурге, но умершего в Будапеште истовым венгром. Тот же монументалист Лотц, кстати, расписывал и купол собора Святого Иштвана: лиловые одежды венгерского Бога-Вседержителя на верхотуре храма заслоняют само солнце. Но есть в парламенте и не такие парадные, как у Лотца, картины: вот монахи ловят рыбу на озере Балатон – это символизирует традиции народного трудолюбия.