Дунай. Река империй - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Шарый cтр.№ 98

Лаконичностью и пристрастием к точным деталям болгарин Михалаки Георгиев напоминает мне русского Всеволода Гаршина, впечатлительного дворянина в -надцатом колене, с третьего курса петербургского Горного института отправившегося добровольцем на победоносную войну с басурманами. В мужицком строю форсировав Дунай, Гаршин храбро воевал, получил ранение в ногу, был эвакуирован в тыл и представлен к званию офицера. Он написал яркий цикл рассказов о болгарской кампании – без всякого освободительного пафоса, про солдатские мозоли, кровь и пот. Литературоведы считают, что смысл прозы Гаршина – в поисках спасения от мук совести, называют его военные рассказы исповедью кающегося аристократа (“Все они шли на смерть спокойные и свободные от ответственности”, – писал он в “Воспоминаниях рядового Иванова”). Если так, то выхода из драмы бытия Гаршин не нашел ни в войне, ни в мире: через десять лет после возвращения из-за Дуная писатель, сызмальства страдавший психическими расстройствами (чему виной, как полагают, слишком раннее умственное развитие), бросился в лестничный пролет. Как и лягушка-путешественница из его сказки, Гаршин не удержался в воздухе; пессимизмом проникнуто все его творчество.

Йозеф Шульц. Турецкие войска при обороне Силистрии. 1853 год.

Видин – самый западный речной порт Болгарии, а самый восточный речной порт Болгарии – Силистра. Между Видином и Силистрой уложены восемь дневных переходов римского легиона – и пара тысячелетий европейской истории, от фракийских всадников и османских башибузуков до завода по производству пневматических шин “Вида” и микрорайона “Европа-2000”. Скромная Силистра в определенной мере вобрала в себя едва ли не весь цивилизационный опыт Дуная, поскольку этот всегда небольшой город пусть раз в три-четыре века, пусть в неглавных эпизодах, но принимал участие в движении империй и народов. Опорный лагерь XI Клавдиевого легиона Дуросторум, византийская пограничная крепость Дуростолон, временная резиденция хана Аспаруха Дрестр, принявший в себя дружину киевского князя Святослава Доростол, административный центр имперской фемы Паристрион Феодорополь – все это облики одного и того же города. Тут много воевали, тут кроваво штурмовали и часто убивали. Будучи столицей санджака и вилайета, Силистрия восьмикратно осаждалась русскими войсками (однажды с участием поручика Льва Толстого). Этот военный матч султаны выиграли у царей со счетом 5:3, однако в большом историческом турнире потерпели поражение. Четверть XX века Силистра (под названием Дырстор) принадлежала Румынии, а теперь это сонный болгарский городок, который безусловно знавал и лучшие времена, но только вот когда они были?

Силистра богата всеми прелестями небогатой провинциальной жизни эпохи нового капитализма и его же недугами больна. Здесь есть торговый центр Central Park, но нет своих театра и мультиплекса. Местный футбольный клуб заявлен в восточной зоне второй лиги, и однажды, десятилетие назад, баскетбольная команда мальчиков даже выиграла чемпионат Болгарии в своей возрастной группе. Каждый год по случаю сентябрьского праздника молодого вина Кристовден группа смельчаков взапуски переплывает километровой ширины Дунай. В местном историческом музее скучает “небольшая, но хорошо подобранная” археологическая экспозиция. Дюжине важных для города личностей, в основном революционерам (но есть и Толстому), воздвигнуты разных форматов и художественной ценности памятники. Здесь родилась, хотя и живет давно в Турции, популярная джазовая певица и исполнительница русских романсов и цыганских песен Йилдыз Ибрагимова, которую социалистические власти заставляли сменить имя на Сусанна Эрова. На румынский берег, в Кэлэрашь, регулярно возит феррибот и время от времени – речное такси по пятнадцать левов за билет. На трех пристанях разгружаются разные суда и швартуются теплоходы под разными флагами. Лучший отель Силистры, естественно, называется Danube.

Повесть Павла Вежинова “Барьер” – рассказ о девушке-лебеде, читавшей мысли своего возлюбленного и научившей его летать, повесть о том, что переступить грань между землей и небом дано немногим. Грустная история, но ведь в социалистической Болгарии нечасто писали честную веселую прозу: Доротея закономерно погибает, поднявшись в небо и добровольно сложив крылья, а Антоний обрекает себя на страдания, потому что у него не хватило сил ответить любовью на любовь. Болгарский писатель нащупал нерв никчемности позднесоциалистического мира, его дух и даже его некоторый шик: реальность трудновыносима, изменить ее не под силу, остается только улететь. Но и это невозможно, если ты обычный человек, как герой советского фильма “Полеты во сне и наяву”: хотел подняться в небо, но бухнулся в воду. Это не столь трагический опыт, как у Гаршина и его лягушки, но все же. Остается быть человеком не от мира сего, как нежная пациентка психиатра Доротея.

Вежинов, и сейчас это понятно, – средней руки писатель-постмодернист, но в ту пору, когда я впервые прочитал “Барьер”, такая проза не мне одному казалась манящей. Владимир Орлов тогда только-только опубликовал роман “Альтист Данилов” о сосланном на Землю за небесные прегрешения сыне демона, московская интеллигенция бесконечно перемалывала сюжеты Михаила Булгакова. Все эти истории о сложных отношениях людей и миров пьянили мои юные разум и чувства. По “Барьеру”, ставшему интеллектуальным хитом, сняли советско-болгарский фильм с Иннокентием Смоктуновским и Ваней Цветковой в главных ролях; картина, сохранив и даже усилив интонацию первоисточника, получилась еще тоскливее повести.

Много лет спустя я выяснил, что болгары считают Павла Вежинова коммунистическим номенклатурщиком, а настоящее имя этого писателя – Никола Гугов. Такое опрощение творческого образа показалось мне удивительно разочаровывающим.

Телеграмму вот такого содержания Руфус Смит 28 октября 189* года переслал – из Лондона через британского вице-консула в Варне – Артуру Холмвуду, лорду Годалмингу: “Царица Екатерина” вошла в Галац сегодня в час дня”. После путешествия вокруг Европы к Черному морю это судно с русским названием доставило в низовья Дуная страшный секретный груз, ящик-гроб с сырой землей и графом Дракулой. Вампир перевозил сам себя из Лондона в родовой замок в трансильванском ущелье Борго. Водный путь на управляемой сплавщиками-словаками лодке – по Дунаю и его правому притоку Сирет, а там по реке Бистрица – показался Дракуле самым безопасным. Однако смелые охотники за вампиром во главе с профессором Абрахамом Ван Хелсингом преследовали графа: по реке – на паровом катере, по суше – на запряженном шестеркой экипаже, чтобы в конце концов настичь и уничтожить упыря. Вонзить ему в грудь осиновый кол.