Агонизирующая столица. Как Петербург противостоял семи страшнейшим эпидемиям холеры - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Шерих cтр.№ 45

Пароход отчалил. В Стокгольме нас сразу посадили в карантин: на пароходе повар заболел холерой, а за ним несколько пассажиров…».

Лиличка – это сестра Эльзы Триоле, Лиля Брик. Владимир Маяковский на те проводы не пришел, о чем Эльза Триоле сожалела; в то лето он жил в Левашово, подальше от холерного города, о чем чуть позже и писал сестре Ольге: «От нас в город никто не ездит, не езжу и я, потому что в Питере холера страшная».

То был пик эпидемии, и обескураженные власти, столь быстрого всплеска не ожидавшие, сбросили оцепенение и всерьез занялись вопросами борьбы с болезнью. Заседание пленума Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, прошедшее 10 июля, приняло два главных решения: ассигновать на борьбу 12 миллионов рублей и создать центральную комиссию по борьбе с холерой со главе со старым большевиком Сергеем Ивановичем Гусевым, уполномоченную решать все текущие вопросы.

Определили и местонахождение комиссии: Смольный, комната 66.

В тот же день свое постановление принял Совет народного хозяйства Северного района, председателем которого был еще один старый большевик Вячеслав Михайлович Молотов: этот документ вменил «в обязанность всем владельцам, рабочим комитетам и выборным старостам заведений: квасных, фруктовых и всякого рода искусственных минеральных вод гор. Петрограда и его окрестностей вырабатывать всевозможные напитки, изготовляемые в вышеуказанных заведениях, исключительно на кипяченой воде».

За неисполнение этого постановления грозил штраф в размере до 10 000 рублей виновнику, «предприятия же будут немедленно закрываться».

Аналогичный приказ по воинским частям издал Комиссариат по военным делам Петроградской трудовой коммуны: «Ввиду распространения желудочных заболеваний безусловно запрещается употребление для питья непрокипяченой воды».

Меры с виду и скромные, сугубо локальные, но на самом деле эффективные; очевидно, консультации Даниила Кирилловича Заболотного без внимания новой властью оставлены не были.

12 июля 1918 года официальная газета «Северная коммуна» опубликовала обращение главы Петрограда Григория Зиновьева:

«Товарищи! На наш бедный, но прекрасный и еще более дорогой нам Петроград надвинулась новая беда: холера.

Холера, по своему обыкновению, „любит“ бедняков. Они косит главным образом в рабочих кварталах.

Местами начинается паника, растерянность. Люди мечутся, испуганные, не зная, что предпринять».

Зиновьев не только взывал, но и информировал: сообщил о решениях, принятых Петросоветом. Сказал также несколько слов о медицинских работниках:

– «Никто не имеет право отказываться от исполнения своих обязанностей. Во время холеры врач – то же, что солдат на войне. За саботаж в этой области, за малейшую недобросовестность, за малейшее уклонение от исполнения обязанностей виновные будут караться беспощадно, вплоть до расстрела» <…>

«Главное, что хочется сказать вам, товарищи, в этот тяжелый момент, это следующее: надейтесь только на себя; только сами рабочие и работницы могут сделать что-либо серьезное в борьбе с холерой» <…>

«На профессора и врача надейся, а сам не плошай».

Эти слова Григория Евсеевича восприняты в городе неоднозначно, отчего несколькими днями позже на заседании Петросовета он говорил: «В одной из буржуазных газет было напечатано, будто бы я говорил о том, что не следует доверяться профессорам и врачам, чуть ли не натравливал на врачей. Это ложь. Я говорил и писал: „На профессора и врача надейся, но и сам не плошай“. Я убежден, что с этим взглядом моим согласятся лучшие представители научного мира».

Возможно, у буржуазной лжи была вполне конкретная причина, причем банальная: в обращение Зиновьева в «Северной коммуне» вкралась досадная опечатка, о чем эта газета сообщила сама несколькими днями позже: «В № 34 нашей газеты, в письме тов. Зиновьева к петроградским рабочим, под названием „Новая беда“, вкралась досадная ошибка.

В конце письма сказано: „Врачи готовы даже холеру использовать и т. д.“.

Следует же читать: „Враги готовы даже холеру использовать против Советской власти“.

Редакция».

Как бы то ни было, антихолерная активность с каждым днем набирала обороты. 13 июля опубликовано объявление об обязательной регистрации фармацевтов, затем начались бесплатные противохолерные прививки – «в первую голову… всем лицам, непосредственно соприкасающимся с холерными больными, то есть младшему больничному персоналу – санитарам и могильщикам». Прививки делались в девяти пунктах, и не только в центре города, но и в селе Смоленском, Новой Деревне, Удельной, на Крестовском острове и Выборгской стороне. Оно и понятно: наиболее пострадавшими районами тогда по традиции являлись Василеостровский, Александро-Невский, Выборгский и Рождественский, причем «больные в значительной мере принадлежали к классу основного пролетариата, а именно: к рабочим, чернорабочим и ремесленникам».

Академик Даниил Кириллович Заболотный вспоминал потом: «Особенно трудно было применение массовых предохранительных прививок. Главной помехой был недостаток лабораторной посуды и питательных сред для приготовления вакцин. Приходилось разыскивать и реквизировать агар в кондитерских, пользоваться в качестве посуды одеколонными флаконами, придумывать приспособления для обогревания термостатов, вместо ампул и пробирок применять бутылки, но все-таки готовить необходимое количество вакцины и пускать ее в дело».

Пригодился и опыт 1908–1910 годов: было решено создать во всех районах Петрограда «особые холерные пункты», выставить на улицах «кубы с кипяченой водой» (которым на смену потом пришли «обозы с кипятильниками»), проводить общедоступные лекции о борьбе с холерой. Целый цикл таких лекций прочел, например, в театре «Аквариум» сам Заболотный. Лекции были необходимы и с политической точки зрения: слишком многие граждане придерживались еще точки зрения, что холера – изобретение врачей, ими же на простой народ и напущенное. Не случайно Иван Петрович Павлов весной 1918 года в лекции «О русском уме» рассказывал: «Как-то, несколько недель тому назад, в самый разгар большевистской власти мою прислугу посетил ее брат, матрос, конечно, социалист до мозга костей. Все зло, как и полагается, он видел в буржуях, причем под буржуями разумелись все, кроме матросов, солдат. Когда ему заметили, что едва ли вы сможете обойтись без буржуев, например, появится холера, что вы станете делать без докторов? И он торжественно ответил, что все это пустяки. „Ведь это уже давно известно, что холеру напускают сами доктора“…».

Появилась в Петрограде и еще одна комиссия по борьбе с холерой: ее создали при Наркомате здравоохранения, возглавил ее старый большевик доктор медицины Евгений Порфирьевич Первухин, а в состав комиссии вошли профессора Александр Александрович Владимиров и Даниил Кириллович Заболотный.

Из «Северной коммуны», 13 июля: «В беседе с сотрудником агентства печати Северной Областной Коммуны, профессор Заболотный высказал свое мнение о мерах борьбы с холерной эпидемией, принимающей столь ужасающие размеры.