Новая история стран Европы и Северной Америки (1815-1918) - читать онлайн книгу. Автор: Ромуальд Чикалов, Ирина Чикалова cтр.№ 137

Данное описание условий работы и быта промышленных рабочих не нуждается в комментариях, но замечание о том, что не все рабочие жили подобным образом, весьма характерно.

Никогда рабочий класс не представлял собой гомогенную, т. е. однородную, массу, наоборот, образовывал сложную иерархи-зированную структуру, отдельные части которой находились в неодинаковом социальном положении и оплачивались по-разному в зависимости от вида и сложности работы. На металлургических заводах Фуршамбо во Франции разница между высшей и низшей заработной платой достигала десятикратной величины. Когда после 1760 г. в Англии широко распространилось ручное механическое ткачество, заработная плата ткачей выросла настолько, что они заважничали, гуляли по улицам с тросточкой в руке и 5-фунтовой денежной купюрой, демонстративно заткнутой за бант шляпы. В одежде ткачи стали подражать буржуа и не позволяли рабочим других профессий входить в залы таверн, где они собирались.

В рассматриваемое время элитарный слой пролетариата был неустойчив, и благополучию под воздействием изменившейся конъюнктуры на рынке труда мог прийти конец. Так и получилось с ткачами, когда внедрение парового ткацкого станка лишило большинство из них работы. Однако технический прогресс поставил в привилегированное положение машиностроителей. Постепенно изменялась к лучшему и жизнь основной массы рабочих. Во Франции в период между 1840 и 1893 гг. средняя поденная заработная плата по отраслям промышленности увеличилась как у работниц, так и у рабочих-мужчин: в добывающей – в 2,1 раза, в бумагоделательной, полиграфической и пищевой – в 1,9, в текстильном производстве и строительстве – в 1,8, в химической и металлообрабатывающей – в 1,7 раза. И хотя цены на продукты питания также возросли, возможности для удовлетворения жизненных потребностей расширились. Об этом можно судить по расчетам покупательной способности французских рабочих. При индексе 1810 г., принятом за 100, показатели по следующим годам составляли: 1850 г. – 107,5; 1860 – 113; 1870 – 124,5; 1880– 135; 1890– 161; 1900 г. – 181 с тенденцией к дальнейшему повышению.

Сходная ситуация сложилась и в Англии. Английский рабочий, если он был занят все 52 недели в году, на протяжении XVIII в. зарабатывал 15 ф. 18 шил. Промышленная революция увеличила его доход. Средняя годовая заработная плата рабочих в 1836 г. составила 19 ф. ив 1886 г. 41 ф. 13 шил. Тенденция к росту имела место во всех отраслях. Если индекс заработной платы 1860 г. принять за 100, то применительно к 1891 г. он находит выражение в следующих показателях: 150 – в горнорудном производстве, 126 – в машиностроении, 160 – в текстильной промышленности, 128 – в строительстве. Точно так же индексы реальной заработной платы в Германии и США между 20-ми гг. XIX – началом XX в. выросли соответственно с 86 до 97 и с 65 до 102 (в 1900 г. = 100). Таким образом, не имеет почвы бытующее подчас представление о падении в XIX – начале XX в. заработной платы пролетариата. Она постоянно и повсеместно увеличивалась, и речь должна идти о том, насколько она была достаточна, чтобы обеспечить потребности рабочего и его семьи. С этой точки зрения есть все основания сделать вывод, что заработная плата, начиная со ставок, которые обрекали рабочего на глубокую нищету, постепенно возрастала до уровня, обеспечивавшего более достойный образ жизни. Как отмечает П. Бризон, «ныне трудящийся ест белый хлеб, пьет вино, кофе, потребляет сахар, курит табак, читает выписанную им газету, ездит на трамвае, более или менее часто посещает кабачок, ходит в театр, на публичные собрания, на прогулку. Короче сказать, ход жизни принес для рабочего новые потребности и сделал более утонченными те, которые существовали раньше» ^[203]. В Великобритании рост покупательной способности населения создал предпосылки для увеличения импорта продуктов питания. Во временных границах между 1840 и 1896 гг. на единицу населения ввозилось в фунтах: ветчины и сала – соответственно 0,01 и 15,9; масла – 1,05 и 8,46; сыра – 0,92 и 6,22; риса – 0,9 и 6,49; сахара – 15,2 и 85; чая – 1,22 и 5,77; свежего мяса – 0,0 и 8,2; яиц – 3,63 и 40,25 шт. Исследователь положения рабочего класса Англии Г. Ностиц на основании подобного рода данных делает вывод: «Для современного нам рабочего населения изобильное питание мясом и приличное теплое платье уже не роскошь, выходящая за пределы разумных и основательных требований людей этого класса; это уже обычай для всех лучших рабочих. Даже мясная пища три раза в день не редкость теперь, в особенности для рудокопов и рабочих на железоделательных заводах северной Англии» ^[204].

Приведенные данные вовсе не означают, что рабочие были удовлетворены своим достатком. В Германии на протяжении 1909–1914 гг. чистая недельная заработная плата рабочих в среднем достигала 28 марок, а стоимость жизни – 31,1 марки. Вследствие этого в семьях почти 60 % квалифицированных рабочих металлообрабатывающей промышленности, более чем в 80 % – текстильной промышленности и более чем 86 % – в строительстве жена и трудоспособные дети в силу необходимости вынуждены были работать. В несколько лучшем положении находились рабочие США. По данным бюро статистики штата Массачусетс, семье из пяти человек требовалось 14,5 дол. в неделю; нью-йоркское бюро труда соответственно считало, что нужно зарабатывать, по крайней мере, 10 дол. в неделю, чтобы обеспечить минимальные потребности. Фактически в среднем мужчины в 1899 г. зарабатывали 11,2 дол. и в 1914 г.—

15,4 дол. Но зарплата женщин соответственно равнялась 6 и 8,2 дол. Во многих случаях меньше прожиточного минимума получали рабочие афро-американцы, оплата труда которых в 1911 г. в зависимости от отрасли промышленности находилась в пределах 10,6—12,3 дол.

Жилища европейских рабочих

Жилищные условия промышленных рабочих не отвечали элементарным санитарно-гигиеническим требованиям. В Германии строительство частных домов с квартирами, предназначенными для сдачи внаем, велось уже с конца XVIII – начала XIX в. В XX в. этот тип жилища стал в городах обычным, что было связано с интенсивным притоком сельского населения. Качество жилья в многоэтажных домах было невысоким, ощущалась нехватка квартир. В большинстве случаев жилища были перенаселены. Если под последним понимать проживание более двух человек в каждой комнате, включая кухню, то в перенаселенных квартирах обитали: в Познани 53 %, в Дортмунде – 41, в Дюссельдорфе – 38, в Аахене и Эссене – 37, в Бреслау – 33, в Мюнхене – 29, в Кельне – 27, в Берлине – 22 % рабочих. Мало чем отличались жилищные условия французских рабочих. В 1884 г. рабочие, приглашенные участвовать в парламентском изучении жилищного вопроса, рассерженно говорили о грязных, набитых людьми, как рыбой в бочке, клетушках. В целом перенаселены были 55 % квартир в Париже, 60 – в Лионе, 75 – в Сент-Этьенне. В Англии и Уэльсе по данным за 1893 г. в переполненных квартирах жили более 11 % населения. Несмотря на это, была распространена «сдача коек постояльцам», практиковавшаяся семьями, снимавшими частные квартиры, что помогало вынести бремя арендной платы. В Лондоне встречались объявления о сдаче части комнаты, причем мужчина, служивший днем, и девушка – прислугой в гостинице ночью, должны были пользоваться одной постелью.