Россия: народ и империя - читать онлайн книгу. Автор: Джеффри Хоскинг cтр.№ 49

Петр Великий, как мы уже знаем, все рассматривал преимущественно с точки зрения эффективности функционирования. Субъективные и духовные потребности людей, обслуживающих государственные механизмы управления, его мало интересовали. Однако, несмотря на то, что на протяжении двух поколений знать вполне восприняла этику службы, результаты оказались вовсе не такими, как ожидал Петр. Во второй половине XVIII века русское дворянство принялось за поиски веры, которая удовлетворяла бы его больше, чем архаичная, замкнутая культура православной церкви.

Течением, привлекшим многих, оказалось масонство, которое предлагало не только некую форму общинной жизни, но и ритуал, подкрепляющий этику службы в светском государстве. То подобие религиозного мироощущения, которое Петр Великий поддерживал и пытался привить своим приближенным — деизм, vita activa, идея применения людьми своих талантов ради искупления, — лучше согласовалось с масонством, чем с православной церковью. Кроме того, масонские ложи являлись еще одним заимствованием из Европы.

В присущей XVIII веку форме масонство появилось в Англии, откуда распространилось по Европе среди общественных элит, искавших такую форму религиозной общности, ритуала и стремления к самосовершенствованию, которая была бы совместима с рационализмом и деизмом. Масонство стало тем каналом, по которому молодежь, жаждавшая высоких должностей или положения в обществе, могла приобрести необходимые знакомства и покровителей среди своего начальства: в России таким способом человек обретал возможность более легкого и приятного подъема по ступеням «Табели о рангах», а это, как мы уже видели, во многом зависело от связей. Масонство хорошо подходило иерархическому обществу, строившемуся на личных взаимоотношениях.

Первые российские ложи возникли в 1730-х годах. К 1750 году в Санкт-Петербурге была одна ложа, состоявшая в основном из офицеров, окончивших Кадетский корпус, вместе с Александром Сумароковым с его коллегами из театра. Через десяток лет, хотя цифры не точны, примерно треть столичных высших чиновников и офицеров (выше восьмого ранга), скорее всего, являлись масонами.

Тип масонства, укоренившийся в России, отличался усложненной иерархией и ритуалами, возможно, из-за того, что государство приучило русских к пышным церемониям, а может быть, из-за скрытой тоски по великолепным обрядам православной церкви. Екатерина II, в целом, относилась к масонству доброжелательно, по крайней мере вначале, потому что это течение обещало реализовать некоторые заявленные государством цели в области благотворительности, правосудия, образования и культуры. И лишь постепенно императрица стала недоверчиво относиться к тайным обществам с целями, которые можно было толковать как еритические.

Для некоторых дворян масонство стало дорогой к чему-то, схожему с «протестантской этикой». В этом отношении характерен пример с Николаем Новиковым. Сам будучи дворянином и владея поместьем недалеко от Москвы, Новиков явился пионером российского «среднего класса», основанного не на богатстве, торговле или промышленности, а на культуре, знаниях и идее служения. Еще молодым человеком он был избран Екатериной секретарем того подкомитета Уложенной комиссии, чьей задачей было формирование среднего класса. В период работы Новиков имел возможность близко наблюдать представителей всех сословий (за исключением духовенства и крепостных) и размышлять с имеющейся в его распоряжении информацией об их нуждах и желаниях.

Приостановив работу Уложенной комиссии, Екатерина избрала другой путь к формированию «общественного мнения»: императрица начала издавать журнал «Всякая всячина», взяв для образца нравоучительно-сатирические английские журналы, и пригласила общественность последовать своему примеру. Никто не откликнулся на призыв с большей страстностью, чем Новиков, выпустивший в 1770-е годы серию журналов, замечательных своей нравственной искренностью и убежденностью в том, что благородное сословие России должно отличаться не только рождением, богатством и рангом, но и «благородством» в нравственном смысле слова, служением обществу и распространением просвещения. Первый журнал, «Трутень», рисует в лице своего редактора бедного молодого дворянина, живущего и делающего карьеру за счет честного труда и добродетели. Отказавшись от службы в коррумпированном бюрократическом учреждении и отвергнув предложение благожелательного дяди облегчить путь к высоким должностям, он посвящает себя полезному делу, используя возможности, предоставляемые жизнью, для добродушной сатиры. Короче говоря, он являет собой пример тех качеств и ценностей, которые российские правители желали бы видеть у дворянства и которые сделали бы ненужным назойливое присутствие фискалов.

Статьи Новикова предполагали существование независимой общественной жизни, центрами которой являлись салоны и клубы, где обсуждались новые идеи и культивировалось учтивое поведение. В действительности такая жизнь в России едва ли существовала за пределами узкого придворного круга. Первыми людьми, попытавшимися создать ее, были масоны, и можно сказать, Новиков также старался претворить на практике то, о чем писал в журналах.

Клятва, принесенная им при вступлении в ложу Ивана Елагина, показывает, что именно привлекало его в масонстве:

«Я клянусь своей честью перед Высшим Создателем мира, что, вступая по моему искреннему желанию в добродетельное общество масонов, всегда буду оставаться честным и скромным человеком, добрым, послушным и миролюбивым членом его, непоколебимым свидетелем мудрости и величия моего Высшего Создателя, верным подданным моего милостивого Государя, достойным сыном моей дорогой Отчизны, добропорядочным гражданином. В этот момент я изгоняю из моего сердца не только месть, но и негодование против тех, кто оскорбляет и презирает меня в моей жизни. Я клянусь, что своей властью и своей собственностью всегда буду пытаться помочь бедным, утешить несчастных, защитить угнетаемых и не только среди моих братьев, но и среди достойных людей любого рода занятий».

В этой клятве нет ни единого слова, которое не одобрил бы Петр Великий как выражение его идеала государственного служащего, идеала, который он пытался насадить с помощью фискалов. Но, как открыли для себя его преемники, воплощенный на практике активными, патриотически настроенными, искренними гражданами, этот идеал представлял собой нечто совсем иное, чем предусматривали правители, нечто, представляющее угрозу для душевного покоя монархов.

Новиков, по крайней мере, воспринял его со всей серьезностью. Опираясь на масонские связи, он получил доступ к печатному станку Московского университета и разработал широкую программу издания и распространения книг самой различной тематики, включая документы по истории России и труды историков, переводы иностранных мыслителей и писателей, учебники, религиозные трактаты и масонские обрядовые тексты. С одобрения (поначалу) императрицы Новиков в одиночку приступил к просвещению общественности.

Не довольствуясь только этим, на доходы от издательской деятельности он открыл благотворительные школы, в которых дети должны были «воспитываться в благочестии и готовиться к дальнейшей учебе ради себя самих и Отечества».