Россия: народ и империя - читать онлайн книгу. Автор: Джеффри Хоскинг cтр.№ 33

Бумажные деньги (ассигнации) появились в 1769 году, и доверие населения к ним сразу же стало падать: в 1801 году бумажный рубль приравнивался к 66 серебряным копейкам, а в 1817-м, после наполеоновских войн — к 25 копейкам. В период с 1817 по 1823 год государство пыталось выкупить у населения бумажные деньги и уничтожить их, признав таким образом свой долг, но на эту акцию не хватило серебра. Другая, более успешная попытка была предпринята между 1839 и 1843 годом, когда были выпущены аккредитивы. Некоторое время основными средствами обмена служили золото и серебро, но огромные долги после Крымской войны снова пришлось покрывать выпуском ассигнаций. В начале 1860-х годов в связи с затратами на подавление польского восстания провалилась очередная попытка денежной реформы.

Дешевеющие бумажные деньги, обременительные налоги, ставка на доходы от массового пьянства населения, отсутствие бюджетной дисциплины — все это показывает, что государство тратило больше, чем позволяли природные и людские ресурсы при существовавшем уровне техники. Такая политика препятствовала развитию внутреннего рынка и не позволяла осуществлять инвестиции, необходимые для подъема уровня развития той же техники. В предложениях по более эффективному использованию ресурсов с гораздо менее разрушительными последствиями недостатка не было, но бремя неотложных нужд и крепостничества постоянно мешало их реализации.

В некоторых отношениях самыми успешными экономическими мероприятиями Екатерины можно считать те, что были связаны с колонизацией недавно присоединенных и малонаселенных территорий в Поволжье, на Урале и особенно вдоль побережья Черного моря, в так называемой Малороссии, аннексированной у Турции в период с 1774 по 1792 год. Здесь, при отсутствии соперничающих привилегированных социальных групп и корпоративных организаций, камерализм и меркантилизм взяли свое. Екатерина сумела привлечь на эти малозаселенные территории колонистов как из самой России, так и из перенаселенных европейских стран, главным образом из Германии, предложив землю, гарантии веротерпимости, денежные ссуды на выгодных условиях и временное освобождение от налогов.

Завоевание и освоение этого региона освободило Россию от хронических неудобств, с которыми приходилось мириться на протяжении веков. Императрица получила плодородные земли и надежные круглогодичные линии коммуникаций с Европой и Ближним Востоком. В начале XIX века в этом районе значительно выросло производство зерна и другой сельскохозяйственной продукции, и это благоприятно отразилось на экономическом положении всей России. Можно сказать, что именно благодаря этому на протяжении XIX века страна сохранила за собой статус великой державы.

Успех подобной политики объяснялся тем, что российские власти могли с легкостью сочетать военные и гражданские ветви управления, подчинив обе реальным интересам политической экономии при отсутствии наследственной традиции или этнических предубеждений. Здесь не было промежуточных ассоциаций с их собственными интересами и привилегиями, что явилось позитивным фактором.

Однако военные кампании по завоеванию этих территорий всей своей тяжестью легли на население, на крестьян и знать. Войны с Турцией потребовали призыва в армию большого количества крестьян, реквизиции лошадей и фуражного зерна, увеличения налогов и других непопулярных мер, приведших к обесцениванию денег и значительно ослабивших производственный потенциал как помещичьих имений, так и крестьянских хозяйств. Из всех оппозиционных групп, когда-либо противостоявших Екатерине, наиболее опасной оказалась придворная группировка, центром которой были Никита Панин и, позднее, А. Р. Воронцов. В нее же входил и наследник трона. Оппозиционеры сошлись во мнении, что агрессивная политика на юге гибельна для экономики страны и подвергает опасности шведской агрессии все северные регионы, включая столицу. Им так и не удалось добиться достаточного влияния, зато другие, мыслители вроде Щербакова, Фонвизина, Радищева и Новикова, предложили более «органичную» альтернативу экспансионистской военной и имперской политике Екатерины.

Рационализм и пренебрежение традициями, столь характерные для имперского режима, отчуждали от него народные массы. Восстание Пугачева стало последним и наиболее серьезным в долгой цепочке восстаний, происходивших на юго-восточных рубежах Российского государства, в том открытом и трудноопределимом регионе, где староверы и беглецы от имперских властей жили бок о бок с нерусскими степными племенами и где казаки, оборонявшие царские крепости, все еще мечтали о возвращении былых вольностей.

В конце XVIII века контроль официальных властей в этой области становился все ощутимее. В общем, восстание Пугачева можно рассматривать как последний — но самый мощный — отчаянный порыв людей, чей образ жизни был несовместим с ясно выраженной и четко определенной государственной властью. Дворяне получали в Поволжье и Заволжье земли, и для многих крестьян, издавна живших там, это означало крепостную неволю. Селились там и крестьяне из других районов страны. Помещики, желая увеличить доходы и пытаясь успеть воспользоваться открывающимися возможностями в торговле, увеличивали оброк или заменяли его барщиной. Вскоре после воцарения Екатерины эти, еще непривычные для многих, повинности были закреплены в ходе переписи и обмера земли. С приходом на волжские территории рыночных отношений давление на более традиционные и менее продуктивные виды деятельности усилилось.

Особую группу населения этого региона составляли однодворцы, потомки крестьян-солдат, посланных на волжские границы в XVI–XVII веках. Большинство однодворцев составляли староверы. Оставаясь теоретически свободными людьми, они сильно страдали от экономического соперничества со стороны дворян и при этом опасались потерять свою независимость и попасть в тяглое сословие государственных крестьян.

Восстание началось среди яицких казаков, чье положение отражало изменения, связанные со все более навязчивым вмешательством государства. Они давно уже пользовались относительной свободой, позволявшей заниматься собственными делами, избирать предводителей, охотиться, ловить рыбу и совершать набеги на соседние с нижним Яиком (Уралом) районы в обмен на признание власти царя и оказание при необходимости тех или иных услуг. Изменение статуса казаков произошло в 1748 году, когда правительство распорядилось создать из семи полков обороны так называемой Оренбургской линии, строившейся в целях отделения казахов от башкир, Яицкую армию. Некоторые казацкие старшины благожелательно восприняли создание армии, надеясь обеспечить себе твердый статус в рамках «Табели о рангах», однако большинство рядовых казаков воспротивилось вступлению в российскую армию, считая это решение нарушением свободы и попранием казацких демократических традиций. Казаков также тревожило, что в армии они станут обыкновенными солдатами. Подозрения усилились, когда в 1769 году для борьбы с турками было предложено из небольших казацких войск сформировать некий «Московский легион». Это подразумевало ношение воинской формы, обучение и — самое страшное — бритье бород, вызывавшее глубокое неприятие со стороны староверов.

Во главе недовольных яицких казаков встал Емельян Пугачев. Будучи по происхождению донским казаком, Пугачев дезертировал из российской армии и стал беглым; несколько раз его ловили, но Емельяну всегда удавалось бежать снова. Пугачев назвался императором Петром III, которому якобы удалось спастись; он выступил в защиту старой веры. Возможно, на такую хитрость Пугачев пошел по подсказке кого-то из яицких казаков, но принял предложенную роль с убеждением и щегольством, став фигурой, не подвластной чьим-либо манипуляциям.