Рожденный с мечом в руке. Военные походы Эдуарда Плантагенета. 1355-1357 - читать онлайн книгу. Автор: Герберт Хьюит cтр.№ 25

На следующий день (21 ноября) эти французские войска отошли на север. Англичане, которые по-прежнему находились восточнее Сава, под проливным дождем дошли по узким и трудным дорогам через долины Оссонна и Сава до Орада, а в воскресенье (22 ноября) английская армия пересекла свой прежний путь (дорогу из Оша в Тулузу), перешла вброд Сав и, когда стало темнеть, была уже возле Жимона. Однако здесь французские войска смогли их задержать. Они занимали выгодную позицию на холме рядом с городом и не подпускали к нему англичан до полуночи. Во время этой остановки часть английских войск была послана на пять миль выше по течению и овладела Оримоном. В нем основная часть войск неуютно провела ночь, но авангард англичан провел несколько оставшихся у него часов отдыха в Селимоне. Французы увели английскую армию с самого короткого пути к ее цели и не сдали Жимон. Враждующие армии были достаточно близко одна к другой, чтобы снова вступить в сражение.

И несомненно, что англичане ждали этого нового сражения. На следующее утро (23 ноября), еще до восхода солнца, они оставили свой обоз в Оримоне, а все боевые силы армии выстроились для битвы в поле. Так они простояли много часов, пока отряд разведчиков не принес известие, что основная часть французской армии ночью отступила от Жимона. Сама крепость имела небольшой гарнизон, но была достаточно мощной для того, чтобы выдержать долгую осаду.

Совет принца собрался, чтобы определить линию поведения. «И поскольку мы понимали, что они не желают сражаться, было решено, что нам следует продолжать наш путь». Но английская армия еще не могла отдохнуть. Англичане перешли две реки – Жимон и Арратс – и во вторник (24 ноября) после долгого дневного перехода вынуждены были разбить лагерь на голой равнине. Здесь у них снова не хватало воды. Лошади, которым было разрешено утолить жажду вином, пали, и перевозка грузов стала еще трудней. Противник по-прежнему шел за англичанами следом, и их разрозненные отряды лишь с большим трудом сумели переправиться через реку Жер. Они надеялись, что при таком подъеме воды эта река послужит препятствием для противника. Затем англичане ворвались в Режомон (25 ноября) и отдохнули там – впервые с тех пор, как покинули берег Гаронны (четверг, 26 ноября). Здесь захваченный ими в плен человек из французской армии рассказал, что между Жаном д’Арманьяком и коннетаблем Франции были большие разногласия и коннетабль упрекал графа за бездеятельность и за то, что действия его войск не дают достойных результатов.

В пятницу (27 ноября) были еще один долгий переход и трудная переправа через реку Баиз. Утром в субботу (28 ноября) англичане из своих нескольких лагерей к югу от Кондома сошлись вместе, чтобы переправиться через реку Ос, и вошли в поросшие густыми лесами земли на западной границе Арманьяка.

Наконец армия добралась до болотного края, и враги перестали преследовать ее. Как ни тяжелы и опасны были последние этапы ее марша, это не всегда мешало операциям по разорению территории противника: чтобы сжечь город, времени и сил нужно немного. Орад был сожжен, Режомон пришлось захватить силой, и потому (ideo, пишет Бейкер) его тоже сожгли.

Но теперь поход закончился. Знамена были свернуты. Быстро было выполнено все необходимое, чтобы отпустить по домам гасконские части армии. Перед уходом гасконцев принц пообещал им на следующее лето новую военную экспедицию и еще больший «доход». Они выразили свое удовлетворение и желание следовать за ним. После этого всем беарнским войскам и многим из гасконцев было разрешено вернуться домой.

Ночь субботы (28 ноября) и воскресенье (29 ноября) английские и валлийские войска провели в Мезене. Теперь было и не нужно, и запрещено добывать продовольствие силой. За приобретенные хлеб, сено и овес было заплачено. Жечь дома, разумеется, тоже было запрещено, и за один сгоревший дом была выплачена компенсация. Понедельник прошел в долгом марше через болотный край до Кастельжалу. Во вторник (1 декабря) армия продолжала идти вперед через леса; одна ее часть (которую вели платные проводники) направлялась в аббатство Монпуйян, а другая прямо в Ла-Реоль.

В Ла-Реоле совет принца на формальном заседании выбрал место для зимних квартир армии, а еще через несколько дней принц был в Бордо.

Что касается добычи, хотя Фруассар преувеличивает ее количество и считает гасконцев очень алчными, он не сообщает никаких подробностей о ее распределении. Вероятно, многое из того, что было захвачено, считалось личной собственностью участников экспедиции. Фруассар лишь подводит итог: «Вы должны знать, что в этом походе принц и его люди получили большую выгоду», и именно об этой выгоде принц говорил в своем прощальном обращении к гасконским воинам.

Оценки характера и важности этого конного набега сильно отличаются одна от другой. Хотя почти все источники английские (или, как хроники Фруассара, написаны с большим сочувствием делу англичан), бесспорно, что англо-гасконская армия прошла от Бордо до Нарбона, и что ущерб, который она причинила, был очень большим, и что никакие французские войска не оказали ей серьезного сопротивления. Однако существуют разные точки зрения на цель экспедиции, примененные в ней средства и бездействие французских военачальников.

Эти разногласия в значительной степени вызваны двумя обстоятельствами. Во-первых, для некоторых людей все эти события кажутся парадоксальными. Большая армия прошла сотни миль по «вражеской» территории и ни разу не вступила в большое сражение. По их мнению, такую операцию нельзя с полным правом считать военной. (Военные историки в большинстве случаев оставляют ее без внимания. Оман посвятил ей всего две строки.) Более того, эта армия, полностью снаряженная для войны, тратила свои силы на грабежи и разрушения. Такие действия оскорбляют нравственные чувства современного человека, а потому он осуждает весь поход целиком. А человек, который и по своему положению в обществе, и как владелец своих земель, естественно, должен был стать защитником разоряемого края, а по должности, полученной от короля, был этим защитником официально, смотрел, как вражеская армия делает свое злое дело, и не выступил против нее. Его поведение кажется необъяснимым.

Второе (менее важное) обстоятельство связано с характером французских исследований этого похода. Французские ученые очень тщательно изучили передвижения принца по их родным краям, сделали очень много для идентификации названных Бейкером мест и потому установили маршрут армии точнее, чем это смогли бы сделать английские исследователи. Однако их исследования, выигрывая по части подробностей, несколько проигрывают в широте охвата темы. Занимаясь только исследованиями действий английских войск на небольших территориях, французы не видят широкий национальный и даже международный фон похода.

Но увидеть поход принца с нужной точки зрения возможно лишь на фоне всей англо-французской войны. Поэтому мы повторим здесь то, что было раньше сказано нами о целях его армии.

Поход на юге был частью наступления на Францию с трех сторон, которую задумали король Эдуард III и его советники. Хотя в документах не отмечено, какие функции должна была выполнять каждая из трех армий (и, возможно, ум обычного современного человека не сразу понял бы это распределение), следует полагать, что стратегически эти армии были частями одного целого. Во всяком случае, Франция на юге была так же уязвима, как на севере, и удар из Бордо мог быть (поход принца это доказал) таким же результативным, как удар из Кале или высадка английских войск в районе мыса Аг на полуострове Котантен в Нормандии с последующим наступлением в глубь Франции (то, что сделал Эдуард III в 1346 году. – Ред.). Если бы он совпал по времени с действиями других английских армий, то отвлек бы французские силы из Северной Франции. Это было военное средство для достижения большой политической цели – полного суверенитета английского монарха над юго-западными областями Франции, которыми он, по его собственному заявлению, правил независимо от французской короны (цель Эдуарда III в начавшейся Столетней войне была другой – занять французский трон. – Ред.).