Золотой Триллиум - читать онлайн книгу. Автор: Андрэ Нортон cтр.№ 39

Это имя она произнесла с испепеляющей ненавистью.

— Но его и их это не спасло, ибо мы уже наложили на них проклятие. Если бы они вышли из своего тайника, на них обрушились бы все болезни мира, они истлели бы заживо. Все они, кроме Варма и двух его учеников, затворились там и легли в гробницы, чтобы проспать до предсказанного Вармом дня, когда, заверил он их, они вновь обретут власть над миром. Наш передовой отряд почти настиг их, но когда он добрался до горного убежища, Варм и два его приспешника уже скрылись. Тем не менее наши наложили на этот приют спящей смерти нерушимое заклятие, которое по их расчетам должно было действовать вечно.

Она помолчала.

— У Варма было еще одно свое потаенное место. Тем, кто не имеет наших знаний, это трудно понять. Ты прошла сквозь преграду — преграду из времени и пространства. Это место находится вне твоего мира, и мы, решившиеся удалиться сюда, не можем вернуться. Варм нашел себе такой же приют, воспользовавшись собственной Силой. Но он принадлежал Тьме, а не Свету, и оказался не здесь… Нам остается прийти к заключению, что кто-то из спящих сном смерти выбрался из заточения и отправился на поиски Варма, чтобы узнать от него, как освободить остальных.

Ламарил подошел к Кадии и ласково коснулся ее плеча.

— Кадия, расскажи еще раз свой сон.

— Не думаю, что это был сон, — медленно произнесла девушка. — Дальновидением я не наделена, хотя способна видеть образы в чаше. Но еще раз клянусь, я все это видела, пока спала.

И она повторила свой рассказ, стараясь не упустить ни одной подробности, касавшейся этого огненного кресла и того, кто сидел в нем.

Прежде чем ее слушатели успели что-то сказать, Кадия задала вопрос и почти потребовала ответа на него.

— Вы сказали, что не можете вернуться в трясины. А этот сторонник Варма смог? И сам Варм сможет? Мы все еще залечиваем раны, оставленные войной. Так предстоит ли нам сразиться с еще более сильным врагом?

Не один вопрос, а несколько, и ожидая ответа, она вновь ощутила глубоко внутри себя старый тягостный холод.

— Королевская дочь! — первым заговорил мужчина, Уоно. — Наши с Вармом дороги давно протянулись в противоположных направлениях. Мы смирились с тем, что возврата нет. Возможно, он попытался найти способ. Или же служитель, которого он призвал к себе, был заранее подготовлен для возвращения.

Кадия смотрела на них с пристальным вниманием. От прежнего благоговейного страха не осталось и следа.

— Благороднейшие, хотите ли вы сказать, что не сможете оказать нам никакой помощи? И мы лишимся наших земель и самой жизни, уступив их этой ползучей «желтой смерти» Тьмы? Думаю, что даже Харамис со всей ее ученостью не сумеет найти оружия против этого Зла!

— Есть способ… — Вновь она увидела, что Ламарил стоит рядом с ней. — Быть может, Безмолвные были оставлены ради этой цели? И вот та, кто может призвать их, если вы того пожелаете.

Лика решительно кивнула.

— Это Зло возникло из-за нас. И мы не можем остаться в стороне, если оно вновь распространяется. Некогда была произнесена клятва. Командующий синдонами, — она обратилась к Ламарилу. — Ты хочешь сдержать ее?

— Да, Лика, как и все те, кто связал себя клятвой.

Кадия переминалась с ноги на ногу. Она распростилась с видавшей виды кольчугой из раковин, с помятым шлемом, со всей своей изношенной дорожной одеждой. Не была она облачена и в полупрозрачное одеяние. Нет, ее плечи плотно облегала кольчуга из звеньев сине-зеленого металла, подобранная на складе Исчезнувших. А ниже — штаны из материала крепче отлично выдубленной кожи, но мягко сгибающегося, как самые тонкие ткани в Цитадели.

Ее рука прижимала к левому боку новый шлем, спереди снабженный полумаской. Надетый, он закрывал все лицо до рта, а смотреть можно было сквозь прорези с вставленным в них зеленоватым стеклом. По краям шлем опоясывал узор из триллиумов — золотых, как величественный цветок, который чуть покачивался справа от нее.

Кадии объяснили, что нужно делать, но помощи не обещали. А предстояла ей задача столь странная, что место ей было только в сказке, чтобы поражать удивленных слушателей. Однако те, кто выстроился перед ней, заверили, что подобное возможно, и оставалось только положиться на их слова.

Шестеро стояли впереди во главе с Ламарилом. Двенадцать — позади, и каждое лицо ей знакомо. Хранители! Их изображения она видела в камне, и вот они рядом с ней — живые, дышащие!

Все нагие, без оружия. Найдут ли они броню и оружие по ту сторону Врат? В грудах всякого добра, собранных хасситти, оружия она не заметила. Но, быть может, их оружие совсем не похоже на мечи и копья?

Огромный золотой цветок покачивался, рассыпая радужную пыльцу. К дальней стороне алтаря приблизились Уоно и Лика. Женщина держала чахну золотистого оттенка, почти прозрачную. Мужчина нес серебряную фляжку с широким горлышком, небольшую, какую легко было бы прицепить к поясу, — такому, как старый пояс на Кадии.

Гармоничные трели разнеслись от цветка во все концы огромного зала, песня, которой внимали собравшиеся позади отправлявшихся в путь. Хотя Кадия не понимала слов, она ощутила смысл этого гимна.

К битве ее соплеменников призывали трубы. Раковины-рожки оддлингов здесь прозвучали бы резко и грубо. Это не был призыв к победе, но прощание. Да, у идущих с ней был шанс вернуться, но всего лишь шанс, и положиться на него целиком было нельзя.

Они не такие, как она. Какой бы серьезной ни казалась причина, ей бы не удалось сделать то, что намеревались сделать они. Ее глаза вновь и вновь обращались на Ламарила. Но видела она не того, кто стоял перед ней, но статую, выпачканную илом, восставшую из болотной мути.

За три последних дня Ламарил приходил к ней дважды и задавал вопросы, какие задает полководец, готовясь к битве.

Доверие! Они доверяли ей. Ей было знакомо упоение победой, когда они разбили более многочисленное войско Волтрика и Орогастуса. Но ничего подобного предстоящему ей еще не доводилось испытывать.

Кадии объяснили, что это место находится вне времени, как его понимает она. Прошлого тут не было, будущее не имело значения, и только длилось бесконечное настоящее. Теперь она должна вернуться в реальное время, покинув место, одарившее ее покоем, какой она не обретала даже в саду Ялтана, ибо сад был лишь слабым отражением того, что властвовало тут.

Пение переходило в трели, трели переходили в пение. Цветок на алтаре покачивался все быстрее. Лика выступила вперед и точным движением поставила чашу возле наклоняющегося стебля. Из самого сердца цветка вырвалось золотистое облачко пыльцы, и чаша наполнилась сиянием от опускающихся в нее частиц.

Исчезнувшие запели громче. Возможно, они взывали, чтобы цветок сыпал и сыпал пыльцу. Когда чаша заполнилась наполовину, огромный цветок содрогнулся и поник, три лепестка утратили упругость, сочный цвет побледнел.