— Галену известно, что мы знаем о том, что он главарь охотников, — сказал он Кейну. — Почему же он не напал на нас снова?
— Вероятно, он планирует это сделать. Собирает силы. И распространяет лживые слухи про Бадена, чтобы сбить нас с толку.
— Что ж, я убью его.
— Может быть, это случится раньше, чем ты думаешь. Я видела его прошлой ночью в своих снах, — сказала Даника, не поднимая глаз. — Он был с женщиной. Картина была настолько яркой, что я нарисовала ее сразу же, как проснулась, сегодня утром. Хочешь посмотреть?
Бедная Даника. Почти каждую ночь ее посещали жуткие видения. Демоны, терзающие души, боги, вою ющие между собой, умирающие люди. Такого хрупкого человека, как она, все эти ужасы должны были сильно пугать, но она стоически, даже с улыбкой, переносила выпавшее на ее долю испытание, ведь так она помогала своему мужчине.
Что бы делала Гвен, если бы ее посещали такие видения? — спрашивал себя Сабин. Дрожала ли, как в тот день в пирамиде? Или бросилась бы в атаку, оскалившись, как гарпия, которой она и была рождена?
— Сабин? — окликнул Кейн. — Твоя рассеянность издевается над нашими эго.
— Извини. Да, конечно. Я хочу увидеть эту картину.
Даника хотела встать, однако Кейн остановил ее:
— Оставайся здесь. Я принесу ее. — Он исчез в коридоре и уже через несколько минут вернулся, держа полотно на расстоянии вытянутой руки. Он держал его на весу, блики света играли на темных красках.
Это было похоже на какую-то пещеру, зубчатые скалы покрыты алыми брызгами и копотью. На грязном полу, усыпанном ветками, валяются кости. Человеческие, по всей вероятности. И там же, в дальнем углу, находился Гален с распростертыми крыльями.
Его бледное лицо было обращено к зрителю, и в руках он держал… Сабину пришлось прищуриться, чтобы разглядеть. Клочок бумаги?
Позади него действительно стояла женщина, хотя видно было только часть ее профиля. Высокая, худощавая, с черными волосами. Кровь капала с уголков ее рта. Она тоже изучала листок в руках Галена.
— Я никогда ее раньше не видел.
— Никто из нас ее не видел, — сказал Кейн. — Хотя что-то в ней все же кажется странно знакомым, вы так не думаете?
Сабин пригляделся внимательнее. Нет, это лицо он видел впервые. Но то, как она хмурилась… морщинки в уголке глаза… может быть.
— Жаль, что я не смогла рассмотреть ее лицо, — сказала Даника.
— То, что ты вообще увидела хоть что-то, уже чудо! — заверила ее Эшлин.
Кейн кивнул:
— Торин отсканирует ее лицо, загонит в свой компьютер, поколдует немного, чтобы получилась полная картина, и попытается выяснить, кто же она такая. Если она бессмертная, то вряд ли засветилась хоть в одной человеческой базе данных, но попробовать стоит.
— Почему они вообще оказались на этой картине? — спросил Сабин, выбросив из головы мысли о женщине и сосредоточившись на насущных проблемах.
— Не знаю точно, но этим мы тоже занимаемся. — Кейн опустил полотно на мысы своих сапог. — Мы должны найти Галена, это приоритет номер один. Если нам удастся убить его, то сможем раз и навсегда разделаться и с охотниками. Без его руководства во всем, что касается бессмертных, они не устоят.
Гвен шевельнулась рядом с Сабином, ее колено коснулось его бедра.
Он замер, не осмеливаясь даже дышать. Он хотел, чтобы Гвен пришла в себя, но никак не хотел, чтобы ей было больно. Прошло несколько минут, она лежала совершенно неподвижно.
«По-моему, она скоро умрет».
«Да пошел ты».
«Ты можешь винить во всем только себя, я тут ни при чем».
На это Сабину нечего было возразить.
— А что там с нашими поисками ящика? — спросил он Кейна. — Узнали что-нибудь об этом тренировочном центре, или школе-интернате, или как его там, для детей-полукровок? Кстати, я хочу вернуться в храм Неназываемых, чтобы снова обшарить его.
Храм находился в Риме и только недавно восстал со дна моря — процесс, который начался, когда титаны свергли олимпийцев и захватили власть на небесах. Благодаря Анье он знал, что такие храмы использовались как места для совершения религиозных обрядов, цель которых была одна: сделать мир таким, каким он был когда-то, — площадкой для игр богов.
— Это приоритеты два, три и четыре, — ответил Кейн. — Хотя, зная Торина, могу с уверенностью сказать, что он наверняка занимается поисками на нескольких компьютерах сразу. Еще несколько дней, и мы снова готовы будем действовать.
Поправится ли Гвен к этому времени?
— Какие-нибудь новости насчет третьего артефакта?
В сутках явно не хватало часов, чтобы успеть сделать все, что нужно. Сражаться с охотниками, искать древние реликвии богов, остаться в живых. Вылечить одну хрупкую женщину.
— Пока нет. Мэддокс и Гидеон возьмут Эшлин с собой, чтобы она могла послушать.
Будем надеяться, что охотники, приходившие за Гвен, обсуждали свои планы вслух. Например, говорили о том, куда собирались ее увезти. Он сотрет это место с лица земли просто из принципа.
— Держи меня в курсе.
Кейн снова кивнул:
— Считай, дело сделано.
— Сабин.
Это была хриплая, едва слышная мольба — и исходила она от Гвен.
Он поспешно повернул голову. Девушка пыталась открыть глаза, ее веки трепетали.
Его сердце учащенно забилось, тело напряглось, кровь закипела в жилах.
— Она очнулась, — взволнованно сказала Даника.
— Может, нам стоит… — Кейн сжал губы. Нижняя половина картины вдруг отвалилась и упала на пол. Нахмурившись, он собрал обломки. — Извини, Даника.
— Никаких проблем. — Она вскочила и, подойдя к Кейну, осторожно забрала у него остатки картины. — Ее можно склеить.
Эшлин встала рядом с ними, поглаживая свой растущий живот.
— Идем. Оставим этих двоих наедине.
Они удалились, закрыв за собой дверь.
— Сабин? — немного громче на этот раз.
— Я здесь. — Он провел пальцами вверх и вниз по руке Гвен, предлагая ей всю поддержку, которую мог оказать. Его облегчение было физически ощутимо. — Как ты себя чувствуешь?
— Болит. Слабость. — Она потерла глаза, пытаясь отогнать сон, и оглядела себя. На ней была черная футболка, и Гвен облегченно вздохнула. — Сколько я была без сознания?
— Несколько дней.
Она провела рукой по своему утомленному и все еще слишком бледному, по мнению Сабина, лицу.
— Что? Правда?
Ее удивление было искренним.
— Сколько обычно времени у тебя занимает процесс восстановления?
— Не знаю. — Она настолько ослабела, что не в силах была даже поднять руку. — У меня никогда не было ран. Черт возьми, не могу поверить, что я заснула.