Величайшая подводная битва. "Волчьи стаи" в бою - читать онлайн книгу. Автор: Рафаэль Халхатов cтр.№ 33

«Как назло, мы вышли в то место, где два эсминца атаковали U-100, — вспоминал Фолькмар Кёниг. — Только представьте: огромная Атлантика. Мы там были, как иголка в стогу сена. Вахта на мостике оказалась невнимательной. Совершено внезапно вахтенный офицер увидел эсминец прямо по курсу лодки и объявил тревогу… Мы погрузились, а вахтенный офицер получил нагоняй от командира». «На вахте стоял Петерсен, старший офицер U-99, слава богу, не я. Кречмер потом все время ругал егоза небрежность», — вспоминал фон Кнебель. Как выяснилось позже, на эсминце сначала даже не заметили подлодку, но, как только она нырнула под воду, была тут же обнаружена гидроакустикой «Уокера». Кёниг вспоминал, что, когда посыпались глубинные бомбы, «все приборы вышли из строя. Вырубился свет. На центральном посту работал один-единственный глубиномер, и вахтенный офицер громко сообщал показания прибора. Лодка погружалась все глубже и глубже. Фон Кнебель объявил, что она уже достигла глубины 100 метров. Воцарилась гробовая тишина… Еще одна секунда, и корпус лодки затрещит, как яичная скорлупа. Помню, как в центральном посту офицер, ответственный за системы всплытия и погружения, побледнел и сказал командиру: „Все! Нам конец! Лодка на поверхность не поднимется“. U-99 погружалась все глубже, несмотря на то что в балластные цистерны подавался воздух. А потом командир сказал: „Ну! Давай. Давай…“ Он сохранял полное самообладание и был абсолютно хладнокровен». Официально предельной глубиной погружения подлодок VII серии считались 150 метров. «У-бот» Кречмера «провалился» до отметки 250 метров! А затем началось всплытие…

Оказавшись на поверхности под градом снарядов, немцы не оказали никакого сопротивления, да этого и нельзя было требовать от людей, только что вернувшихся с того света. Кёниг вспоминает: «Наш командир попросил фонарик, после чего обменялся с англичанами световыми сигналами. „Пожалуйста, спасите моих людей. Лодка серьезно повреждена“, — передал он. На это британец ответил: „Не топите лодку“. Судя по всему, англичане хотели ее захватить».

Прежде чем покинуть лодку, Кречмер послал радиограмму в штаб подводного флота: «Глубинные бомбы. Два эсминца. 53 000 тонн. Лодка потоплена. Хайль Гитлер! Кречмер». Шифровать уже не было времени, и радиограмму отправили открытым текстом. Когда лодка стала уходить под воду, «Молчун Отто» успел затянуться сигаретой и скомандовал: «Всем за борт!» «Мы плыли неизвестно куда, — вспоминал Кёниг. — В такой ледяной воде устаешь сразу, и очень хочется спать. А потом ты просто умираешь. Но я очнулся, когда мне в лицо ударил свет прожектора. Я оказался у борта английского эсминца».

«Уокеру» удалось выловить из моря 40 членов экипажа U-99, трое утонули. Макинтайр вспоминал: «Последним, кого мы подняли на борт, был, очевидно, командир, если судить по фуражке, плотно сидевшей на его голове… Скоро мы обнаружили, что захватили в плен действительно солидную фигуру. Этим командиром оказался Отто Кречмер, „обладатель Рыцарского креста с Дубовыми листьями и лидер по объему потопленного тоннажа“. Командир эскортной группы обнаружил, что на шее Кречмера висит великолепный цейсовский бинокль и тут же завладел им, как военным трофеем. Впрочем, Кречмер не обиделся. Вскоре он обратил внимание на эмблему „Уокера“ — подкову, нарисованную на надстройке эсминца». Макинтайр писал в своих мемуарах: «Повернувшись, он (Кречмер) заметил: „Какое странное совпадение! Моя лодка тоже плавала под символом подковы, правда, она висела концами книзу“». Англичане объяснили пленному асу: «По нашему убеждению, подкова, подвешенная концами вверх, приносит удачу в сражении, и в нашем с вами случае это, кажется, истинная правда». Кречмеру оставалось лишь печально усмехнуться в ответ.

Пленных подводников разместили в кубриках и каютах «Уокера», обсушили, дали выпить виски и отдохнуть. Правда, когда пленным выдали их высушенную форму, произошел небольшой инцидент. Оказалось, что англичане растащили награды немцев в качестве сувениров. Немцы возмутились! Награды пришлось вернуть в полном соответствии с конвенцией о военнопленных, а вот срезанные пуговицы с якорем в обрамлении каната и надписью «Кригсмарине» англичане утаили. Эскортную группу с восторгом встречали в Ливерпуле. Что же касается Кречмера и его команды, то их ожидали долгие шесть лет плена. Но они остались в живых, в отличие от тысяч сослуживцев по подводному флоту, нашедших свой последний приют в стальных гробах-«у-ботах» на дне морском. О первых днях плена Кёниг вспоминал: «Английским солдатам приходилось охранять нас от толпы с оружием в руках, потому что в нас кидали камни. Ливерпуль как раз в это время подвергся сильнейшим бомбардировкам, а многие из местных жителей потеряли родственников на потопленных нами кораблях. Так что, кроме ненависти, они ничего по отношению к немецким подводникам не испытывали». В то время Кёниг почему-то был уверен, что в плену пробудет недолго: «Мы рассуждали так: со дня на день начнется вторжение (германских войск в Англию. — Р. Х.), через несколько недель Англия падет, и нас освободят» ^[32].

Первые известия о гибели U-99 поступили в штаб Дёнйца от субмарины U-37, которая приняла последнюю радиограмму Кречмера. Отчаянные попытки штаба связаться с пропавшими лодками привлекли внимание радистов и командиров других «у-ботов». «Шепке и Кречмера постоянно просили указать свое место, — вспоминал радист U-110 Хайнц Вильде, — но они молчали. Командир и „старики“ из нашего экипажа уже понимали, что мы больше никогда не увидим этих людей…»

Дёниц и Министерство пропаганды не спешили сообщить печальные новости германскому народу. Мать Фолькмара Кёнига побывала в кинотеатре, и ее распирало от гордости, когда в кинохронике показали подводную лодку ее сына. Мать не знала, что к тому времени Фолькмар уже был в плену. Дёница вынудили объявить о пленении Кречмера и гибели Шепке сообщения английского радио и заявление о произошедшем, сделанное в Палате общин английского парламента самим премьером У. Черчиллем. Что же касается Прина, то о его гибели Германия узнала позже — 23 мая 1941 года. Гибель «Скапа-Флоуского Быка» скрывали по личному приказу Гитлера, который опасался за боевой дух германских войск и флота. В пресс-релизе командования подводным флотом тогда было сообщено: «Знаменитый герой совершил последний в своей жизни поход. Немецкие подводники скорбят и салютуют герою него экипажу. Для нас они стали символом непоколебимой воли к победе над Англией».

Дёниц позже писал, что потеря трех наиболее результативных командиров подводного флота и их экипажей стала тяжелейшим ударом для него лично и его штаба. Вместе Прин, Кречмер и Шепке потопили 111 судов противника, общим водоизмещением более 580 тысяч тонн. Рекорд Кречмера, отправившего на дно 44 судна общим водоизмещением 266 629 тонн, так и не был превзойден никем за все время Второй мировой войны. Все три командира-подводника представляли элиту «фюрера подводных лодок».

Весной 1941 года в Атлантике пропала подлодка U-110 Фрица-Юлиуса Лемпа, того самого, который потопил лайнер «Атения». В конце марта его субмарина вернулась в Лорьян после неудачного похода. Лемп попытался атаковать транспорт противника артиллерией, но неопытные артиллеристы (очевидно, из новичков) забыли снять с дульной части 105-мм пушки водонепроницаемую заглушку, и ствол получил повреждение при выстреле. Боевой дух экипажа U-110 был подорван событиями февраля-марта, так же как и команд других «у-ботов», — моряки знали об отчаянных радиограммах, что посылал штаб пропавшим подводникам.