Падение Римской империи - читать онлайн книгу. Автор: Питер Хизер cтр.№ 36

Судя по деревням, эти холмы некогда были местом жительства процветающего сельского населения, которое могло позволить себе строить не только дорогие жилые дома, но и просторные общественные здания. В те древние времена население этого региона было значительно более многочисленным, нежели когда-либо в позднейшие эпохи, и, очевидно, жителей кормило сельское хозяйство; Чаленко полагал, что они изготавливали на продажу оливковое масло. Подлинно революционным стало открытие Чаленко, что впервые этот регион достиг процветания в конце III — начале IV в., оно продолжалось в V, VI и VII вв., и ничто не свидетельствовало об упадке. В тот самый момент, когда, согласно общепринятой модели, позднеримское государство пило из крестьян кровь, взимая непомерные налоги, здесь, в сельскохозяйственном регионе, жители благоденствовали — свидетельства тому были неопровержимы .

Дальнейшая археологическая работа, включавшая в себя раскопки, позволила исследовать уровни сельских поселений и деятельность земледельцев на обширных территориях и в разные моменты римской истории. В общих чертах можно сказать, что эти исследования подтвердили: сирийские деревни Чаленко были далеко не единственным примером процветания сельского населения в поздней Римской империи. В центральных провинциях Северной Африки (в особенности в Нумидии, Бизацене и Проконсульской Африке) в это время также наблюдается рост сельского населения, количества деревень и объемов производства. На это также пролили свет раскопки в Тунисе и Южной Ливии, где процветание продолжалось вплоть до V в. Раскопки в Греции дают сходную картину. Одним словом, повсюду на Ближнем Востоке IV–V вв. оказались периодом максимального развития деревни, а не минимального, как мы привыкли считать в соответствии с традиционными взглядами. Изыскания, проведенные в пустыне Негев на территории современного Израиля, показали, что эта чрезвычайно удаленная от центра территория также процветала в IV в. под властью империи. В общих чертах то же самое заметно и в Испании и Северной Галлии, тогда как новая оценка данных о деревенских поселениях римской Британии показала, что численность ее населения в IV в. достигала показателей, которые мы вновь наблюдаем на этих территориях только в XIV в. Еще не решен вопрос о том, каковы цифры, соответствовавшие этому максимуму, но то, что в позднеримский период Британия была плотно населена по меркам древности и Средневековья, сегодня не вызывает сомнений . Фактически единственными территориями в IV в., чей уровень благосостояния был далек от максимального уровня, наблюдаемого за всю историю Рима, были Италия и несколько северных европейских провинций, в особенности Галлия Бельгика и Нижняя Германия, находившиеся близ Рейна. Даже здесь, однако, оценки плотности населения были радикально пересмотрены в недавние годы.

Что касается причины бедности двух последних северных провинций, то, возможно, она лежит в деструктивных процессах III в. Прирейнская область в этот период подвергалась опустошительным набегам; одновременно большие силы были затрачены на решение персидской проблемы, и, возможно, изобилие в этих областях так никогда и не восстановилось. Можно найти и хотя бы частичное объяснение методологической проблемы. Обзоры раскопок пластов римского периода при идентификации и определении времени существования поселений строятся на датированных находках керамики, производившейся на продажу. Если население прекращало покупать эти изделия, вернувшись к керамике местного производства, датировать которую невозможно (а также в особенности если в то же время они больше использовали в качестве строительного материала дерево, нежели традиционный для Рима камень, кирпич и черепицу, которые также обнаруживаются при раскопках), то они становятся, так сказать, археологически невидимыми. Это и случилось в некоторых областях Северной Европы по крайней мере к середине V в., а потому вполне возможно, что кажущаяся недостаточной заселенность северных областей прирейнской территории вызвана не существенным уменьшением количества жителей, но в первую очередь этими новыми обычаями. Вопрос еще не получил однозначной оценки.

Случай Италии — принципиально иной. Как подобает сердцу государства-завоевателя, в раннеимперский период Италия благоденствовала. Причина заключалась не только в том, что потоки добычи затопляли ее территорию, но и в том, что здешние производители керамики, вина и других товаров продавали их в западных провинциях и господствовали на рынке. Кроме того, италийская сельскохозяйственная продукция не облагалась налогом. Однако с развитием экономики завоеванных провинций это первоначальное господство оказалось потесненным за счет развития конкурирующих предприятий, расположенных ближе к центрам потребления, в результате чего их транспортные расходы были намного ниже. К IV в. этот процесс зашел довольно далеко, а со времен Диоклетиана сельские хозяйства Италии вынуждены были платить такие же налоги, как и на остальной территории Европы. По этим причинам экономика полуострова была обречена на некоторый упадок в IV в., и неудивительно, что мы находим здесь больше окраинных областей, не вовлеченных в производство. Но, как мы видели, относительный упадок в Италии и, возможно, также Северо-Восточной Галлии был более чем компенсирован экономическим успехом на остальных территориях. Несмотря на усиление налогового бремени, сельские области поздней империи переживали экономический подъем . Революционное значение этих находок трудно преувеличить.

Если посмотреть на свидетельства в источниках с этой точки зрения, то они вполне совместимы с археологическими. К примеру, законы, вынуждавшие работника оставаться на одном месте, могли действовать лишь там, где плотность сельского населения была достаточно высока. В противном случае общий недостаток рабочих рук привел бы к тому, что землевладельцы соперничали бы друге другом из-за крестьян и стремились принять беглецов и защитить их от закона. Если коснуться более общих проблем, то понятие «покинутых земель» (agri deserti) было придумано в IV в. для описания земель, с которых не собирались налоги. Оно вовсе не обязательно подразумевало, что земли, обозначенные таким образом, когда-либо прежде обрабатывались вообще, и, конечно, большой участок в Северной Африке, упоминаемый в законе 422 г., состоял по большей части из пустынь и полупустынь, расположенных во внутренних областях, где никогда нельзя было нормально вести сельское хозяйство. Также налоговый режим поздней империи с его повышенными требованиями не является несовместимым с оживлением сельского хозяйства. Крестьяне, которые вели натуральное хозяйство, стремились производить только то, в чем нуждались, и достаточно для того, чтобы обеспечить себя и своих иждивенцев, а также выплачивать все дополнительные пошлины, такие как рента. В этой ситуации часто давал о себе знать некоторый экономический застой. Он заключался в том, что сельские хозяйства могли произвести дополнительное количество продуктов питания, но отказывались от этого: ведь у них не было ни условий для их хранения, ни, вследствие высокой стоимости перевозок, возможности их продать. В подобном мире налогообложение (если не делать налоги чрезмерными) могло реально повысить объемы производства: налог, введенный государством, — это еще один вид пошлин, которые необходимо вносить, и хозяйства выполняли немало дополнительных работ, чтобы произвести дополнительное количество продукции. Лишь в случае значительного повышения налога, приводившего к тому, что жители начинали голодать, или снижения плодородия их земель в течение длительного времени подобные сборы наносили экономике ущерб.