Падение Римской империи - читать онлайн книгу. Автор: Питер Хизер cтр.№ 17

В какой-то степени нехватку современных событиям германских источников восполняют археологические материалы. Они дают нам бесценную возможность по-настоящему почувствовать быт и дух древних германцев, но у германской археологии трудное прошлое. Как научная дисциплина она возникла во второй половине XIX в., когда строился памятник Арминию и когда по Европе прокатилась волна национализма. В целом в те времена предполагалось, что «нация», или «народ», являет собой некое основополагающее единство, в рамках которого большие группы людей действовали в отдаленном прошлом и должны действовать теперь. Большинство националистов воодушевляло непоколебимое чувство врожденного превосходства своей нации. Германия могла быть в течение долгого времени расколота на множество политических единиц, но усилиями Бисмарка и других теперь, благодаря объединению Германии, естественный и древний порядок вещей успешно восстановлен. В таком культурном контексте германская археология могла иметь только одну цель: исследовать исторические истоки и родину немецкого народа. Первый крупный поборник таких исследований, Густав Коссинна, отмечал, что предметы, во все большем числе обнаруживаемые в захоронениях, можно сгруппировать по внешнему подобию и сходству погребального обряда. Он создал себе репутацию теорией, согласно которой распространение отдельных древних предметов и погребальных обрядов свидетельствует о пребывании на данной территории того или иного народа .

К этой концепции нации относились с почти религиозным поклонением, а потому политики готовы были использовать подобные идентификации древнего расселения «народов» как аргумент в современных территориальных спорах. В 1919 г. в Версале Коссинна и один из его польских учеников, Владимир Костревжский, спорили из-за установления границы между Германией и Польшей исходя из различного толкования одних и тех же следов древности. Ситуация еще более ухудшилась в нацистский период, когда высокопарные рассуждения о древней Германии стали оправданием претензий на обладание территорией Польши и Украины, а чувство изначального превосходства германской расы напрямую обусловило безжалостное обращение с военнопленными из числа славянских наций. Однако в течение последних двух поколений германская археология возродилась, и результатом этого стал значительный прогресс наших представлений об общественном и экономическом развитии германцев на протяжении длительного периода. Если отбросить националистические предрассудки при толковании литературных источников, то историю германоязычной Европы римского времени можно переписывать заново и сделать это весьма увлекательно.

Первым результатом этого стала новая интерпретация тех находок, которые давали Коссинне основание определять ареал проживания древних «народов». В то время как на территории древней Германии в политическом отношении господствовали германоязычные народы, оказывалось, что население этой огромной территории было далеко не совсем германским. В великую эпоху национализма любое место, где только обнаруживались следы германцев, объявлялось частью их древней и великой прародины. Однако анализ названий рек показывает, что в Северной Европе существовала третья этническая группа, говорившая на собственном языке из числа индоевропейских и жившая на территории между землями кельтов и германцев. Этот народ находился под властью одного из двух названных задолго до того, как римские авторы стали писать о населявшихся им краях, и мы о нем ничего не знаем. Германия сформировалась в значительной степени в результате германской экспансии на запад, юг и восток из мест их первоначального обитания рядом с Балтикой. Некоторые случаи захвата ими земель в раннюю эпоху наделали достаточно шума, чтобы их зафиксировали греческие источники, тогда как другие произошли уже после возвышения Рима и известны лучше. Но такого рода экспансия не вела к полному исчезновению местных, негерманских народов на территориях, о которых идет речь, поэтому важно иметь в виду, что под Германией подразумевается Европа, находившаяся под властью германцев. Все более распространяясь на восток и на юг в римский период, германоязычные народы становились доминирующей в политическом отношении силой на территории с очень пестрым населением.

Другой бросающийся в глаза факт, когда речь заходит о Германии римского периода, — полное отсутствие политического единства. На карте № 2, основанной на данных «Германии» Тацита, хорошо видно, насколько был раздроблен ее мир, включавший в себя более пятидесяти небольших социополитических единиц. При всем многообразии некоторые из них на короткий период могли объединиться для достижения определенных целей. Как мы видели, Арминий мобилизовал разношерстные силы племен в 9 г., чтобы разгромить Квинтилия Вара. Полувеком раньше Цезарь столкнулся с другим германским предводителем, сосредоточившим в своих руках на несколько более долгий срок огромную власть, — Ариовистом, царем свебов, который к 71 г. до н. э. создал на восточной окраине Галлии довольно сильную державу и на какое-то время был даже признан «другом» римского народа. Цезарь предпочел в 58 г. до н. э. вступить с ним в борьбу и разгромил его армию в Эльзасе. Одного крупного поражения хватило, чтобы рассыпалась вся коалиция. Во времена Арминия жил другой выдающийся германский предводитель, Маробод, возглавлявший коалицию различных племен, обитавших на территории современной Чехии. Тацит сообщает также, что некоторые племена принадлежали к культовым союзам, и указывает, что в какое-то время некая пророчица, Веледа, приобрела особое влияние. Но ни культовые союзы, ни прорицательницы, ни временные, пусть и выдающиеся предводители не обеспечивали объединения германцев .

Когда римляне стали распространять свою власть к востоку от Рейна, германцы враждовали между собой так же, как и с ними. Результаты этого могли быть столь же кровавыми, как и то, что произошло в Тевтобургском лесу. Серьезных различий в культурном отношении между ними не заметно, более важную роль играли различия в политической сфере, которые разделяли их; борьба велась за лучшие земли и другие экономические преимущества. В конце I в., например, на бруктеров обрушилась коалиция их соседей, и приглашенные ими римские наблюдатели могли насладиться зрелищем того, как 60 тысяч человек, согласно данным источников, подверглись избиению. В «Анналах» Тацита также сообщается о борьбе не на жизнь, а на смерть между гермундурами и хаттами и окончательном истреблении оставшихся без земли и оттого беспокойных ампсивариев: «Изгнанные из их владений, они пытались пробиться сначала на земли хаттов, потом херусков и в этих долгих блужданиях, встречаемые порой как гости, порой как бесприютные нищие, порой как враги, потеряли убитыми в чужих краях всех, способных носить оружие, тогда как старики, женщины и дети стали добычей различных племен» .

Едва ли можно яснее показать, что бытовавшие в XIX в. представления о древних германцах были неправильными. Временные союзы и вожди, обладавшие властью более значительной, чем обычно, могли на какое-то время объединять два или более племен, но обитатели древней Германии не могли сформулировать и осуществить на практике принципы политического единства.

Почему в ходе римской экспансии этот чрезвычайно разобщенный мир не оказался поглощен, как то произошло с кельтами? Остановку продвижения легионов часто связывают с великой победой Арминия, но так же, как и уничтожение легиона под командованием Котты и Сабина в 54 г. до н. э., истребление войска под командованием Вара оказалось единичным событием, за которое римляне сумели должным образом отомстить. Прибытие Германика в Тевтобургский лес в 15 г. н. э. являлось частью более крупной кампании против херусков во главе с Арминием. В ходе ее другой римский корпус попал в засаду, устроенную воинами Арминия, но на сей раз результат оказался иным. Хотя римлянам какое-то время приходилось туго, они в конце концов загнали неприятелей в ловушку, что имело предсказуемые последствия: «Германцы гибнут, столь же беспомощные при неудаче, насколько бывают дерзкими при успехе. Арминий вышел из боя целый и невредимый… [но] остальных римляне истребляли, пока длился день и не была утолена жажда мщения» (Tac. Ann. 1. 68. 4–5). Римлянам помогал Сегест, второй предводитель херусков, который, подобно многим кельтским вождям во времена Юлия Цезаря, считал, что присоединение земель его племени к Римской империи принесет значительные преимущества. Но даже херуски, не говоря уже обо всех остальных германцах, не были едины в своем сопротивлении Риму, и поражение в Тевтобургском лесу не остановило продвижения римлян по тропинкам Германии. В 16 г. римляне одержали еще несколько побед, а три года спустя Арминий пал жертвой интриг со стороны группы соплеменников. Его сын воспитывался в Равенне. Арминий одержал большую, важную победу, но глубинные причины того, что римские легионы остановились на окраинах Германии I в. н. э., оказались в значительной степени иными.