Нацистская пропаганда против СССР. Материалы и комментарии. 1939-1945 - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Хмельницкий cтр.№ 18

На собраниях, в циркулярах, в докладах по радио мы всеми силами боролись с такими злоупотреблениями и требовали беспощадных наказаний для виновных.

Одной из самых важных своих задач мы считали помощь проведению в жизнь практических предложений инспецов для улучшения работы в их предприятиях или для организации производства новых фабрикатов.

Такой поддержкой мы давали не раз отдельным инспецам возможность проявить свои способности.

Вопрос борьбы с предубеждением русских спецов против их иностранных товарищей стоял очень остро и был сопряжен с большими трудностями.

Многим старым русским инженерам, техникам и квалифицированным рабочим было тяжело признаться в том, что они уступают в квалификации своим молодым иностранным коллегам, которые смогли приобрести свои знания в оборудованных по последнему слову науки и техники предприятиях западной промышленности. Эти знания были недоступны русским, оторванным от остального мира со времен Гражданской войны. Нужно было большое знание психологии русского человека, чтобы на этой зыбкой и трудной почве найти нужное в данном месте и в данное время слово и загладить конфликт, казавшийся непримиримым, и, таким образом, создать возможность дальнейшего сотрудничества.

Особенно тяжело протекала работа тех инспецов, которые не принадлежали к Компартии. Местные партийные шишки использовали каждый удобный случай, чтобы «утереть нос» иностранцу. Мелкие личные уколы и малейшие столкновения раздувались в политические дела государственного значения.

Понимающий дело спец не имел права самостоятельно решать важнейшие технические вопросы. Они разрешались большевистскими чиновниками, не имевшими ни малейшего о них представления. Этот факт я знаю не только по бесчисленным примерам, но испробовал на самом себе.

Разве не безумие было то, что Фушман, в прошлом маленький портной, только и умевший, что ставить заплатки и не имевший никакой теоретической подготовки, был назначен высшим «политически ответственным» руководителем всего лесного хозяйства и деревообрабатывающей промышленности СССР и что он в качестве такового управлял более чем 8 тысячами лесничеств, свыше чем 6 тысячами промышленных предприятий с 5,5-миллионным персоналом? В то же время я, получивший специальное образование и единственный творчески работающий в этой области партийный специалист, должен был нести полную ответственность за сделанные Фушманом распоряжения. Если эти распоряжения бывали неудачны, как это часто случалось, он отговаривался тем, что он-де, мол, не специалист, и всю вину перекладывал на мою голову.

Так было с десятками и сотнями других партийных спецов, которые в качестве технических руководителей долгие годы должны были нести всю тяжесть повседневной работы больших предприятий, в то время как неизвестно откуда вынырнувший комиссар, пользующийся неограниченным доверием партии, ставился во главе предприятия и разыгрывал роль начальника.

Поэтому было само собой понятно, что советская индустрия и совхозяйство никогда не могли прийти к нормальному развитию своей производительности. Начиная с самой маленькой лесопилки и кончая гигантскими комбинатами, всюду царит нигде, кроме СССР, невозможная бесхозяйственность.

Работники типа Фушмана с первых шагов в своей должности постоянно заботились о том, чтобы в подчиненных им управлениях промышленных и хозяйственных предприятий люди, имевшие специальное образование, были отодвинуты на второй план или устранены, в то время как болтуны или политические всезнайки назначались директорами и заведующими предприятиями. Таким образом, им предоставлялось неограниченное право распоряжаться хозяйством Советского Союза.

Я долго старался найти какой-нибудь смысл такого поведения партийного руководства. Только начав сам активно работать в высших кругах партии, правительства и хозяйства, я узнал истинные причины таких мероприятий.

Руководящие члены партии, Политбюро и ЦКК, которые почти все вышли из кругов «только политиков» и в большинстве случаев не имели никакого научно-технического образования, смотрели с ненавистью, как ускользает от них с началом индустриализации то огромное влияние, которое они имели раньше. Рабочие, служащие, инженеры и техники слушали имена только тех, кто стоял во главе промышленности и хозяйства. Говорили только о производственных достижениях, а не о политических «подвигах». При обсуждении хозяйственных мероприятий, при планировании строительства промышленных предприятий, каналов, дорог стоящие вокруг Сталина, до сих пор господствовавшие круги должны были признаться в том, что вследствие недостаточности своих теоретических и практических знаний они не могут больше иметь никакого влияния на ход развития советского хозяйства. Они видели, что ведущая роль начинает переходить к тем партийцам, которые занимали командные посты в промышленности и хозяйстве. Они поняли, что образованный спец с укреплением хозяйства занял внутри партии сильную позицию, что неизбежно приведет к проникновению его к самому руководству партии.

Чтобы избежать этой опасности, они вклинили между представителями власти и представителями хозяйства особо доверенных людей, достаточно настойчивых и достаточно гибких для того, чтобы, не имея специальных знаний, обеспечить себе место в хозяйстве, а спецов использовать как техническую вспомогательную силу.

Чтобы лишить настоящих хозяйственников всякого влияния, должны были быть втиснуты между ними эти достопримечательные доверенные типа Фушманов, Захаровых, Беленьких, Ройзенманов, Штейнов, Венцеров, Плавников, Гинсбургов, Гуревичей и т. д. Эти «доверенные» не могли никогда стать опасными кремлевской банде. Они не обладали ни специальными знаниями, ни особым влиянием в партии и знали поэтому, что достаточно одного слова партийного руководства, чтобы стереть их с лица земли.

Что из такой системы не выйдет ничего положительного и продуктивного, должно было быть ясно с самого начала. Кто имел хорошие намерения, благоразумие, серьезные знания и способности, рано или поздно погибал. Бессмыслица стала методом и фундаментом всей государственной стройки.

Во всех таких случаях нам приходилось вмешиваться в дело с полным авторитетом ЦКК – РКИ. От времени до времени мы могли помочь. Но вообще все оставалось по-старому.

Тут еще прибавились бесчисленные затруднения из-за незнания или недостаточного знания языка. Конечно, не было никакой возможности дать каждому инспецу переводчика. Мы организовали курсы изучения русского языка, надеясь этим помочь им.

Несмотря на множество разногласий в партийном руководстве, благодаря нашим обоснованным объяснениям было все-таки признано, что в подавляющем большинстве инспецы несомненно являются носителями культуры среди своих русских товарищей по работе. Большинство из них было готово поделиться своими техническими знаниями со своими коллегами.

Чтобы сделать возможно продуктивнее и жизненнее этот обмен опытом между советскими и иностранными специалистами и сблизить их, мы организовали внутри нашей секции профессиональные группы. Так, была основана группа энергетического хозяйства, угольной промышленности, горнозаводской, лесной и деревообделочной, строительной, машиностроительной, металлообрабатывающей промышленности и т. д. В этих группах были объединены все иностранные специалисты. Все их члены тесно сотрудничали с научными кружками соответствующих профессиональных союзов.