Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век 1914 - 1991 - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Дж. Хобсбаум cтр.№ 84

До 1970-х годов подобное негласное приравнивание «холодной войны» к «холодному миру» соблюдалось. СССР понял еще в 1953 году, что призывы США к борьбе с коммунизмом были не более чем спектаклем, и советским танкам спокойно разрешили подавить антикоммунистическое восстание рабочих в Восточной Германии. С тех пор (что подтвердила венгерская революция 1956 года) Запад держался в стороне от зоны советского влияния. В «холодной воине» основные решения принимались не на уровне ^правительств, а тайно, на уровне их всевозможных официальных и неофициальных секретных служб, побочным результатом деятельности которых стало усиление международной напряженности, а также расцвет литературы о шпионаже и тайных убийствах. В этом жанре Великобритания с ее Джеймсом Бондом Йэна Флеминга и кислосладкими героями Джона Ле Карре (оба писателя в свое время служили в британской секретной службе) удерживала прочное первенство, этим компенсируя утрату реальной власти в мире. Однако, за исключением деятельности в самых слабых странах третьего мира, операции КГБ, ЦРУ и подобных организаций выглядели довольно незначительными на фоне реальной политики держав, хотя зачастую яркими и захватывающими.

Были ли моменты во время этого долгого периода напряженности, когда угроза мировой войны являлась реальной, за исключением инцидентов, которые неминуемо угрожают тем, кто так долго

скользит по тонкому льду? Трудно сказать. Вероятно, наиболее взрывоопасным являлся период между официальным провозглашением «доктрины Трумэна» в марте 1947 ^г°Д^а («Я считаю,— заявлял Трумэн,— что политикой Соединенных Штатов должна стать поддержка свободных народов, сопротивляющихся попыткам порабощения, предпринимаемым вооруженным меньшинством или внешними силами») и апрелем 1951 года, когда Трумэн снял с должности генерала Дугласа Макартура [командующего американскими войсками в корейской войне (1950— 1953)], слишком далеко зашедшего в своих военных амбициях. Это был период, когда страх Америки перед социальной дезинтеграцией и революцией на неподконтрольной коммунистам территории Евразии не был совершенно беспочвенным (в 1949 ^Г°ДУ ^в «Холодная война» 249

Китае власть захватили коммунисты). С другой стороны, теперь СССР противостояли США, обладавшие монополией на ядсряое оружие и все чаще использовавшие угрожающую милитаристскую и антикоммунистическую риторику. В это же время в монолитном советском блоке появилась первая трещина, когда из него вышла Югославия во главе с Тито (Д948). Кроме того, с 1949 года в Китае к руководству пришел режим, не только с радостью ввязавшийся в масштабный корейский конфликт, но (в отличие от прочих национальных правительств) реально желавший сражаться и выжить в атомном холокосте *. В подобной ситуации в этом регионе могло произойти все, что угодно.

Как только СССР получил ядерное оружие [атомную бомбу через четыре года после Хиросимы (i949)> ^a водородную — через девять месяцев после того, как она появилась в СШ^ (i953)L обе сверхдержавы сразу же отказались от войны как политического инструмента противостояния друг другу, поскольку она стала путем к самоубийству. Имели ли они серьезные планы применения ядерного оружия против третьей стороны (СШ^ во время войны в Корее в 1951 году и для спасения французов во Вьетнаме в 1954 году, а СССР против Китая в 1969 году), не совсем ясно, во всяком случае это оружие так и не было применено. Но иногда~обе сверхдержавы использовали ядерную угрозу, почти наверняка не собираясь ее осуществить: СШ^—для того чтобы ускорить мирное урегулирование в Корее и Вьетнаме (i953,1954)> СССР—для того чтобы вынудить Великобританию и Францию уйти из Суэца в 1956 году. К несчастью, сама уверенность в том, что ни одна из сверхдержав в действительности не захочет нажать на ядерную кнопку, искушала каждую из сторон разыгрывать ядерную карту в переговорных процессах и (как в случае СШ^) для осуществления внутриполитических целей. Эта уверенность оправдалась, однако ценой колоссального напряжения нервов нескольких поколений. Кубинский ракетный кризис 1962 года (совершенно бессмысленное испытание, которому было подвергнуто человечество, когда в течение нескольких дней оно находилось на краю никому не нужной войны) до такой степени перепугал лиц, принимавших решения на самом высшем уровне, что некоторое время они даже вели себя разумно * -^v.

* Рассказывают, что Мао заявил лидеру итальянских коммунистов Тольятти: «Почему вы считаете, что Италия должна выжить? Останутся триста миллионов китайцев, и этого будет достаточно для продолжения существования человеческой расы». В 195? году «'энергичная готовность Мао принять неотвратимость ядерной войны и ее возможную полезность как способ окончательного поражения капитализма ошеломляла его товарищей из других стран» (Walker, 1993, Р- *2б). "* Советский лидер Н. С. Хрущев решил разместить советские ракеты на Кубе для установления баланса с американскими ракетами, уже размещенными в Турции (Burlatsky, 1992). США вынудили его вывести их нод угрозой войны, но сами также убрали свои ракеты из Турции. Советские ракеты, как в то время информировали президента Кеннеди, не влияли на стратегический баланс сил, хотя имели большое значение для ренутации президента (Ball, 1992, p. i8; Walker, ig88~). Выведенные американские ракеты были названы «устаревшими».

25О «Золотая эпоха» II

Какими же причинами в таком случае можно объяснить сорок лет вооруженной конфронтации, основанной на всегда маловероятном, а в то время и просто лишенном оснований предположении, что обстановка на земном шаре крайне нестабильна, что мировая война готова начаться в любой момент и может сдерживаться только с помощью постоянного взаимного устрашения? Прежде всего, «холодная война» опиралась на убежденность Запада (сейчас, по прошествии времени, кажущуюся абсурдной, однако после окончания Второй мировой войны бывшую вполне естественной), что «эпоха катастроф» отнюдь не закончилась и что будущее мирового капитализма и либерального общества далеко не гарантировано. Большинство экспертов предсказывало серьезный послевоенный экономический кризис (даже в СШ^), аналогичный кризису, произошедшему после Первой мировой войны. Знаменитый экономист, будущий лауреат Нобелевской премии, в 1943 году предрекал США возможность «периода самой жестокой безработицы и самых страшных перебоев в производстве, с которыми вообще когда-либо сталкивалась экономика» (Samuelson, 1943, Р- 5*)- И действительно^-послевоенные планы американского правительства были гораздо больше связаны с предотвращением еще одной Великой депрессии, чем с предупреждением новой войны. Второму из этих вопросов Вашингтон тогда уделял лишь отрывочное внимание (Kolko, 1969, р. 244—246).

Ожидание Вашингтоном «огромных послевоенных трудностей, подрывавших социальную, политическую и экономическую стабильность в мире» (Dean Acheson, цит. по: Kolko, 1969, р-4^5), объяснялось тем, что в конце войны страны, которые в ней участвовали, за исключением США, являли собой поля руин, на которых обитали, по представлениям американцев, голодные, отчаявшиеся и, скорее всего, радикализированные народы, готовые откликнуться на призывы к социальной революции и проведению экономической политики, несовместимой с международной системой свободного предпринимательства, свободной торговли и капиталовложений, призванных спасти Соединенные Штаты и остальной мир. Кроме того, рухнула вся довоенная мировая политическая система, оставив США перед лицом многократно увеличившего свою мощь коммунистического СССР, утвердившего свое влияние на обширных пространствах Европы и еще более обширных неевропейских пространствах, политическое будущее которых казалось крайне неопределенным, за исключением того, что в этом нестабильном и взрывоопасном мире, похоже, все, что ни случалось, способствовало ослаблению капитализма и укреплению власти, возникшей в результате революции и для ее осуществления.